Закон девяток - Терри Гудкайнд

Алекса не отпускала мысль, что Джекс могла прийти из подобного параллельного мира — вернее, из параллельной вселенной, — воспользовавшись вратами другого измерения. От возможностей, которые при этом открывались, по коже бежали мурашки, однако Алекс был уверен: все это лишь фантазии, призрачные надежды, объясняющие существование Джекс и оправдывающие ее слова.

Он нуждался в такой надежде, иначе рассыпалось все впечатление от этой девушки — от ее ума, пылкой жажды жизни и самого ее образа. Алекс не хотел верить, что она пришла из другого мира. Как вообще это возможно?

Но если она лгала, то дело обстояло совсем худо.

В ее рассказы не верилось, но чтобы Джекс оказалась мошенницей, бессовестной лгуньей — тоже не хотелось!

Однако девушки и след простыл. Вряд ли она вернется. Алекс знал, что упустил свой шанс узнать больше, решить эту головоломку.

Когда он закончил читать журнал, на улице совсем стемнело и мрак комнаты рассеивал лишь торшер, стоявший возле кресла. На Алекса накатило чувство безысходного одиночества. Вопреки ожиданиям почерпнутые из статей сведения ни в чем его не убедили. Если на то пошло, они каким-то извращенным образом подкрепили уверенность в невозможности всех этих сказок. Алексу казалось, что физики сами поддались соблазну фантастических заумных теорий. Такая наука — если, конечно, она была наукой, а не проекцией личных взглядов, — находилась за пределами его разумения.

Жизнь брала свое, и Алекс мало-помалу утратил интерес к научно-популярным статьям. Ему надо было разбираться с повседневными делами.

Через неделю после кремации деда Алекс вернулся к живописи. Поначалу ему казалось, что он это делает лишь ради заполнения пустоты. Уж слишком вялым, мертвым и унылым выглядел мир. Раньше Алекс почти каждый день разговаривал с дедом. Во многих отношениях именно Бен делал призрачный мир Алекса живым и настоящим.

Шло время. Молодой художник обнаружил, что искусство по крайней мере уносило его мысли в другие места, другие миры; помогало отвлечься от скорби. Он почти ни с кем не встречался, предпочитая погружаться в собственные творения, возникавшие на холсте, — и такое существование его устраивало.

Пожалуй, какое-то утешение можно было найти в том, что дед прожил яркую, насыщенную жизнь. Он радовался каждому новому дню, на что, кстати говоря, способен далеко не каждый. Большинство людей вечно находятся в ожидании: то ли праздника, то ли отпуска, то ли выхода на пенсию, когда наконец-то заживут всласть. А вот дед ничего не ждал. Он каждый день брал как быка за рога.

По прошествии нескольких недель, когда Алекс решил, что времени минуло достаточно, он позвонил мистеру Мартину в надежде получить разрешение вновь выставить кое-какие свои картины. Владелец художественного салона рассыпался в извинениях, но дал понять, что такой шаг нежелателен. Категорически. Алекс не стал настаивать. Тут ничего не поделаешь.

Вместо того чтобы изводить себя мыслями, он решил самостоятельно отыскать выход и обошел салоны, в которых, как ему казалось, можно было бы выставить его работы. В конце концов удалось отыскать лавочку в старом торговом квартале, где у него согласились взять на пробу несколько пейзажных миниатюр. Здешние магазины были не столь фешенебельными, привлекали множество людей, и где-то через неделю одна из картин была продана за девятьсот долларов. Хозяев лавочки успех воодушевил, и они предложили Алексу принести еще парочку картин, побольше размером — может быть, удастся продать подороже.

Ближе к концу месяца Алекс связался с «Ланкастером, Бакманом и Фентоном», юридической фирмой из Бостона, и спросил, не возьмутся ли они за оформление наследства и перевод земельного надела на его имя. Адвокаты заверили, что готовы взять на себя все формальности, тем более что по условиям завещания только их фирма имела право вести дела, связанные с этим участком земли.

Выяснилось также, что за переоформление прав собственности потребуется заплатить весьма приличный гонорар, однако с учетом денег, вырученных за шесть проданных, а затем изуродованных картин, а также возмещения, которое еще предстояло получить от страховой компании, Алекс не видел проблем с оплатой. Он перечислит адвокатский гонорар, земля перейдет в его собственность, и на этом с вопросом будет покончено.

Алекс до сих пор не определился, продавать ли землю. Стоило ли торопить события, коль скоро на принятие решения у него имелась целая жизнь? Мистер Фентон из бостонской юридической конторы заверил, что купчая от имени Даггетского треста может быть оформлена в любой момент. Алекс поинтересовался мнением мистера Фентона о финансовой состоятельности треста: действительно ли они могут заплатить рыночную цену за столь внушительный земельный участок? Адвокат уверил, что Даггетский трест прекрасно финансируется и способен заключить такую сделку без каких-либо затруднений.

Он напомнил, что в случае смерти бездетного Алекса земля перейдет в руки природоохранной группы абсолютно бесплатно, так что в определенном смысле есть все основания продавать землю — ведь это даст ему живые деньги. А после смерти это имущество Алексу вряд ли понадобится.

Мистер Фентон сообщил также, что Даггетский трест уже сделал несколько запросов, выражая пожелание, чтобы Алекс поскорее принял решение избавиться от земли. Такая бесцеремонность возмутила молодого художника и действительно подтолкнула к действиям. Он заявил, что поручает мистеру Фентону сообщить тресту о том, что согласен немедленно вступить в права наследования и что намерен сохранить угодья за собой. Адвокат тут же пустился расписывать ограничения, особо подчеркивая то обстоятельство, что любое нарушение условий приведет к потере земли, невзирая на права собственности. Алекс заверил взволнованного юриста, что все прекрасно понял.

Он с нетерпением поджидал завершения формальностей. Алексу хотелось поскорее провести время в лесу, занимаясь живописью в полном одиночестве. На душе теплело от мысли, что вот-вот он станет владельцем внушительного участка, целой страны, которую можно исследовать и при этом именовать своей собственной.

Сидя за мольбертом и слушая стук дождя о стекло, он понял, что по прошествии месяца наконец начал чувствовать себя лучше; ему удалось преодолеть порог скорби, он вновь находит удовлетворение в работе и даже небольшое, тихое удовольствие от жизни. Есть даже новый магазин, где хотят видеть его полотна. Словом, он все чаще подумывал о поездке в Мэн, где можно будет гулять по диким лесам и черпать вдохновение в свежих впечатлениях.

Дела, кажется, возвращались в нормальное русло. Жизнь шла вперед. Можно сказать, его ждала новая, чистая страница.

Образ Джекс все глубже погружался в прошлое, оставив по себе лишь далекое и печальное воспоминание. Правдива была ее история или нет, сказать трудно, но новых попыток установить контакт не предпринималось. Время шло, и надежды таяли. Если эта женщина действительно существовала, если ее слова были правдой, то она наверняка уже предприняла бы что-то к этому моменту. Разыскала бы Алекса, как-то связалась с ним… что угодно.

Может, это и в самом деле была какая-то махинация? Откуда ему знать? Сам Алекс в это не особенно верил, однако это было вовсе не исключено, а значит, вызывало беспокойство.