Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь - Юлия Шилова

– Златуль, я слишком давно тебя знаю, целых девять летскоро будет, и умею чувствовать. В отличие от твоего Грача, я умею тебя ценитьи дорожу нашей дружбой. Я, конечно, понимаю, что тебе нужно выходить замуж,рожать детей, но Грач не кандидат в мужья, честное слово. Вчера, когда ты былав футболке, я обратила внимание на твои руки.

– А при чем тут мои руки?

– При том, что на каждой из них есть по одному уколу.

– Что ты несешь?!

– То, что слышишь! – Я схватила Златку за руку истала закатывать рукав ее блузки. – Это, по-твоему, что?

Златка молчала, тупо уставившись на меня. Я задрала вверхдругой рукав ее блузки.

– А это что?! В ту ночь, когда ты поехала к нему послеклуба, он дал тебе попробовать кокаин и сделал пару уколов.

– Валь, я клянусь тебе, больше этого не повторится. Тыже знаешь, что я раньше никогда этого не делала. Клянусь тебе, что это в первыйи последний раз, честное слово!

– То, что в первый, я знаю, а вот то, что в последний,не уверена. Он посадит тебя на иглу, как ты не хочешь это понять?!

– Да ну, глупости! Кирилл предложил попробовать, и ясогласилась. Больше мне не хочется. В этой жизни нужно испробовать все.

– Да, я согласна, в этой жизни нужно испробовать все,но только не это. Грач очень хитрый и расчетливый сукин сын. Он посадит тебя наиглу, а затем оберет твоих родителей. Он использует тебя, дура!

– Что мне делать, Валя?! – заревела Златка.

– Ничего. – Я обняла подружку. – Невстречайся с ним, ты же умная женщина. Когда он посадит тебя на иглу, то я уженичего не смогу для тебя сделать, пойми. Я не смогу тебя вытащить, даже еслиочень сильно захочу. Брось его, умоляю тебя. Ему что-то от тебя надо, а что, япримерно догадываюсь.

– Что именно?

– Когда подтвердятся мои подозрения, я обязательно тебескажу. Надеюсь, ты ему не доложила, где мы сейчас находимся?

– Нет конечно. Валюха, скажи, а ты и вправду думаешь,что все, что в последнее время навалилось на наши плечи, как-то связано сГрачом?

– Думаю, да. Не грусти, милая, мы найдем тебе достойнуюполовину. Скажи, за кого ты хочешь замуж, и я достану его тебе из-под земли.Тебе и в самом деле пора выходить замуж, а то тебя понесло не в ту степь.

– Я не люблю коммерсантов, работяг, научных работников.Мне нравятся крутые.

– Ты хочешь выйти замуж за крутого?

– Конечно, почему бы нет? Мне нравятся крутые, толькодействительно крутые, а не какие-нибудь шестерки.

– Но ведь у твоих родителей достаточно денег, чтобыобеспечить тебе безбедное существование.

– Дело не в деньгах. Ты же знаешь, с этим у меняпорядок. Просто за крутым, как за каменной стеной. Уважение братвы. А когда егоубьют, братушки меня не забудут. Я выйду замуж за его лучшего друга.

– Это почему? – улыбнулась я.

– У них так принято. Это вроде эстафеты, понимаешь?Только вот знаешь что обидно? Что в нашем возрасте все братушки уже женаты.

– Но почему все? Не скажи.

– Ой, да что ты, такое добро на дороге не валяется. Егоеще с молодости к рукам прибирают. Желающих хоть отбавляй. Не женаты однишестерки. Они, конечно, тоже братушки, но братушки не нашего полета. А сженатиками связываться не хочется.

– Тогда какого черта ты с Грачом связалась? Насколькомне известно, он мужчина не свободный.

Златка положила голову на мое плечо и тихим голосомпроизнесла:

– Не знаю, Валюха, прямо бес попутал. Ты же менязнаешь, я всегда мужиками крутила как хотела, а здесь сама попалась. Помогимне, сама не ведаю, что творю.

– Тогда слушайся меня во всем. Больше Грачу не звони, аесли он сам позвонит, скажи, что больше не желаешь с ним встречаться, так каквыходишь замуж. А еще лучше трубку мне дай. Конечно, в грубой форме с нимразговаривать нельзя. Это до добра не доведет, а вот категорично можно. И еще.Злата, никогда в жизни я не подам руки человеку, который колется. Даже непомогу встать, если он упадет на моих глазах. Я презираю таких людей,понимаешь? Это путь в никуда, полнейшая деградация.

– Больше не буду, клянусь тебе.

– Хочется верить. Я не смогу тебя вытащить, пойми.Ладно, пойдем в дом. Завтракаем и собираемся в деревню, где живет бандажуликов. Я хочу раздобыть доказательства, что твой Грач кое-каким бокомпричастен к происходящим с нами событиям. Кстати, а помидорная грядка классносмотрится, как будто там ей и место.

– Старалась, – улыбнулась Златка.

Мы прошли в дом и сели завтракать. Завтраком это, конечно,тяжело было назвать – банка консервов и батон хлеба.

– Давай лучше где-нибудь в придорожном кафе пообедаем.Как ты на это смотришь?

– Положительно.

– Тогда не будем терять времени даром. – Я открылашкаф, достала оттуда пару париков, надела один ярко-рыжего цвета, нацепила очкис простыми стеклами и повязала косынку.

– Ну как?

– Круто! – засмеялась Златка. – НаМаврикиевну похожа.

– А теперь наряжайся ты. Будем как Маврикиевна сНикитичной.

Златка нацепила прикид, который я ей пожертвовала, и сосмехом посмотрела на себя в зеркало.

– Пять баллов! – воскликнула я. – Как будтодве женщины средней паршивости, одетые «прощай молодость», путешествуют надорогой тачке.

Златулька подошла ко мне поближе, заглянула в глаза испросила:

– Валюха, а что сегодня ночью-то было? Кто, чертпобери, разодрал твой сосок?

– Думаю, что тот, кто подбросил ко мне на дачупокойника.

– А почему он тебя не убил?

– Наверное, считает, что я пригожусь ему живой.

Через пять минут мы уже завели машину и поехали понаправлению к Питеру. Я вела машину, а Златка что-то пела себе под нос иглазела по сторонам. По пути мы вкусно перекусили в небольшом кафе. От этогонаше настроение значительно улучшилось и снова захотелось жить. Все не так уж иплохо. Я вообще люблю обедать в кафешках, когда еду в Питер. Не во всех,конечно, а лишь в избранных. Там вкусно, по-домашнему.

– Скоро эта проклятая ГАИ, – сказала я и, доставбольшой острый гвоздь, протянула его подружке.

– А это зачем?