Закон девяток - Терри Гудкайнд

Алекс хотел что-то сказать, вновь принести извинения, уговорить остаться, но отчетливо понимал, что будет лучше ответить на вопрос и не отходить от заданной ею линии, чтобы не переступить некий порог — на сей раз уже навсегда.

— Ну… это означает «защитник людей»…

Она усмехнулась:

— Вот именно. Ответьте же: вы цените собственное имя? Тот смысл, который оно несет?

— А как вы думаете, отчего я свои работы, плоды моей страсти, подписываю полностью: «Александр»?

Несколько долгих секунд она смотрела ему в лицо, затем ее черты немного смягчились.

— Возможно, вы еще не совсем пропащий… Возможно, у нас всех еще есть надежда.

Джекс круто развернулась и распахнула дверь настежь. Не оглядываясь, она бросила через плечо:

— Помяните мои слова, Александр — защитник людей: ждите теперь беды.

Резкий дневной свет лился в коридор, превращая ее облик в непроницаемый силуэт, который огибали солнечные лучи.

Алекс протянул руку к захлопнувшейся двери. Толкнул створку и выбежал на пустую автостоянку. Здание окружал зеленый пояс деревьев. За травянистыми холмиками поджидали припаркованные машины, которые в сером свете затянутого облаками неба уже успели потерять прежний лоск.

Джекс нигде не было.

Он растерянно озирался, но кругом было тихо и безлюдно.

Как же так? Ведь она едва ли на секунду скрылась из глаз; могла опередить на полдесятка шагов, не больше… Звучит дико, но она попросту исчезла. Взяла — и прямо-таки испарилась.

Как и в прошлый раз.

Интересно, мать тоже видела подобные чудеса?

Алекс наконец заметил, что уже вечер и что он провел за рулем несколько часов. Его неприятно поразило, что, занятый своими мыслями, он даже не обратил внимания, что успело стемнеть.

В голове звучало эхо прощальных слов Джекс. Она сказала это всерьез? Или у нее тоже, как у Бена, присказка такая? А вдруг за вечным предостережением деда не просто привычка, а нечто большее? И хотя Бен ошибся — если верить Джекс, — насчет семерки, все же от истины он, как выяснилось, был недалек.

Разумеется, если Джекс сказала правду. Иначе Бен и правда всего лишь чудаковатый старик, как и считали большинство знакомых. Алекс, однако же, знал, что его дед — человек сильный и мудрый, закаленный годами службы в войсках особого назначения, где когда-то — задолго до появления Алекса на свет — занимался один Бог ведает чем.

Смутные обрывки биографии деда Алекс узнавал лишь из вторых рук, вскользь, из родительских разговоров. Время от времени дед надевал медали, которые обычно убирал подальше от чужих глаз. Пару раз случалось, что в телефонных разговорах он, обращаясь к невидимому собеседнику, непривычно часто повторял «сэр». При этом дед улыбался своей характерной отсутствующей улыбкой и благодарил человека на том конце провода за звонок и сообщение. Но о своих военных делах Бен не рассказывал никогда — лишь небрежно отмахивался, бурча, что все это давно быльем поросло.

И все же Бену хотелось, чтобы внук усвоил уроки, которые он сам извлек из своего прошлого. Он был уверен: Алексу важно знать то, чему его мало кто мог научить. Дедовы наставления могли многое рассказать о характере самого учителя.

Алекс вновь задумался о предупреждении, услышанном от Джекс и родного деда.

Вся эта история ставила его в тупик. Ни в какие шаблоны она не укладывалась. Никто, даже дед, никогда не объяснял, как относиться к человеку, который якобы пришел из другого мира.

Принять рассказ Джекс всерьез? А не будет это выглядеть как-то глуповато? И все же ей хотелось верить. К тому же она явно в этом нуждалась. Алекс ломал голову над дилеммой: поверишь — окажешься в дураках; отмахнешься от того, что может оказаться истиной, — вызовешь пока что неясные, но кошмарные последствия.

Да, но все-таки: как такое может быть? Какие такие пришельцы из другого мира? Решительно невозможные сказки…

Тем не менее мать еще до Джекс предупреждала его о чем-то подобном. Как быть с этим? Этого просто так со счетов не сбросишь.

Ключ к разгадке — Джекс. Более того, сейчас Алексу казалось, что она ключ ко всей его жизни.

К этой девушке его тянуло с невиданной, поистине гипнотической силой. А ее проницательность и ум! Они делали Джекс еще красивее. Несмотря на таинственность и странные разговоры, Алексу было на редкость комфортно с ней. В Джекс чувствовалась та же трепетная внутренняя искра, что и в самом Алексе, — он видел это по глазам. Казалось, загляни поглубже — и душа Джекс окажется перед ним как на ладони.

А он взял и оттолкнул ее. Вот что обидно…

Снова и снова он мысленно возвращался к тому разговору. Что он сказал бы ей, будь у него такая возможность? Какие привел бы аргументы? Он предложил бы ей поставить себя на его место. Что бы она подумала, если бы Алекс ни с того ни с сего появился в ее мире и заявил: дескать, когда я наговариваю слова в некую металлическую коробочку, люди в любом конце света могут их услышать. Как бы она отнеслась к новости, что в его мире можно летать в металлических трубах на высоте десятков тысяч футов над землей? Один за другим приходили ему на ум примеры, которые наверняка показались бы ей невероятными. Вот если бы он, точь-в-точь как она, стал ей такое рассказывать, она бы с ходу ему поверила?

Ему снова стало не по себе: ведь он выстраивал весь этот внутренний монолог на полном серьезе, словно все, что она рассказала ему, — чистая правда! А может, она всего лишь пытается его облапошить?

Сколько хотелось сказать, о скольком спросить… Иногда слова Джекс звучали до того здраво, что так просто от них не отмахнешься, однако в целом вся эта история не выдерживала никакой критики. «Другие миры». Кому она пытается задурить голову? Не бывает «других миров», и точка.

Неужели она всерьез полагала, что он поверит, будто некие кудесники, скажем, сварили магическое зелье и телепортировали Джекс в универмаг «Риджент-центр»? А еще одна шайка колдунов ухитрилась позвонить ему на мобильник из параллельной вселенной? Или с другой планеты. Другого измерения. И тому подобное.

Но если в ее россказни невозможно поверить, то зачем же Алекс разбил свой мобильник?

Он понимал: с ней надо поговорить. Не было в мире — или в обоих мирах, если она не врет, — другого человека, беседа с которым была ему так необходима.

А если его водят за нос, тогда откуда она столько знает про него? Например, что Алекс не помнит сновидений? Пугающий вопрос. Конечно, Джекс могла попросту ткнуть наудачу… В конце концов, наверняка найдется множество людей, которые тоже не запоминают сны.

Или она действительно это знала?

Нет, все-таки это какое-то мошенничество. Есть, к примеру, фокусники, которые умеют заставить свою ассистентку — или слона, или даже самолет — исчезнуть. И пусть они преподносят свой трюк предельно убедительно, Алекс знал, что это невозможно. Фокус в чистом виде.