Комдив. Ключи от ворот Ленинграда - Олег Таругин

– Прекрасно. Командуйте, пусть заводят моторы и следуют к мосту, самое время. Против чешских «тридцать пятых»[15] их пушек хватит. А потом и подкрепление подоспеет. Как только отдадите приказ, немедленно отправьте следом несколько средних танков, можно даже Т-28 – насколько знаю, у вас подобные в наличии имеются. Против легких танков и вражеской пехоты они отлично отработают, а большего пока и не нужно. Более мощные машины пока прибережем, наступит срок, пригодятся. Вопросы, предложения?

– Не имею, – лихо козырнул танкист, успев бросить быстрый взгляд на склонившихся над картой командиров. Возможно, и показалось, но на лице подполковника Латышева на миг мелькнула быстрая лукавая улыбка: мол, хоть кто-то из присутствующих готов немедленно вступить в бой! А не над картами, понимаешь ли, корпеть…

Кобрин, в свою очередь, незаметно дернул щекой: а вот этого нам не нужно, подобное мы уже проходили. Шапкозакидательством накушались по самое «не могу» еще в конце июня, так что хватит.

– Товарищ подполковник, убедительная просьба: без самодеятельности. На всякий случай еще раз уточняю боевую задачу: роте легких танков отбросить диверсантов и подошедшее к ним подкрепление от переправы, десанту занять оборонительный рубеж вместе с гарнизоном охраны, доставить им боеприпасы. Средним танкам – закрепиться на западном берегу, в идеале окопаться, превратив боевые машины в артиллерийские огневые точки круговой обороны. Если успеете, конечно. Не допустить захвата противником моста и прорыва на противоположный берег. Всеми имеющимися в наличии силами и средствами. И все! Остальное – моя забота. Это понятно?

– Так точно. – Судя по всему, Латышев оказался из числа тех командиров, что умели понимать вышестоящее начальство с полуслова. Равно как и читать между строк.

– Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

– Товарищ майор, теперь вы. – Кобрин взглянул на командира разведбата.

– Слушаю? – без особого удивления в голосе кивнул «главразведчик» Гареев.

– Рустам, твоим ребятам одна из самых сложных задач предстоит, – без вступления продолжил Сергей, опершись кулаками о столешницу с расстеленной поверх картой. – Сам понимаешь, разведданные нам нужны как воздух. Причем свежие. Война нынче маневренная, буквально за час-два очень многое может измениться. А мне, кровь из носу, нужно знать, – Сергей едва не добавил привычное «в реальном времени», одернув себя в последний момент, – как немец реагирует на наши действия, что планирует и какие силы готов бросить в бой. Понимаешь?

– Понимаю, – нахмурившись, кивнул тот. – Разведгруппы готовы, только отмашки и ждут – куда, сколько?

Кобрин усмехнулся:

– Помнишь, ты недавно удивлялся, будто бы я заранее знал, как именно фашист поступит? А я тебе сказал, что нужно использовать логику?

– Так точно, помню, – кивнул тот, явно не совсем не понимая, к чему клонит комдив.

– Вот и прикинь, где именно и как твои ребята соберут больше информации – местность ты не хуже меня знаешь, лучше даже. Речь про шестую танковую дивизию, с группой Рауса мы тут сами разберемся. Я бы на твоем месте отправил несколько разведывательно-диверсионных групп как можно глубже в тыл противника – настолько далеко, насколько сумеют уйти за разумное время, поскольку технической возможности забросить их туда у меня нет. Понимаю, что это не совсем ваша, так сказать, специализация, но никого другого у меня больше нет, только твои ребята. Основная задача, понятное дело, разведка, но если удастся попутно еще и какую-нибудь гадость фашисту учинить – дорогу там заминировать, мостик через топкий ручеек взорвать, чтобы хоть часок, да с переправой провозились, тыловую колонну всерьез пощипать, – так вовсе замечательно. Немцы пока к партизанской войне не шибко привычные, ежеминутно нападения не ожидают, на этом их можно и подловить, особенно тыловиков. А тыловики – это прежде всего снаряды и топливо, которые им очень скоро остро понадобятся на передовой. Потому взрывчатки и боеприпасов пусть твои бойцы берут, сколько унести сумеют, и… не особенно торопятся обратно возвращаться. Работы им на пару-тройку суток точно хватит, а то и подольше задержаться придется. Отдельное внимание обращать на отставшие от колонн командные машины или делегатов связи – этих крайне желательно брать живыми и экстренно потрошить, после чего немедленно докладывать о результатах. Пленных с собой ни в коем случае не тащить, разве что какой генерал в руки попадет.

Кобрин усмехнулся, дав понять, что в пленение, даже чисто теоретическое, немецкого генерала особенно не верит и потому просто шутит.

– Ну и еще несколько малых групп – в ближний тыл. Этим в бой вступать категорически нельзя, исключительно наблюдать и своевременно докладывать о продвижении противника. Подробно докладывать, майор: сколько живой силы, на чем передвигаются, какие именно танки и в каком количестве идут к Луге, типы и калибр самоходной и буксируемой артиллерии – ну и так далее, не мне тебя учить. На тактические обозначения на броне пусть тоже внимание обращают, это может быть важно. В целом понятно?

– Понятно, товарищ полковник, – выдохнул Гареев, заметно посветлев смуглым от природы лицом. Похоже, столь неожиданная идея провести глубокий диверсионный рейд по вражеским тылам пришлась ему весьма по нутру. – Сделаем в лучшем виде!

– Уверен, что справитесь? Я ведь не случайно про специализацию сказал, к диверсионной деятельности твоих ребят специально не готовили.

– Уверен, товарищ полковник, – без малейшей задержки ответил майор. – Мало ли чему нас учили, а чему нет? Общее представление имеется, остальному война научит. Разрешите выполнять?

– Разрешаю. Только без фанатизма, аккуратненько. И вот еще что: что я товарищу комбригу говорил, слышал? Насчет самодеятельности?

– Слышал, – насторожился Рустам.

– Так вот, тебе я никаких ограничений, кроме регулярных сеансов связи, не ставлю, ВООБЩЕ НИКАКИХ. Скорее наоборот – импровизируй, как сочтешь нужным. Мне только одно необходимо: свежие разведданные и результативные диверсии в немецком тылу. Всего одна сожженная автомашина с топливом – это несколько оставшихся без заправки немецких танков, взорванный грузовик с боеприпасами – ставшие безоружными танки, замолчавшие пушки и пулеметы. А это – спасенные жизни наших бойцов на передовой. Все, работай, разведка.

Едва разведчик покинул штаб, Кобрин взглянул на Завьялова:

– Костя, что наши связисты говорят? Связь с аэродромом в Ястребино есть?

– Есть, товарищ комдив.

– Добро, радируй немедленно, пусть поднимут пару самолетов, крайне желательно радиофицированных, мне нужны данные авиаразведки. Насколько близко противник подошел к реке, какими силами – и все такое-прочее. Пусть учитывают, что у Рауса имеется свой зенитный дивизион, так что особенно нарываться не стоит, могут и сбить. Давай, капитан, время нынче дорого.