Пока Боги воюют. Книга 2 - Лин Петрова

возле огня на пол. А где еще-то? Стола у меня теперь не было, да я и не особо переживал.

— Ты давай покушай, тебе выздоравливать нужно.

Она тут же смахнула большим языком куски мяса.

— Вот и хорошо. Я сейчас тоже покушаю и спать. Завтра закончу постройку.

Ну и как уже говорил- хочешь насмешить богов…..

Следующая ночь повторилась в точности как и предыдущая. Бедное животное, мало того, что страдало от страшных ран, теперь была измотана душевно.

Все. Решено. Завтра отведу её в пещеру.

После утреннего ритуала встречи рассвета, принялся за постройку.

К обеду моя задумка удалась на славу.

Я издал победный клич и начал танцевать на манер индейцев, размахивая мечом.

— Эйя-хей, эйя-хей.

И заключительный победный клич:

— Иохо!

А что? Я между прочим впервые сам построил пристройку к дому, и внутри разгоралось чувство гордости за себя. Я выпрямил плечи и расхаживал вокруг него с довольной улыбкой. Блин, даже похвастаться некому. А теперь самое главное. У моей постройки была общая стена с домом, поэтому осталось аккуратно прорубить дверь и чем-то закрыть ее. Может сделать дверь? А что? Неужели с дверью не справлюсь, а петли постараюсь у Юста выменять.

А пока — натаскать речных камней, заодно и рыбы наловлю.

До самого вечера таскал камни, складывая их в углу постройки.

А вечером, привычным мне манером, повел волчицу в пещеру.

Возле входа развел костер, а запасные дрова положил рядом с ней.

Сел возле неё:

— Ты это, огню не давай гаснуть, подбрасывай дрова.

Зачем я это говорю? Я же прекрасно понимаю, что животное не способно понять сказанное, а уж выполнить тем более.

— И это… — я немного замялся, подбирая слова — В общем. Я за тебя волнуюсь, ты продержись до утра, а там я тебя заберу. Ты пойми, я ведь тебя не бросаю на произвол судьбы. Здесь страхи не водятся, здесь реальные животные бродят. От реальных животных отбиться можно, а от своих страхов просто так невозможно избавиться, для этого трудная и долгая работа необходима. А у тебя сейчас нет этого времени, понимаешь? Бок вроде нормально заживает, а вот с лапами не знаю, что делать. А тебе без лап никак нельзя. Дикое животное без лап, это верная смерть. Я помогу как смогу с детворой и едой, а твоя задача- побыстрее выздоравливать.

Что еще сказать? Я ведь это все не только ей говорил, но и себе. Сам с собой разговаривал и убеждал, чтобы успокоить свою совесть.

Животное, все это время смотревшая на огонь, медленно повернула голову и лизнула меня в щёку. На душе отлегло, как будто она поняла и поддержала моё решение.

Уходя, повернулся:

— Если что — зови. Может, перекличку сделаем? — я кивнул сам себе пошел домой.

Сегодня на ужин рыба. Интересно, малышня кушает рыбу? Как-то я об этом не подумал. Подходя к дому, увидел приоткрытую дверь и две мордахи, выглядывающие оттуда. Увидев меня, малышня радостно выскочили, прыгая возле ног как собаки.

А приятно то как, и на моем лице расплылась улыбка.

— Да вы мои крошечки-хаврошечки.

Я подхватил их на руки и понес в дом.

Они крутились возле ног, радостно повизгивая и вставали на задние лапы, как- будто просились на руки.

Я развел огонь и сел на пол, позволяя им прыгать по мне, теребил их пушистую шерсть, позволяя лизать мне лицо. В душе зарождалось какое-то новое чувство, ранее для меня неизведанное. Я купался в их бескорыстной радости и любви. Меня ждут дома и не важно, что животные.

— Эй, не лезьте в огонь, дурынды малолетние, обожжётесь- и улыбался как полоумный, глядя на их милые мордочки.

Вот никогда не понимал Риту. Ведь не боялась никогда и ко всем руки протягивала, гладила, разговаривала. А теперь тут, сидя неизвестно где, разговариваю с животными.

А ведь я тоже не побоялся тогда, ночью. Встал к ней спиной и защищал не задумываясь. И хорошо, что не задумался. Если бы раздумывать начал, то сомнения всякие в голову полезли бы. А первый душевный порыв- он правильный самый. Разве я хоть раз пожалел об этом? То-то! Значит, я все делаю правильно.

— Как вас теперь дома одних оставлять, а? Дом спалите, где жить будем? Вам то ничего с таким то мехом, а вот мне худо придётся.

Я встал и скомандовал:

— За мной, гаврики- и вышел на улицу.

Малышня с готовностью последовали за мной. Они вытягивали шеи и нюхали воздух. Подходили к деревьям и снова принюхивались. Тыкались в холодный снег своими носами, смешно фыркали и снова лезли, изучая новый для себя мир.

Сначала дело, потом будет свободное время.

Из новой постройки стал перетаскивать камни в домик для своей новой задумки. Щенки сначала крутились под ногами, пока я не предложил одному из них небольшой камень. Тот с готовностью взял его в пасть и смотрел на меня, хлопая глазами, не зная, что дальше делать. Я повел его в дом и пальцем указал место. Щенок положил камень точно в указанное мной место и снова выбежал на улицу.

Я проводил его удивленным взглядом. Ну надо же, какой сообразительный.

Возле костра соорудил ограждение, благо мой меч пришел на выручку. Скреплять кладку было нечем, так я просто выравнивал поверхность камней и ровно складывал их.

Отошел полюбоваться на свою работу. Вот и еще моя маленькая победа.

Щенков накормил остатками вчерашнего мяса, а себе запёк рыбу. И только приступил к ужину, как эти маленькие заразы встали напротив меня и обидчиво пыхтели, будто только что не съели по большому куску мяса, а голодали все это время.

Они жалобно хлопали глазами, отводя грустный взгляд, и снова смотрели на рыбу жалобными глазами.

— Да нате вам- в сердцах вскричал я.

Под их жалобными взглядами и кусок в горло не лезет. Мне достался только костлявый хвост, но и на него покушались два маленьких злодея.

— Ну не наглейте. Если я голодать буду, кто же вам еду добывать будет?

— А теперь марш на улицу. В туалет добро пожаловать. Чего смотрите? Столько лопать, куда это все вмещается. Где спите- там гадить запрещено, понятно?

Щенки набегались и улеглись возле меня, пока я сидел возле дома и наслаждался ночной тишиной, закрыв глаза. Как там пантерка?

Я поднял голову к небу и завыл. Тишина. Почему не отвечает? Я нахмурил брови. Пойти проверить её? И снова завыл.

Малышня, услышав мой вой, сели по обеим сторонам, вытянувшись по струнке, подняли морды и синхронно завыли.