Страшная дорога свободной личности - Илья Росляков

Внутри человека сидит маленький идиот, и ему хочется выбраться наружу и найти себе компанию, утверждает лидер группы.

В «развлечениях» группы есть отчетливый половой элемент. Сначала женская часть группы моет ее лидера в женской душевой общественного бассейна. Потом дело доходит и до групповой оргии.

Но у членов группы есть параллельная «буржуазная» жизнь. Кто-то из них врач, кто-то придумывает рекламные слоганы, кто-то художник и читает лекции об изобразительном искусстве. И однажды лидер группы требует от остальных доказать свою «преданность» идее идиотизма, вернувшись в обычную жизнь — пойти к людям, которые для них что-то значат, и продолжить придуриваться перед ними. Поначалу им кажется, что они на это способны. Однако когда приходит черед каждого, все оказывается очень сложно.

Специалист по рекламе отказывается сразу. Художник пробует поидиотничать во время лекции по изобразительному искусству перед своей аудиторией из пенсионерок, но не может.

Группа начинает разваливаться. Тогда тихая женщина по имени Карен, которая была в группе новичком и сама ни разу не прикидывалась идиоткой, но привязалась к остальным, вызывается попробовать. Вместе с сопровождающей из группы она отправляется в свою семью. Выясняется, что она исчезла после смерти собственного новорожденного ребенка, не придя на его похороны и ничего не сообщив о себе близким. Как раз в этот момент она случайно повстречала группу «идиотов» и поехала вслед за ними.

В семье Карен встречают холодно. Особенно тяжело воспринимает ее появление муж, для которого ее отсутствие на похоронах сына было очень болезненным.

Большая семья из разных поколений, в том числе пользующийся уважением пожилой дедушка, садится за тесный обеденный стол. И происходит отвратительная сцена, в которой Карен, пробуждающая в себе «внутреннего идиота», начинает имитировать вытекание еды изо рта. Она получает от мужа сильную пощечину. Наблюдающая от группы говорит, что этого «достаточно», и они вместе с Карен удаляются. Это оставляет у зрителя ощущение «победы»: кто-то смог отстоять «идею идиотизма».

Имея в виду контекст других фильмов, мы можем лучше увидеть, о чем речь. Мужчина не может «взорвать» то, что называется «буржуазной жизнью». Даже если он притворяется идиотом, пока его не замечают, то это именно притворство. Он — часть бессмысленной буржуазной жизни, эта жизнь — часть его. А женщина может достать из себя такую абсолютно иррациональную энергию, которой этот «взрыв» оказывается под силу.

Фон Триер пока еще стремится изобразить эту энергию как энергию любви, и тем придает ей большой ореол благородства. Бесс любит Яна, Сельма — своего сына, Карен — людей из группы идиотов. Прежде чем отправиться на «подвиг» в свою семью, она говорит членам группы, что за две недели полюбила их так, «как никого никогда не любила».

И тут возникает, конечно, вопрос. Почему «золотое сердце» так избирательно? А как же любовь к сыну и мужу? Как же чувства этого самого мужа и членов семьи Карен, которые показаны совсем не худшими людьми? Как же возможность Яна не быть искалеченным, если бы Бесс не попросила «Бога» как можно скорее вернуть его ей любой ценой? А как же жизнь полицейского Билла? Он ничтожество и подонок, но никак нельзя сказать, что не убив его, Сельма теряла возможность спасти своего ребенка.

Фильмы построены так, что эти чисто моральные вопросы совершенно не возникают. В центре женщина, она любит и жертвует собой, чего же здесь еще?

В «Антихристе» и «Меланхолии» в женщине точно так же пробуждаются глубинные иррациональные силы, которые она задействует наперекор бессилию и ничтожности мужчин и мужского порядка, но здесь ее действия уже полностью лишены ореола любви и жертвенности. К этому моменту фон Триер уже отбросил эту составляющую.

Бессилие и ничтожность мужчин и мужского порядка — не выдумка фон Триера и не пустой звук. Подтверждение тому — происходящее в реальности. Не обсуждая пока идеологию, мировоззрение, мировосприятие, сосредоточим наше внимание именно на мужском принципе, на том, что происходит на Западе с мужчиной как таковым.

Война феминисток

В России мало известны те масштабные концептуализации процессов сексуальной революции, которые на Западе сопровождали ее и задавали ей направление. Сама по себе сексуальная революция у нас произошла, когда мы решили, что надо все повторять за Западом. Но она ограничилась внедрением в реальную практику жизни новой нормы «свободной любви» и бесстыдства, и уже на этапе введения всеобъемлющего секспросвета и свободы гендерного выбора, формирования массовых армий гомосексуалистов и феминисток — забуксовала. И тем более не породила широких осмыслений, концептуальных дискуссий на страницах авторитетных изданий, многочисленных написанных на эту тему книг. А также формирования новых и новых субкультур, сосредоточенных на тех или иных видах своей сексуальности (или асексуальности).

Причина понятна — в России сексуальная революция была воспринята не как проявление прогресса, не как новый этап развития общественной мысли и институтов, а просто как нечто неизбежное, что с нами уже произошло по факту и с чем приходится мириться, пожалуй даже как неизбежное зло. Никто не настроен много размышлять об этом, и многочисленные тексты западных феминисток, гендерных активистов и исследователей воспринимаются у нас как не заслуживающие большого внимания.

Поэтому мы не совсем понимаем, что именно происходит на Западе, до чего примерно дошел там процесс. В частности, для нас не так очевидно, какое влияние оказала сексуальная революция на мужчин и на женщин. Между тем, здесь есть существенная разница, и это имеет большое значение.

На первый поверхностный взгляд может показаться, что этой разницы нет. И мужчины, и женщины стали больше думать о половых отношениях. И для тех, и для других стало важно соответствовать известному образцу телесной привлекательности. И для тех, и для других сексуальные отношения в значительной степени подменили собой эротические и любовные.

На первых порах именно так это и рассматривалось. В 1979 году, когда западное общество пожинало первые плоды сексуальной революции, Виктор Франкл, выступая как аналитик социальных процессов и практикующий психолог, высказывал обеспокоенность тем, что возникшее повышенное стремление к сексу и получению удовольствия от него вызывает сексуальные неврозы, и не делал в этом смысле разницы между полами. Он описывал «принуждение к сексуальному потреблению, исходящее от индустрии „просвещения“, манипулирующей общественным мнением», под влиянием которой люди, особенно молодые, «чувствуют себя прямо-таки обязанными стремиться к сексу ради него самого».

«Наши пациенты-мужчины, — рассказывал Франкл, — в первую очередь озабочены тем, чтобы продемонстрировать свою потенцию, пациенты-женщины заинтересованы прежде всего в том, чтобы доказать самим себе, что они в состоянии переживать полноценный оргазм и ничуть не фригидны».

Именно это вызывает сексуальные дисфункции, нарушение потенции и оргазма, подчеркивал Франкл