Лакомый кусочек - Джорджет Хейер

К половине четвертого ощущение, будто она находится в приемной стоматолога, значительно усилилось, а когда без четверти четыре Финч пришел доложить присоединившемуся к ней Джеффри, что приехали сержант Незерсол и инспектор из Скотленд-Ярда, у мисс Фосетт появилось под ложечкой странное и довольно неприятное ощущение.

— Мне, должно быть, надо выйти к этому типу, — сказал Джеффри. — Только не представляю, чем могу быть ему полезен. Финч, как он выглядит?

— Сейчас сами увидим, — ободряюще сказала Дайна и дружески стиснула плечо Джеффри. — Пошли вместе. Не волнуйся, малыш. Он тебя не съест.

— Да я не волнуюсь! — ответил со смехом Джеффри. — Надеюсь только, что сюда прислали не какого-нибудь хама. Финч, куда вы его проводили?

— В маленькую столовую, сэр. Позволю себе заметить, с виду очень спокойный джентльмен.

— Что ж, слава Богу! — сказал Джеффри, нервозно поправляя галстук. — Дайна, идти так идти!

В маленькой столовой их ждали двое мужчин — один в мундире с сержантскими погонами, другой в костюме, над которым явно потрудился хороший портной.

— Инспектор Хардинг, сэр, — сказал Финч, сообразив, что начать надо с представления.

— О... э... добрый день, инспектор! — промямлил Джеффри.

— Добрый день, — любезно ответил Хардинг, пытаясь спрятать оксфордское произношение. Бросив взгляд на Дайну, он обнаружил, что девица глядит на него со сдержанным удивлением.

«Господи, он и в самом деле джентльмен! — подумал Джеффри. — Что ж, уже ничего. Да и с виду славный малый».

Мисс Фосетт, обнаружив, что на ее откровенный взгляд инспектор отвечает столь же откровенным, и даже с легкой усмешкой, в замешательстве, хотя и не без некоторого облегчения покраснела.

— Здравствуйте, — вежливо сказала она и протянула ему руку.

— Здравствуйте, мисс Фосетт, — ответил Хардинг, обмениваясь с ней рукопожатием.

— Откуда вы узнали, кто я? — спросила девушка, не скрывая удивления.

— Дворецкий сказал, что приведет мисс Фосетт, — с готовностью объяснил Хардинг.

— О! — разочарованно протянула Дайна. — А я было сочла вас ужасно умным.

— Боюсь, что это не так, — извиняющимся тоном сказал стойкий инспектор.

«Человек он определенно славный», — решила мисс Фосетт.

Инспектор Хардинг выслушивал говорливого Джеффри.

— Я, конечно, понимаю, что вам нужно наводить справки, — рассуждал молодой человек, — только нельзя ли побыстрее, потому что моя мачеха в ужасном состоянии, то есть жутко потрясена, понимаете, — мы все жутко потрясены, если на то пошло, в доме полно гостей, и мы в каком-то взвешенном состоянии. Им, естественно, тоже не хочется здесь болтаться. Лично я не представляю...

— Постараюсь закончить расследование в самое сжатое время, мистер Биллингтон-Смит, — сказал Хардинг, чувствуя, что эта бессвязная болтовня может продолжаться до бесконечности. — Хотелось бы сперва осмотреть кабинет, а затем, надеюсь, вы позволите дворецкому показать мне остальные комнаты на этом этаже.

— А зачем вам остальные? — спросил Джеффри. — Осматривайте, конечно, если угодно, но должен сказать, лично я не понимаю...

— Благодарю, — бросил Хардинг. — Больше не задерживаю вас, мистер Биллингтон-Смит. — И повернулся к стоящему у двери Финчу: — Проводите меня, пожалуйста, в кабинет.

— Да, Финч, будьте добры, проводите, — распорядился Джеффри. — Если я вам потребуюсь, скажите Финчу, инспектор, — хотя я ничем не могу быть вам полезен, меня не было здесь, когда отец был убит, но если пожелаете меня видеть, то...

— ...то попрошу Финча позвать вас, — продолжил Хардинг и вышел вслед за дворецким в холл.

Когда дверь в кабинет открылась, дежурный констебль поднялся со стула и, увидев сержанта, заметно повеселел. Скучно охранять пустую комнату.

Сержант велел ему выйти и подождать снаружи, а затем устремил взгляд на инспектора, оглядывавшего кабинет.

— Сержант, насколько я понимаю, здесь все на месте? — спросил инспектор.

— Все, кроме того, что суперинтендант показал вам в участке, — ответил Незерсол.

— Понятно. — Хардинг повернулся к дворецкому: — Финч, одну минутку. Когда вы вошли сюда с мистером Гестом и мистером Холлидеем, окна были открыты или закрыты?

— Передние были открыты, сэр. Боковое окно сэр Артур не открывал никогда. Я решил, что лучше закрыть их, когда мы запирали комнату, сэр, чтобы никто не мог проникнуть сюда с какой-нибудь целью.

— У вас, значит, были основания полагать, что сюда кто-то захочет проникнуть?

Дворецкий заколебался.

— Пожалуй, нет, сэр.

— А потом появились?

— Не могу утверждать этого, сэр, но мне показалось, что мистер Холлидей озабочен.

— Почему вы так решили? — спросил Хардинг.

— Определенной причины назвать не могу, сэр. Мистер Холлидей, похоже, очень хотел оставить ключ у себя.

Хардинг задумчиво посмотрел на него.

— А мистер Гест согласился с вами, что комнату следует запереть?

— Да, сэр. И предложил отдать ключ доктору Реймонду.

— В конце концов вы отсюда вышли все вместе?

— Да, сэр.

— Кто запер кабинет?

— Мистер Гест, сэр. И тут же отдал ключ доктору.

— Он или вы проверили, заперта ли дверь?

— Да, сэр, я проверил, — незамедлительно ответил Финч.

— А мог ли кто-нибудь отпереть ее другим ключом?

— Нет, сэр, не мог. Сэр Артур, когда строил дом, велел поставить везде разные замки.

— Понятно. — Хардинг сделал пометку в блокноте. — Сумеете вы привести комнату в тот вид, какой она была, когда вы вошли сюда после убийства?

— Вы имеете в виду окна, сэр? Все остальное так и было.

— Да, окна.

Дворецкий подошел к передним окнам, раздернул шторы, открыл занавески и широко распахнул створки. Потом направился к западному окну и слегка раздвинул на нем занавески.

— Было так, сэр.

— Спасибо. И еще несколько вопросов. Прежде всего, где сэр Артур держал кинжал, которым пользовался как ножом для бумаг?

— Всегда на письменном столе, сэр.

— Я думаю, должны быть ножны, гармонирующие с рукояткой. Их здесь нет?

— Нет, сэр, ножны потерялись несколько лет назад, за границей.

— Вот как! Теперь хотелось бы знать... — Хардинг достал из внутреннего кармана пачку бумаг, полистал и нашел нужную. — Ага! По вашим словам, в понедельник в пять минут первого вы слышали в кабинете голоса и в одном узнали голос мистера Холлидея.