Сказки о самой душевной науке - Игорь Вачков

Во двор выходили двери дворцовой кухни. Через них туда-сюда сновали повара и слуги. Темнокожие и коренастые, это были явно не трики. Вспомнив описание жителей Хухромухра из рассказа Бум-Дирбома, Юля догадалась, что перед ней трумы. Немного погуляв с Гаф Гафычем, который, как самая обычная собака, бегал по двору, обнюхивая все вокруг, Юля подошла к одному из трумов. Он сидел на скамейке у стены, видимо, отдыхая. Трик-охранник, следовавший за Юлей, как тень, остановился рядом.

– Здравствуйте, – сказала Юля труму. – Меня зовут Юля, а вас?

Трум озадаченно посмотрел на нее. У него были добрые карие глаза.

– Не помню, – сказал он. – Старший шлям помнит. Надо спросить у него.

– А что вы здесь делаете?

Трум покрутил головой.

– Я забыл, как это называется. Я помню, что я должен готовить… как ее…

– Еду? – подсказала Юля.

– Да. Для Повелителя. Мы все служим Повелителю и должны только уметь повиноваться.

– Это-то вы помните, – усмехнулась Юля.

– Да. Это мы повторяем каждый час, чтобы не забыть. А по утрам десять раз подряд.

– А раньше, когда не было еще Повелителя, что вы делали? – спросила Юля.

Трум пожал плечами:

– Я отчетливо помню, как я был маленьким мальчиком. Потом я помню, что учился… Чему я учился? – Трум нахмурил брови, покачал головой. – Чем старше я становился, тем хуже все запоминал.

– А разве вы не сразу потеряли память?

– Не помню. Особенно плохо помню то, что было недавно. Вчера, например…

– Как же вы можете что-нибудь делать, если ничего не помните? – удивилась Юля.

– Сначала я записывал все, что нужно, на бумажке. Потом стал забывать слова. Прочитаешь, а все равно непонятно. А теперь я забыл буквы и не могу читать.

– Какой ужас! – Юля даже зажмурила глаза.

– А сейчас у нас в этой… как ее?.. кухне сидят шлямы. Они, правда, не умеют… это… мыслить. Зато все помнят. Мы у них спрашиваем, а они нам говорят то, что мы просили их запомнить.

Пока Юля разговаривала с трумом, Гаф Гафыч улучил момент, когда охранник отвернулся, и прошмыгнул в открытую дверь сферолета. Из дверей кухни поспешно вышел еще один трум, который держал в руке бумажку и шевелил губами, повторяя написанное. Он направился к сферолету, забрался в него, и через несколько секунд сферолет бесшумно поднялся в воздух и, перелетев через стену, исчез в небе. «Наверное, этот трум еще не забыл грамоту и его отправили привезти продукты», – подумала Юля и облегченно вздохнула. Спрятавшийся в сферолете Гаф Гафыч был уже за пределами дворца.

Пока Юля молчала, сидевший с ней рядом трум отвлекся на пролетавшую птичку и совершенно забыл про девочку.

– До свидания, – сказала ему Юля. – Мы с папой обязательно постараемся помочь вам вернуть память.

Трум с удивлением посмотрел на нее, пытаясь вспомнить, почему эта девочка прощается с ним, но, видно, так и не вспомнил.

Охранник повел Юлю назад в подземелье. На отсутствие собаки он не обратил внимания. Ведь ему было велено доставить в камеру девочку, и он строго и без эмоций выполнял приказание.

Увидев Юлю без Гаф Гафыча, папа вопросительно посмотрел на нее. Когда дверь камеры закрылась, Юля рассказала ему о том, как Гаф Гафыч сбежал из-под стражи, и о своем разговоре с трумом.

– Прекрасно, – сказал папа. – Наш друг уже на свободе. Будем надеяться, что Барденбук не хватится его. Мы же по крайней мере получили отсрочку от посещения Психоочистителя. Похоже, Барденбук хочет заставить меня усовершенствовать его страшный прибор.

– Ты ведь сделаешь это, папочка?

– Не знаю. Мне не хочется помогать этому злобному человеку в осуществлении его коварных планов. Ведь беда грозит даже нашей Земле!

– Но, папа! Мы должны помочь не Барденбуку, а жителям этой планеты. Они же ни в чем не виноваты. Это злой колдун сделал их такими.

– Никакой он не колдун, Юля! Удивительно: если он сам сделал такой прибор, как Психоочиститель, то почему же он не может его отладить? Тоже мне – колдун!

– И все-таки, папочка, помоги ему отладить этот прибор. Тогда можно будет вернуть память труму, с которым я только что разговаривала. Он добрый, только ничего не помнит.

Папа вдруг заинтересовался словами Юли. Девочка вспомнила, что мама в таких случаях говорила, что в нем просыпается профессиональный интерес.

– Постой, Юленька! Он ничего не помнит?

– Кое-что помнит. Говорит, что ясно помнит себя мальчиком. А то, что было недавно, забывает совсем.

– Все верно! – воскликнул папа. – Так происходит при ухудшении памяти. И это значит, что память у него полностью не исчезла. Раз он может связно вести разговор, значит, оперативная память у него еще действует. Сильно нарушена долговременная и чуть меньше – кратковременная память.

– Неужели у людей так много разных памятей? – удивилась Юля.

– Да, основных видов памяти три: долговременная – это такой вид памяти, который хранит нужную информацию долго, кратковременная – это память, которая хранит информацию несколько дней или часов. Например, ты идешь в магазин за покупками и помнишь, что нужно купить. И наконец, оперативная память, которая помогает нам, например, при чтении: благодаря ей, читая слово, ты помнишь предыдущие слова в предложении и прочтенные буквы этого слова.

– А я думала, что память похожа на чердак, куда мы сваливаем все нужное и ненужное.

– У некоторых людей память действительно похожа на чердак, где все вперемешку: и буквы алфавита, и прогноз погоды на вчерашний день, и правила игры в футбол, и имя куклы с оторванной рукой. В такой мешанине бывает очень трудно найти то, что нужно прямо сейчас. И ты мучаешься, но не можешь вспомнить, например, название понравившегося мультика или домашний адрес.

– У меня не так! – возразила Юля. – Я обычно быстро вспоминаю то, что мне нужно. И домашний адрес тоже.

– Хорошо, если так. Человеческую память можно сравнить с работой видеомагнитофона и видеокамеры. Ты же видела, как снимают на видеокамеру?

– Да.

– Но память – это еще более сложная камера, которая записывает, как на кассету, в клетки мозга не только изображение и звук, но еще и запах, вкус, кожные ощущения. Когда нам нужно посмотреть снятое видеокамерой, мы вставляем кассету в видеомагнитофон – щелк! – и по телевизору со звуком идет точное изображение заснятого. Так в идеале должна работать и наша память. Но чаще всего мы вспоминаем не совсем так, как видели или слышали. На нашем внутреннем экране – в мозге – появляется не точная копия «заснятого» памятью, а немножко измененное изображение. Сейчас я расскажу тебе сказку, и ты узнаешь, что случается из-за таких вот неполадок памяти.