Иероглиф счастья - Валери Стайл

Так что, пожалуй, пора собирать вещи и заказывать билеты на родину, домой. Учеба и сингапурский период жизни на этом заканчиваются. Даже Лору на прощание не удастся повидать. Уехала со своим "зеленым беретом" на "сексуальное родео" в Малайзию. Перед самым отъездом восхищенно живописала их бурно развивающийся роман, преклоняясь перед эротическими дарованиями нового поклонника. Конечно, редкостные достоинства бравого вояки сразу бросались в глаза уже при первой встрече. Тем более что он их не только не скрывал, а, наоборот, старательно, с гордостью и почти открыто демонстрировал, используя для этого ношение туго прилегающих к бедрам брюк.

Эти меткие наблюдения подтверждались и самой Лорой.

- Я как-то не поленилась и специально произвела контрольные замеры его гениталий. Просто ужас, в спокойно-висячем виде целых шесть дюймов. А в возбужденно-стоячем даже цифру называть не хочу, все равно не поверишь. Просто жеребец какой-то или кентавр. Говорит, что у них в Техасе все самое большое, от их знаменитых девятигаллонных шляп до половых органов. Просто повезло, что вьетконговцы его не отстрелили, в такую цель трудно промахнуться. Правда, как он сам шутит, ну.., ты понимаешь, это такой специфический армейский юмор.., что в бою он всегда каску не на голову, а на свой фаллос надевал. Прикрывал самое дорогое. Ну и правильно делал, кому нужна его голова. А вот кое-что другое мне очень даже подходит. Конечно, не сразу привыкла, но зато сейчас массу удовольствия получаю. Никогда в прошлом у меня такого экстаза не было. Видимо, именно этого размера мне всю жизнь не хватало.

Кстати, как-то читала книжку про одну древнеримскую императрицу, у которой был целый гарем из мужиков-рабов. Так она украшала их члены золотыми кольцами. Я тут уже пыталась прикинуть, сколько колец и какого размера у Дэна на фаллосе можно разместить. Предложила ему эксперимент поставить. А он отказывается. Говорит, что это будет препятствовать его дальнейшему росту и развитию, к тому же слишком дорого и помпезно. Мол, нерациональное вложение капитала и дурной вкус. Интересно только, как он во время войны с вьетнамками трахался? Они же ведь такие маленькие!

Да и не только Лора уехала. Весь университетский городок заметно опустел. Сразу после экзаменов их иностранная студенческая колония почти вся разбежалась на каникулы. Кто-то к себе домой, а основная масса решила заняться туризмом и отправилась в близлежащие страны - Малайзию, Бруней, Индонезию. А некоторые, как и она, - в Таиланд.

А вот ей, чтобы не сидеть одной в опустевшем общежитии, коротая время в обществе телевизора и ящериц, пришлось заняться дополнительным изучением сингапурских достопримечательностей. Загрузить мозги и тело так, чтобы не лезли в голову тяжелые мысли. Особенно успокаивали длительные пешие прогулки в общении с природой, чаще всего в Китайском саду или в Японском саду в Джуронге. Сходила даже пару раз вечером на спектакли местной гуандунской оперы с их шумной музыкальной какофонией и резкими пронзительными голосами артистов. Но на этом конец. Осталось пережить семейно-судебное разбирательство, и прощай, "маджура Сингапура"! Интересно, может быть, после этих ее Злоключений у отца пропадет интерес к Китаю? Или, точнее говоря, он больше не будет увязывать эту идею с ее именем? Подождет, пока ее брат подрастет и закончит колледж? Все же законный наследник, мужчина.

