Книги онлайн и без регистрации » Ужасы и мистика » Звездочет поневоле - Оксана Бердочкина

Звездочет поневоле - Оксана Бердочкина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 55
Перейти на страницу:

– У тебя удивительная жизнь, Креветка. Цени каждое мгновенье и не давай своему дню просто так кончиться.

– Нет. Все не так, – во вздохе отрицал сказанное, а после утомился, сопротивляясь несладкой ему мысли. – Хочу хорошенько наесться, чтобы все и всегда было на моем столе. Новый диван на человек пятнадцать, и чтобы вся эта радость оставалась со мной до последней минуты.

– Кто эти все, Креветка? – ласково успокоил Сахарный. – Пусть придут и сядут на твои старые стулья, раз настолько близки тебе.

– С тобой тяжело соперничать, Шуга, а мне и вправду уже пора.

Вечер опустился на город, и две казалось уже безразличные друг другу фигуры спустились с грязного чердака, проходя мимо чьих-то матрацев и закисшего пакета с молоком. Здесь всегда полно птиц. Блуждающий звук подъезда наполняет этаж. Здесь бывала смерть, она приходила за тем, кто все потерял. Вскоре на этом месте было обнаружено тело одного человека, по жизни он шел без постоянного места жительства. Хозяина 153 квартиры это серьезно возмутило. Вскоре две птицы улетели и больше не возвращались, и еще одна, с белым оперением, легко ушла. Прежде смотрела с упреком: «Отчего же ты не защитил его?», – звала Шугу нежной жалостью, не желая покидать сахарный карниз, а он прогонял ее, выталкивая в высокую бездну. Были секунды, и он почти плакал, он знал об их маленьких жизнях все. «Не гоняй голубей, не гоняй», – шептал старец мальчишке. «Вот так возьми в кулачок. Чувствуешь птицу?». А дальше летят крошки из рук, прикармливая голубей, он давал им имена, уже чувствуя каждую из птиц. Зная ее существо. Надолго ли она улетит и вернется ли обратно.

– Я хочу попросить тебя об одном одолжении, – робко начал Сахарный, переодетый в смущенье. – В моем эбеновом шкафу хранится сверток, в нем лежат чугунные раскрашенные голуби. Мне отлил их одинокий мастер, удивительный человек, живущий на берегах соленого озера. Я, знаешь ли, терпеть не могу ограды, украшенные предсказуемыми шишками. Я прошу тебя учесть эту просьбу, при определенных для меня обстоятельствах.

– Не чувствую твоей скорой смерти, – уже не веря ни во что бросил Креветка, оставляя Шугу наедине с собой.

Силуэт обремененного человека пролетел этаж, с трудом совершил повороты ключа, и, ускользнув в теплоту квартиры, щелкнул тяжелой дверью, всем телом расслабившись на внутренней стороне дома. «Одиноко и сурово, что я нажил?», – грустно думалось Сахарному. «Слепец. А что говорят часы? Кого-то явно не хватает. Андрей, кто мне обманывает? Я никому не верю. Я беглец, но какой? Возможно, Креветка солгал, что здесь кто-то был, я о нем мало что знаю. Нет. Это Ключ. Ставлю, что это он. Мерзость. Был бы мясником, распорол бы ему брюхо. Однако кого-то явно не хватает в нелегкой мне минуте. Со смертью нужно подождать». Он кинулся в соседнюю комнату, где стоял письменный стол с устойчивой выдвижной панелью, над ним висело множество заставленных книгами полок с подсветкой из сизых фонарей. Чужие руки, во всем их присутствие. Шуга сел в кресло, обращаясь глазами в предметы, его мысль приковалась к оставленной обуви на паркете.

«Синица глупа… это точно летняя пыль, кто же ее взволновал?», – подумал Сахарный, потирая высокий лоб, и медленно вырубился.

