Энда. Земля легенд - Тоти Мартинес

– Я благодарна тебе за предложение, – ответила она. – Очень благодарна. Но я должна идти к Священной Горе.

– Ты не только отважная, но еще и упрямая. Ты мне нравишься. Мы с сыном будем ожидать твоего возвращения! – воскликнула трактирщица, подмигивая Эндаре.

Этот вечер запомнился девушке надолго. Женщина познакомила ее со своими сыновьями, особое внимание обратив на младшего, бородатого мужчину грубоватой наружности, густо покрасневшего, когда мать при всех предложила ему поухаживать за гостьей. Кроме этого, она представила ее своим невесткам и внукам, всем соседям и троим лесорубам, с которыми им с Игари предстояло разделить ночлег. Впрочем, сочтя, что было бы неразумно оставлять будущую спутницу сына наедине с четырьмя мужчинами, она предложила ей лечь спать в своей кровати.

– С тех пор как мой супруг подвергся нападению стада диких кабанов и отправился в обиталище Амари, а дети выросли, места в ней предостаточно. Раньше мы спали здесь все вместе… – с грустным вздохом добавила женщина.

Поскольку все присутствующие, кроме Игари, стремились показать девушке преимущества жизни в этой деревне и убедить ее в том, что было бы очень разумно принять предложение сына трактирщицы, было много песен под аккомпанемент свистка и барабана, а также импровизированных стихов, услаждавших слух хозяев и гостей. За вечер все вместе выпили целый бочонок терновой наливки.

На следующий день они снова пустились в путь, невзирая на предостережения женщины и ее родственников о том, как опасно заходить в сельву.

– Если услышите токование глухаря, немедленно ищите укрытие, – советовали им провожающие. – Глухари токуют в период спаривания или когда духи начинают беспокоиться. Но первое бывает только весной.

У них ушел целый день на то, чтобы дойти до опушки леса, и они решили переночевать в развалинах полуразрушенной хижины, а на рассвете углубиться в сельву.

– Может, лучше было бы поискать другую дорогу? – не скрывая беспокойства, спросил Игари.

Одновременно он пытался развести костер из небольшой кучки веток, которые удалось насобирать.

– Нет, – ответила Эндара. – Эта короче, и Амуна ясно дала понять, что я должна явиться к Священной Горе до последней Луны Волка.

– Почему?

– Я это узнаю, когда туда приду.

– Я думаю, что у вас обеих не все в порядке с головой. Мы замерзнем насмерть, если раньше нас не съедят дикие звери!

– Можешь вернуться.

– Ты знаешь, что я этого не сделаю. Знаешь, что я пойду туда, куда пойдешь ты, что с того момента, как я с тобой познакомился….

– Оставь, Игари, не надо.

– Что не надо?

– Говорить то, что ты пытаешься мне сказать.

Юноша замолчал. Он еще долго мучился с кремнем и огнивом, которые всегда носил в заплечном мешке, пока наконец ветки не занялись, и он смог подогреть несколько кусочков тушеной оленины, которые им дала с собой трактирщица. Они молча поели и, съежившись, прислонились к стене, понимая, что спать нельзя: мороз был слишком сильным, и, уснув, они рисковали больше никогда не проснуться.

Как только начало светать и небо озарилось розоватым сиянием рассвета, они вошли в лес. Они медленно пробирались между деревьев, засыпанных сверкающим в первых лучах солнца снегом, обходя поросшие мхом скалы и стараясь не провалиться в скрытые под толстым слоем снега ямы. Наконец они дошли до ручья, звук которого оживлял все еще спящую сельву, и пошли дальше, не теряя воду из виду в полной уверенности, что русло ручья доведет их до истоков, а также поможет отыскать путь к Священной Горе. Эндара уже не чувствовала ни ног, ни пальцев рук, но продолжала идти, полная решимости во что бы то ни стало достичь цели. Если то, что говорила Амуна, было правдой, как и то, что сказала старушка с палочкой из ее странного сна, о ней заботилась Амари, которая не допустила бы, чтобы с ней случилось что-то плохое. Тем не менее солнце уже клонилось к западу, и снова приближалась ночь. Девушка понимала, что, оставшись под открытым небом на растерзание диким зверям, они вряд ли доживут до утра. Она уже сожалела о том, что позволила Игари себя сопровождать. Юноша шел за ней, и она отчетливо слышала его затрудненное дыхание. Она вспомнила добрую старушку и представила, какую боль она испытает, если что-то случится с ее внуком. Мысленно Эндара обратилась к Богине, умоляя ее о помощи, и в этот же момент заметила странное сооружение со стенами разной высоты, покрытыми лишайниками и вьющимися растениями, возвышающееся на холме посреди сельвы. Эндара бросилась бежать к нему с риском упасть или провалиться в какую-нибудь яму. Последние остатки дневного света померкли в ту секунду, когда оба протиснулись в щель в стене сооружения.

Вначале им показалось, что они набрели на руины древней крепости. Оба слышали рассказы о войнах, опустошавших их землю, и о появлении в этих местах воинов, вожди которых носили на шлемах перья. Они построили на склонах Илене свои крепости, развалины которых сохранились до сих пор. Следы их присутствия были повсюду, хотя никто не мог сказать наверняка, сколько зим они тут провели, исчезнув после первой волны вторжения гаута. Теперь в их заброшенных крепостях зимой укрывались от холода дикие животные. Мысль о возможности столкнуться с медведем или стаей волков заставила обоих вздрогнуть, хотя ни один не озвучил свои опасения вслух. После случая со смотрителем башни Эрьо юноша обнаружил, что слышит то, что говорит ему Эндара, даже если она не раскрывает рта. Он подозревал, что она тоже слышит его мысли, хотя и не говорит об этом. Как бы то ни было, ни один из них не собирался ничего произносить вслух, не выяснив вначале, где они находятся, и не убедившись, что им ничто не угрожает. Они молчали очень долго, стараясь не издавать ни единого звука, прежде чем не поймут наверняка, что кроме них в крепости никого нет. Затем Игари зажег одну из свечей, которую им дала трактирщица из Исы.

– Они были благословлены водой из источника ламий Ур. Говорят, что они способны отгонять злых духов, – сообщила она, а затем призналась: – Правда, до сих пор у меня не было возможности в этом убедиться, но это и к лучшему.

Помещение, в котором они очутились, было крошечным по сравнению с тем, какой громадиной показалась им крепость снаружи. Более тщательный осмотр позволил обнаружить в одной из стен вход, все еще сохранивший притолоку и петли того, что когда-то, видимо, было дверью огромных размеров. Они долго не решались войти в этот проем, но в конце концов были вынуждены это сделать, потому что в щель за их спинами задувал ледяной ветер и внутри было чуть ли не холоднее, чем снаружи. Далеко они, тем не менее, не пошли, ограничившись тем, что разыскали защищенный от ветра угол и расположились в нем на ночлег. Одно из своих одеял они постелили на пол, чтобы не садиться на экскременты животных, которыми тут было устлано буквально все, и достали остававшееся мясо и два яблока. Слабого света свечи было недостаточно, чтобы рассеять окружавший мрак, но им не хотелось оставаться в темноте, и поэтому они не стали тушить ее даже тогда, когда уже были не в состоянии бороться с навалившейся усталостью. Девушка уснула, уронив голову на грудь своего товарища, обхватившего ее обеими руками. Игари изнывал от избытка чувств и отчаяния, предчувствуя, что ближе, чем сейчас, она не будет к нему никогда. Вскоре заснул и он.