А что же с ней? Однажды лишившемуся доверия трудно потом поручать что-то серьезное. И вместо далекого Китая выберут ей родители, где-нибудь поближе к дому, настоящего китайско-американского мужа. Какого-нибудь толстого, старого, скаредного и брюзгливого владельца антикварного магазина или прачечной, который будет раз в месяц, по графику предсказаний хироманта, взбираться на ее тело, осчастливливая своим милостивым вниманием на предмет зачатий. И она будет рожать ему регулярно неограниченное число мальчиков, благо Америка не Сингапур, никто количество плодящихся китайцев урезывать не собирается. А еще заведет себе молодого любовника, а лучше двух, с периодической заменой, чтобы не слишком к ним привыкать. И они будут заполнять промежутки в спальне и в личной жизни в остальное время, свободное от мужа и детей. Ладно, как говорится, нет худа без добра! При разумном подходе из всего можно извлечь пользу и найти ложку меда в любой бочке с дегтем.

Так помоги же мне в этом, о Великий Будда! Амитофу!

Глава 7

Сюзанна стояла у каменного парапета на набережной реки Хуанпу, рассекающей пополам Шанхай, этот огромный промышленный мегаполис с двенадцатимиллионным населением, главные торговые ворота Китая. Малая родина ее родителей. Напротив, на другом берегу реки, виднелся огромный порт, куда с моря заходили даже крупные океанские суда. Из-за этого китайцы не стали строить мосты через Хуанпу до самого ее впадения в Янцзы и перебираются на другую сторону на паромах.

Стояло очень теплое апрельское утро, и ласковый ветерок шевелил ее волосы, раздувал юбку и гнал мелкую рябь по темным водам реки. Неподалеку от нее увлеченно занималась дыхательной гимнастикой довольно большая, в несколько десятков человек группа, мужчины и женщины разных комплекций, возрастов и поколений. Действовали они без всяких команд, но весьма слаженно, видимо ориентируясь на четкие, отточенные и сложные манипуляции весьма бодрого старичка, выполнявшего роль добровольного инструктора.

Знаменитая в прошлом шанхайская набережная Бонд, переименованная коммунистами в Вайтань, вдоль которой когда-то располагались иностранные сеттельменты. Здесь прогуливались иноземные чиновники, офицеры и матросы, китайские мандарины и купцы-компрадоры, а также их жены, наложницы, любовницы и дорогие проститутки.

За ее спиной тянулся к небу увенчанный конусом желтый кирпичный параллелепипед гостиницы "Хэпин", тоже когда-то принадлежавшей англичанам и, как говорили, похожей на лондонские отели. Она остановилась в этой гостинице, получив номер как иностранка, поскольку рядовых китайцев туда не пускали. Да им было бы не под силу оплатить столь дорогие апартаменты.

Она специально сняла номер именно в этой гостинице, потому что ее окна выходили на улицу Наньцзинлу, самую длинную и самую многолюдную улицу Шанхая, своеобразное торгово-финансовое сердце города. Когда-то здесь, на этой улице, жил ее отец. И где-то здесь познакомился с ее будущей матерью, ходил к ней на свидания в небольшой, но очень красивый и очень китайский парк Юйюань с традиционными искусственными каменными горками, заросшими лотосом прудами и резными, изогнутыми арками мостиков через водные протоки. Конечно, город очень изменился с той поры, судя по старым фотографиям, имеющимся у нее дома, в Лос-Анджелесе.

Шел четвертый день ее пребывания в Шанхае, куда она добралась самолетом из США как обычная туристка, "заморская китаянка", представительница тех хуацяо, для которых теперь широко открывались наглухо закрытые в прошлом двери Китая. Еще пару лет назад это казалось невероятным, и в каждом хуацяо видели ренегата, иностранного шпиона и агента империализма. Очень многое изменилось после смерти Мао Цзэдуна и продолжает быстро меняться в этой стране. Отец оказался прав и вовремя все это предвидел. Здесь она впервые услышала имя нового реформатора Китая Дэн Сяопина, в прошлом самого пострадавшего от рук левых экстремистов, и его знаменитую фразу как девиз нового прагматического курса в развитии страны: "Неважно, какого цвета кошка - черного или белого, лишь бы мышей ловила".