Ключевая пропажа и бессмысленная смерть

«Ты рискованно думаешь». Загляделся Опер на кожаный фасад гостевой комнаты и, добавив в кофе странное маслице, расслабленно сполз в кресле. «Ля-Ля-Ля – все это далеко попсовое», – промолвил человек, у коего в кармане частенько бывал пузырек с нефтью. И даже не думайте, что это все начало авангардного бреда, во всем есть погрешность материи, и даже там, где явно присущ авангард. «Нет, ну а почему эта девочка теперь поет: Ду-Ду-Ду? К чему бы это?», – философски задался Волчий. «Друг мой, это всего лишь вариант глупости», – с чувством опьянения промолвил Опер, торопливо добавив: «Здесь нет смысла». Волчий вздохнул, слизнув хороший коньяк со стекла, невзначай помянув: «Грустно, что все-таки не Ля-Ля-Ля». Опер цокнул, потирая кожаные брюки, этой ночью он насыщался особым романтизмом Земляного города, что впоследствии заставит его продолжить свою надоевшую ему повседневность.

– А было у меня дело, Волчий! Такое дело, что уж несколько тысяч по сравнению ничто, разве что дрянь всякая. Вот такой мешок подарили! – Опер воображал неподъемный чемодан, передавая руками увиденное им в прошлом, – жаль, что пришлось с ним быстро расстаться. Да и не найден состав преступления, так, приказ для псины. Им сидеть – они сядут, им бежать – да они спотыкаются уж. Ты бы знал, я тому все подсказывал, все подсказывал, а толку! Одним словом, дурак, проиграл вопреки смыслу. Связали его умело. Да! Безумцем стал. И не человек – личность целая!

– Кто же?

– Нет у него больше имени.

Волчий наострил лицо, еще крепче сжал бокал коньяка и, угрожая пальцем другой руки, мысленно отпустил, что не желает пропускать самого интересного. Свет зажженного хрусталя нацелился в усталые макушки, комната дышала приоткрытым окном, Опер переставил ноги, заранее формулируя мысль.

– Ты помнишь Крысу с толстыми пальцами? После того как я позаботился о том, чтобы сфабрикованное дело все-таки прекратили… – и он с гордостью ткнул себя в грудь. – Крыса, вопреки мне, все же отыскал подходящую статью, и дело стали рассматривать уже по-новому… Так и вышло, что человека по имени «У» безукоризненно сломали. Так что, серый волк, признавайся, знал ли ты человека под буквой «У»? Да, хоть бы немножечко… Тебе вообще везло так, как мне?

– Да, знал! Карман Антиквара. Блеск! Ну и где же теперь этот «У»?

– Умирает в одиночестве. Был оправдан, но прежде все отобрали, осталось одно лишь безумство, оттого непоседа не жалуется.

– Жаль… Лучше бы сел за налог, в наше время престижно.

– Грубо Волчий, неустойчиво и грубо. Знаешь ли ты, что такое Синдром Электры? Вменяли же, что подленькие. Слухи пошли, что отношения были у него со своей племянницей некие… Что позволяло им делить одну постель. Так и зарубил он ее, в порыве ревности и гнева. Топором!

– Идиот! – воскликнул Волчий, после чего загас, добавив: – Распространено это все как-то, в наше время хватает блуда.

Волчий махнул рукой. От скупости сюжета разочарованно глотал коньяк, пожимая подбородком. «Ну, где же та долгожданная афера? Рецепт от запеченного омара в рукаве. А что прикажете делать, ежели у них, что не день, то обыкновенная кета в майонезе?», – будет думать расстроенный Опер в ожидании острых ощущений. В эти болезненные секунды в нем оживал двоечник. «Ну, где же эта крепкая сюжетная линия? Так хочется доставить ему волчье удовольствие».

– Не слышал ли ты Волчий, что Господин «У» уже давно в грязном вороте ходил?

– Слышал.

– Самонадеянно говоришь, Волчий. А про общество знал?

– Какое такое общество?

– Тайное, Волчий! На нем сотня пропащих душ. Они самому дьяволу молятся, вытягивают ноги в кресле, гордо складывают на себе руки, чтобы с чувством сказать: «Служу дьяволу», да так тихо-тихо. Последний крупный доход «У», вообрази, деятель искусства, торговец телами в полнейшем смысле!

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?