Новая жизнь и иллюзии - Влада Крапицкая

С каждым днём мне становилось всё хуже и хуже. На меня навалилось беспросветная тоска. Двадцатого февраля исполнилось два месяца со дня нашей свадьбы, а я уже был один. Я метался по нашей с Ланой комнате, как запертый в клетке зверь. Мне уже стало казаться, что она была в моей жизни, как прекрасный, но нереальный сон. У меня было только три вещи, которые говорили, о том, что Лана существовала на самом деле — кольцо, одетое ею на мой палец в день свадьбы; видео со свадьбы, и самом главное — её запах в нашей комнате. Я уже боялся отойти от нашей спальни. Мне надо было чувствовать её запах, чтобы надеяться на её возвращение и продолжать поиски. Но с каждым днём запах Ланы становился всё слабее и слабее.

Сегодня я впервые решил посмотреть запись с нашей свадьбы. Я помнил каждую минуту нашей свадьбы, но теперь и она стала казаться мне нереальной. Я поставил диск и включил его. И сразу почувствовал боль в сердце. Лана была как средневековая принцесса — свело-сиреневой длинное платье, с завышено талией, квадратный вырез на груди. Волосы ей заплели в две косы и уложили короной на голове. На экране Дейм вёл Лану ко мне, и она улыбалась моей самой любимой улыбкой. Её глаза искрились от счастья, и мне стало только хуже. Я почувствовал, что потерял самое важное в своей жизни, и отвернулся от экрана. Опять посмотреть на экран я смог заставить себя только когда услышал слова священника, что он объявляет нас с мужем и женой, и попросил скрепить наш союз поцелуем. Отчётливо вспомнился вкус губ Ланы, и как она целовала меня в тот момент. Мне захотелось умереть. Я нажал на перемотку вперед и нажал на «стоп», когда увидел, как Лана вышла на сцену и запела песню для меня. Тогда я не слушал слова песни, а просто смотрел на Лану, и радовался, что она стала моей женой, но теперь припев песни врезался мне в мозг:

Жила-была девочка, золотистые косы

Мирила огонь и лёд, небо, солнце и грозы.

Я знаю пароль, я вижу ориентир,

Я верю только в это — любовь спасёт мир.

Я знаю пароль, я вижу ориентир,

Рекою разноцветной любовь спасёт мир.

Я смотрел на Лану, на экране и раз за разом перематывал песню на начало. Она действительно мирила огонь и лёд — я был льдом, а она огнём. И она действительно верила в любовь, хоть и боялась её. Она единственная, кто знал пароль к моему сердцу. Я сжал зубы и почувствовал, что под моими руками раскрошилась спинка дивана. Я вспомнил, как она заплетала свои волосы в две косы и каким она могла быть ласковым чертёнком, и какой настойчивой она могла быть, когда хотела порадовать меня. Только сейчас до меня дошёл смысл многих её слов — я был ориентиром в её жизни. Я выключил DVD и со злостью бросил пульт в стену, он разбился на мелкие кусочки. Но меня это не волновало, я хотел знать, только одно — в чьих руках сейчас моя Лана. Моя ласковая, сильная, наивная и одновременно мудрая девочка с двумя косичками. Больше всего я боялся, что она уже мертва. Лану тяжело заставить что-то делать без её согласия, у неё очень сильная воля. Мы уже знали, что если ей сделать больно, её кровь становиться отвратительной на вкус. Её могут убить, если поймут, что сломить её волю невозможно. Мою апатию как рукой сняло, и я стал закипать от гнева. Я хотел крови того, кто украл её у меня. У меня впереди ещё лет четыреста — четыреста пятьдесят жизни, и чтобы не случилось, я найду того, кто украл Лану. А вот когда я его найду, он будет очень долго и мучительно умирать, уж я то позабочусь об этом. И я стал досконально продумывать, как причинить боль и не убить вампира.

Дверь в комнату открылась, и ворвался Яромир:

— Макс, похоже, мы нашли Лану!

