Пока Боги воюют. Книга 2 - Лин Петрова

красота завелась? И не одна, а целых три. А какие умные, а какие сообразительные.

Пантерка довольно поуркивала, словно подтверждая мои слова.

— Слышишь, получается я тебя полюбил- и засмеялся.

— У нормальных мужиков девушки заводятся, а у меня пантера персональная. А кто сказал, что я нормальный? А чего я ненормальный, что с животными разговариваю? Так одному с ума сойти можно. И почему бы с умными животными не поразговаривать. Да?

Я пальцами почесал шею и она заурчала, как котенок.

— Ритке расскажу, как таскал тебя по равнинам и по взгорьям, она меня до конца жизни подкалывать будет. А еще припашет в своей клинике животных лечить. Ей только скажи, она … Ух какая она классная у нас.

Животное рыкнуло.

— Ревнуешь что-ли? — я засмеялся, уткнувшись ей в шею.

— Да это родные мне люди. Я тебе не рассказывал? Расскажу обязательно, как только возможность будет, напомни мне, и я тебе сразу расскажу.

Мы добрались до пещеры. Пока устраивал её и дров натаскал, солнце село и стало совсем темно. Развел огонь и осмотрелся.

— Ну что. Держись, если что- сигналь- она спокойно положила голову на лапы.

Её спокойствие вселило в меня уверенность и я побежал домой.

Малышня встретила меня у двери, радостно кружа.

— Давайте на вечернюю прогулку, а я пока что вещи свои посмотрю, а потом с мамкой повоем.

В бане жар уже ушёл и мне пришлось развести там огонь, чтобы вещи не сопрели, а высохли.

Я решил завтра сходить выше по реке разведать, может, удастся там с кем-нибудь контакт наладить.

А пока что вышел на улицу, проведать малышню. Мы, как и вчера, сели и завыли. Мать малышни отозвалась сразу.

— Вот и хорошо, а теперь спать.

Устраиваясь на кровати, все никак не мог улечься поудобнее.

— Надо завтра травы свежей положить и побольше, эта совсем примялась. Эй, не наглейте. Это моя кровать вообще- то. Да убери ты свой зад, бессовестный.

Малышня развалилась на кровати, раскинув лапы в разные стороны. Возле моей головы оказался толстенький зад одного из них.

— Мне скоро спать из-за вас негде будет.

Я бурчал для порядка, а сам гладил толстые животики.

* * *

Мне приснилась шикарная брюнетка, которая призывно манила меня своими формами, плавно проводя по ним руками, и изгибалась. Её полные губы возбуждали мою фантазию, а я почувствовал просто жуткое желание. Меня затрясло от возбуждения мелкой дрожью. Захотелось схватить её хрупкое изящное тело, сорвать с нее одежду и прижать в себе. Ощутить забытые чувства, когда девушка стонет подо мной, подмятая моим весом и ворваться в неё… я даже застонал. Внезапно она близко подошла ко мне и лизнула прямо в висок… Играется? А что? Необычно и приятно даже. Главное не торопиться. Хочу, чтобы это было бесконечно, чтобы стонала от ласк и молила взять её. Она снова лизнула. Нет, если тебе нравится- так я не против. Может ниже спуститься, тогда…мммм.

Она будто, ждала моего разрешения, начала нализывать моё лицо.

Эй, подожди девочка, не так интенсивно, я сейчас утону в твоих слюнях. Господи, чем это воняет? Даже неудобно ей сказать, чтобы зубы почистила. Она залезла языком в ухо, от чего меня передернуло. Милая, у меня много других интересных мест есть для облизывания. Эй. Эй, да угомонись ты.

И с криком проснулся. Две мохнатые морды стояли возле моей головы и лизали меня своими широкими языками.

Я рывком сел, находясь еще между сном и явью.

— Вот тебе и красавица. А это две наглые рожи.

Я с сожалением откинулся обратно на спину.

А чего это вдруг-то? Понятно дело. Отъелся, намылся, а что еще мужику нужно. Правильно- бабу. Я еще полежал, успокаиваясь.

— Когда я последний раз с женщиной был? — и начал прикидывать в уме.

Проблема в том, что совершенно не знаю сколько я здесь нахожусь, нужно было хоть палочки на стене рисовать. Только, если осознанные дни я еще посчитаю, а то время, что был в плену у теней, посчитать невозможно. А может и не нужно? Так живешь себе- выживаешь, дурные мысли в голову не пускаешь. Как только будут реальные цифры- мысли не дадут мне покоя, а мысли… В общем, быть пленником теней мне совершенно не хотелось. А то что было с женщиной давно, организм и сам знает.

И почему-то присмотрелся к малышне. У одного черты лица… брр… морды были более изящные: разрез глаз чуть шире и взгляд кокетливый что ли? И сама мордочка немного уже. У второго и челюсть помощнее и тело само покоренастее.

— А ну-ка иди сюда- я схватил его и перевернул, пытаясь определить его пол. Затем перевернул второго, сравнивая эти признаки. Различия видны, поэтому..

— Ну что. В итоге имеем: мальчик- одна штука, девочка- одна штука.

Пока мамки нет, надо хоть клички вам придумать.

Я вскочил, сделал упражнения и рванул встречать рассвет. Спустившись в долину, остановился как вкопанный. Весь снег был изрыт сотнями лап и копыт

Что здесь произошло? Битва? А почему я ничего не слышал? Меня обдало жаром, и я со всех ног рванул в пещеру. Подбегая ближе увидел трупы таморов и кровь на белоснежном снегу.

— Только бы живая была- и побежал, не сбавляя скорости влетел в пещеру. Животное встревожено смотрела на меня, лежа возле стенки пещеры. Я бросился к ней и обнял за шею.

— Живая- выдохнул я облегченно.

Тогда что случилось? Я вышел осмотреть трупы. Разрезы ровные, будто их мечами крошили.

— Домой- с волнением сказал я, еще раздумывая об увиденном. Неожиданно показалась пантерка, выходящая из пещеры.

— Ты чего, сдурела? Чего вскочила? Лапы снова сломаешь.

Она медленно переставляла лапами, чуть прихрамывая.

— Не болит уже? Ты уверена?

Я никак не мог угомониться, а она медленно пошла в сторону дома. Я шел рядом, подстраховывая.

— Что же произошло? Таморы приходили, так?

Она глубоко вздохнула.

— Ага. Но огонь их внутрь не пустил. Так?

Она фыркнула.

— Ага. Получается собаки Псов почуяли дым и привели хозяев к пещере, а там таморы. С одной стороны Псы, с другой гора и убегать некуда, пришлось драться. А ты спряталась и не высовывалась. Так?

Она вздохнула.

— Вот и правильно. Лес рубят — щепки летят. Вот и пусть между собой грызутся. И тех и тех тварей поменьше будет. А тебе никак нельзя помирать. У тебя дети.

Мы медленно дошли до дома. Она прошла на свое место и буквально упала, тяжело дыша.

— Чего геройствовала, спрашивается? А может ты и права? Дикому животному чувствовать