От знахаря до врача. История науки врачевания - Говард Хаггард

Покончив с оппозицией духовенства, Симпсон занялся более серьезными противниками – коллегами-врачами. Самым ярым оппонентом Симпсона, возражавшим против обезболивания родов, стал доктор Мейгс из Филадельфии, тот самый Мейгс, который ополчился против Холмса за его высказывания по поводу родильной горячки. Возражая Холмсу, Мейгс ссылался на Симпсона, «истинного джентльмена», на которого он теперь сам же и обрушился. Нежелание мириться с прогрессом, особенно с прогрессом, предложенным кем-то другим, было свойственно не только духовенству той эпохи. Оно вообще свойственно человеческой природе, и, насколько можно судить, является инстинктивным проявлением страха и неуверенности в своей способности усвоить какое-либо новшество. У доктора Мейгса этот инстинкт достиг чрезмерной степени. И в самом деле, люди в большинстве своем консервативны и ненавидят радикалов.

РОЖДЕНИЕ ЕВЫ – ПЕРВАЯ АНЕСТЕЗИЯ

Изображение «первой хирургической операции», события, которое сэр Джеймс Симпсон использовал для защиты анестезии от церковных нападок. Глубокий сон – анестезия, по мнению Симпсона, – в который был погружен Адам, хорошо виден на гравюре из «Истории», написанной в 1493 году Германом Шеделем. В XVI веке Андрей Везалий своими трудами по анатомии опроверг бытовавшее мнение о том, что у мужчин на одно ребро меньше, чем у женщин (недостающее адамово ребро)

В своих ответах Мейгсу Симпсон дал волю насмешливому и язвительному тону, от которого он воздерживался, возражая духовенству. Исходным пунктом ответа врачам вообще и Мейгсу в частности было высказывание самого Мейгса о том, что родовая боль является «естественной» или «физиологической» и поэтому ее нельзя устранять искусственно. Физиологическую или естественную боль Мейгс определял как боль, вызванную не внешним насильственным действием, но являющуюся неотъемлемым признаком какой-либо нормальной телесной функции – в данном случае деторождения. Как утверждал Мейгс, «родовая боль является желанным, благотворным и сохраняющим проявлением жизненной силы».

Симпсон понял, что противодействие врачей и оппозиция духовенства отличались друг от друга лишь формой. И то и другое было вызвано недовольством попыткой изменить устоявшийся порядок вещей. Вот что написал Симпсон в ответ на возражения Мейгса по поводу облегчения «естественной», или «физиологической», боли при родах:

«Передо мной лежит письмо, посвященное использованию анестетиков в родовспоможении. Написано оно заслуженно уважаемым преподавателем школы акушерок в Дублине. «Я, – пишет он, – полагаю, что никто в Дублине до сих пор не применял эфир в акушерстве; при обычных родах врачи и акушерки ощущают против него сильное предубеждение. Никто не желает применять эфир ради устранения не слишком сильной боли, которую Всевышний – в неизреченной своей мудрости – сделал необходимой в естественных родах. Я от всего сердца разделяю это предубеждение и эти чувства».

Аргумент, использованный и превосходно изложенный моим ирландским корреспондентом, я слышу уже целый год. Некоторые умы считают этот аргумент очень весомым и важным. Я – должен признаться – не считал и не считаю этот аргумент сильным или важным. Давайте приложим этот аргумент к какой-нибудь сложившейся практике, и тогда он предстанет перед нами в своем истинном свете. Предположим, для примера, что речь идет о первом использовании карет; в этом случае письмо моего ирландского коллеги выглядело бы так: «Я полагаю, что никто в Дублине до сих пор не пользовался каретами для передвижения; как правило, к этому средству передвижения люди испытывают сильное предубеждение, в особенности против его использования для обычных поездок, чтобы избежать привычной усталости, каковую Всевышний – в неизреченной своей мудрости – предопределил нам в естественной ходьбе. Я от всего сердца разделяю это предубеждение и эти чувства».

Мало того, я считаю этот навязший в зубах аргумент против новшеств не только смешным, но и попросту бестактным, особенно если оглянуться назад, всмотреться в поступь цивилизации и попытаться приложить этот аргумент к устоявшимся древним практикам, с которыми человеческий ум давно свыкся и считает хорошо знакомыми. Несомненно, был какой-то человек, имени которого я, конечно, не знаю, придумавший шляпы и чепцы для того, чтобы покрывать голову. Предположим, что поначалу головные уборы – а я думаю, что так и было в действительности, – встретили сильное противодействие, и в этом случае возражение моего дублинского корреспондента выглядело бы следующим образом: «Я полагаю, что до сих пор никто в Дублине не пользовался шляпами для того, чтобы прикрыть голову; здесь очень многие испытывают сильное предубеждение против использования шляп в обычную погоду – только для того, чтобы избежать небольшой сырости и холода, каковые Всевышний – в неизреченной мудрости своей – предуготовил человечеству. Я от всего сердца разделяю это предубеждение и эти чувства».

Истина заключается в том, что человек цивилизованного общества стремится улучшить всякую телесную функцию, как только постигает ее своим умом. Каждое такое улучшение в момент своего появления, так же как практика анестезии, неизбежно отвергается как недопустимая, нечестивая и т. д. и т. п. Могу привести множество случаев такого рода, но позволю себе остановиться только на одном примере. Наш Создатель изумительно сконструировал человеческие пальцы для выполнения ими замечательной телесной функции – хватания и поднятия разных предметов. Покойный сэр Чарльз Белл написал целый том in octavo – «Бриджуотерский трактат» – о механизмах действия кисти, чудесным образом приспособленной для выполнения этих и иных функций.

В правление первых Стюартов с континента в Англию были завезены вилки, с помощью которых можно было отправлять в рот отрезанные куски мяса или иную пищу, которую мы желали бы съесть. Но это было весьма печальное и нежеланное новшество, бросившее вызов старому, устоявшемуся обычаю пользоваться для этого физиологическими функциями наших пальцев. Применение вилок вызвало яростные возражения, нисколько не уступавшие возражениям, выдвинутым против анестезии, призванной облегчить физиологическую функцию деторождения. Дизраэли рассказывает, что использование вилок вызывало такое неприятие во многих местах, что некоторые немытые проповедники утверждали, что «не касаться мяса пальцами – это оскорбление Провидения». Сама природа снабдила нас пальцами из плоти, костей и нервов, и не является ли противоестественной и нечестивой попытка людей – обуянных гордыней и надменностью – заменить пальцы орудием из серебра или стали?

Вам хорошо известно, что акт родов часто – вслед за покойным профессором Гамильтоном – уподобляют трудностям далекого путешествия, и, подобно путешествию, делят его на стадии. «Страдания матерей, – говорит Гамильтон, – во многих языках сравниваются со страданиями во время тяжелого путешествия». Давайте продолжим это сравнение функции деторождения и функции передвижения. Вы считаете, что «роды являются кульминацией приложения соматических сил женщины». Один из самых ярких президентов вашей великой Американской республики – Томас Джефферсон – в своих воспоминаниях в том же ключе упоминает о ходьбе и средствах передвижения. Джефферсон описывает акт ходьбы, не говоря, правда, о том, что ходьба есть «кульминация приложения соматических сил человека».