— Где? — выдохнул я.

— В Греции! Дейму позвонил Кирос. Возле подъезда нас уже ждут машины, а в аэропорту самолёт, — нетерпеливо сказал Яромир.

Я стрелой вылетел из комнаты. На подъездной дорожке стояли три седана. Я сел на заднее сиденье Мазератти, следом за мной в машину заскочил Яромир. Из дверей замка следом за нами выбежали Микаэль и Брес, и сели во вторую машину. За рулём нашей машины сидел Абигор, а на переднем сиденье сидел Дейм. Как только за Яромиром закрылась дверь, Абигор резко надавил на газ и, машина с визгом сорвалась с места.

В первые минуты я почувствовал радость от того, что Лана нашлась, но потом я прислушался к словам Дейма и почувствовал страх. Дейм кричал, на кого-то, что ему плевать на исследования, и что сегодня вечером эти врачи должны быть в Янине. А потом я вспомнил Бреса бегущего ко второй машине.

— Что с Ланой? — с тревогой спросил я у Яромира.

— Я точно не знаю. Дейм знает, — и он кивнул в его сторону.

— Дейм? — обратился я к нему.

Но он только отмахнулся от меня и, закончив разговор, набрал другой номер и начал отдавать приказы о том, что бы стянуть к больнице наших бойцов.

В аэропорту наш самолёт уже был готов к вылету и мы, быстро заняли свои места. Помимо нас и Бреса с Микаэлем с нами полетели ещё Тенко с Листином, Доната, Анна, Николас и Мару.

Дейм наконец-то выключил телефон и посмотрел на меня.

— Лану нашли в Греции, в городе Янина. Она в больнице, — Дейм говорил отрывисто и с тревогой в голосе. — Кирос обратил внимание на то, что госпиталь в Янине три дня подряд делал заказ четвёртой группы крови с отрицательным резусом. Группа крови редкая и он послал туда вампира узнать, в чём дело. Он надеялся, что сможет найти новую нектэрию, а нашёл Лану, — Дейм замолчал, а потом с грустью посмотрел на меня. — Максимилиан, пока могу сказать только одно — Лана без сознания, у неё истощение и анемия.

— Но ведь с ней всё будет хорошо? — с надеждой спросил я.

— Максимилиан, мы сделаем всё возможное, — твердо произнёс Дейм. Его телефон опять зазвонил и он, ответив на вызов, отвернулся от меня.

Страх сковал меня полностью. «Мы сделаем всё возможное», — эти слова Дейма пугали меня больше всего. Лана без сознания — значит всё плохо. Чтобы не случилось, она никогда не теряла сознание. У неё анемия — а я знал, что анемия может возникнуть от хронического кровотечения. Вывод напрашивался сам — кто-то методично выкачивал кровь из Ланы этот месяц. Я опять сжал кулаки.

Когда мы приземлились в аэропорту Янины, к трапу подъехало четыре джипа и мы сели в них. Через пять минут мы уже подъехали к госпиталю. Возле дверей нас встретил Кирос. На ходу поздоровавшись с ним, мы поднялись на третий этаж и вошли в палату.

Во время полёта я пытался подготовить себя к самому худшему, но то, что я увидел, превзошло все мои самые худшие ожидания. На кровати лежала не Лана, а слабая тень Ланы. Она была белого цвета, щёки впали и обтягивали её скулы, как тонкий пергамент. Губы были одного цвета с лицом. Все черты её лица заострились, как у покойника. Подойдя к кровати и, дотронувшись до её руки, я почувствовал, насколько она была холодной. Я стал более пристально вглядываться в её лицо, ища хоть что-то дающее мне надежду на то, что Лана будет жить. Искал и не мог найти. Я видел только её белую кожу, меловые губы, фиолетовые синяки под глазами. За этот месяц в её волосах добавилась седина, а некоторые пряди полностью поседели. Я даже боялся представить, что с ней произошло за этот месяц.