Жребий брошен - Егор Токарев

– Посмотрим на чьей стороне будут Боги! – толпа неистовства, и поединок начался.

Бои всегда были очень жесткими, случалось и такое, что атлеты случайно убивали своих противников, увлекшись горячкой борьбы. Немного в стороне от дерущихся стоял судья с длинной узловатой палкой, очень похожей на ту, которую используют центурионы в легионах. Его задачей была не допустить смертельного исхода и слишком тяжких увечий, но, как показывала практика, получалось это далеко не всегда.

Соперники схватились. Мышцы на спинах и руках перевивались узлами, ноги зарывались глубоко в песок. Юный участник был быстрее, но из-за перевеса в силе у него никак не получалось заломить конечность прошлого чемпиона. В ход пошли кулаки и удары ногами. Боец из Хиона молотил по молодому атлету, словно кузнец по заготовке. Махил отступал, отвечая редкими контратаками. Не смотря на яростный напор, ему все же удалось пару раз попасть по лицу противника, сломав тому нос. Лицо залило красным, но это только раззадорило атлета, придав тому гнева.

Опыт сказывался, и через несколько секунд чемпион прошлых игр все же пробил защиту соперника и мощным боковым ударом отправил его на песок. Махил рухнул, метнув облачка пыли. Почувствовавший победу боец занес ногу для последнего добивающего удара и уже готов был с силой опустить ее на грудь юноши, как тот ловко перекатился и через секунду уже стоял на ногах, готовый к продолжению борьбы. Схватка продолжилась.

Зрители на трибунах взревели, приветствуя мужество молодого атлета.

Солнце бликовало на спинах разгоряченных борьбой мужчин. Поединок продолжался уже длительное время, и бойцы начали выдыхаться. Удары стали более редкими и менее точными.

Матерый участник, исполнив хитрую подсечку, повалил своего соперника на мелкий песок Арены. Удар был такой силы, что Ти показалось будто он услышал хруст ломающихся костей. Развернув оглушенного противника спиной, он выполнил удушающий захват. (По правилам поединок продолжался пока один из атлетов не сдастся.) Лицо молодого участника начало синеть, но когда казалось, что исход уже предрешён, он смог вывернуться и ловким движением свернуть лодыжку противнику. Лицо почти победившего атлета исказилось в гримасе боли, и он запросил пощады. Судья остановил борьбу.

Имя чемпиона панкратоса становилось известным по всей стране, а его обладатель получал не только славу и уважение, но и щедрые денежные призы. Счастливый юноша стоял посреди Арены, улыбаясь обезображенным лицом под многотысячные овации зрителей. Он поднял правую руку вверх, благодаря всех, левая же продолжала болтаться и, судя по неестественно вывернутому плечу, на то была причина. Но боль нисколько не затмевала счастья победы.

Схватки гладиаторов ни сколько не уступали панкратосу в популярности, даже превосходя его. Один из бойцов вышел в закрытом шлеме с изображением рыб, наруче на правой руке и ноге. Его вооружение состояло из короткого щита и меча. Его противник также был в шлеме, но с кривым мечом и маленьким щитом, едва ли подходящим для отражения серьезных атак.

Бой начался. Под свист и крики толпы бойцы носились по Арене, уворачиваясь и атакую друг друга. Уже спустя несколько минут белый песок покрылся багровыми пятнами, сочащимися из многочисленных порезов. Гладиатор с кривым мечом был быстрее, но более удобный щит позволял его противнику блокировать самые опасные удары. Звон клинков и глухие удары о щиты терялись во всеобщем шуме. Накал страстей достиг максимума, боец с кривым мечом сделал обманное движение, и когда его соперник ослабил защиту, нанес удар по открытой ноге. Гладиатор в шлеме с изображением рыб упал и поднял руки в жесте пощады.

Толпа билась в неистовстве, но жаждала большего, чем несколько капель крови.

Смертельные поединки между профессиональными бойцами проводились редко и только по большим праздникам, ведь жизни этих воинов стоили баснословно дорого, и никто не хотел терять прибыль вместе с перспективным гладиатором. Когда народ требовал лицезреть смерть, против них выставляли рабов или преступников, приговоренных к смертной казни.

На поле появились новые противники.

– Ого, – Ти подобрался – происходило что-то необычное.

Один из бойцов вышел на Арену, как всегда появлялись гладиаторы – высоко поднимая два коротких кинжала над головой, он демонстрировал отсутсвие доспехов, приветствуя толпу. Его противник вел себя совершенно по-другому. Также почти голый, но с массивным шлемом на голове, он неуклюже брел в центр поля. Острия сабель в его руках поочередно смотрели то в одну, то в другую сторону, словно не зная откуда произойдет атака.

– Не пойму, почему он так странно двигается, – проговорил один из соседей Ти – мужчина в серой тоге с синими полосами.

– Да он же ничего не видит! Ты что не слышал? У него в шлеме нет прорезей для глаз! – рассмеялся приятель соседа. – Скорее всего, один из смертников решил выбить себе шанс на свободу.

Ти вновь сосредоточил внимание на Арене. Человек в закрытом шлеме стоял посреди поля, подняв оружие, и настороженно озирался вокруг, надеясь различить в гуле многотысячной толпы шаги противника.

Боец с короткими кинжалами крался со спины, намереваясь одним точным ударом покончить со всем. Но когда до жертвы оставалось всего несколько шагом то, ли песок предательски скрипнул под ногой то, ли предчувствие подсказало незрячему с какой стороны угрожает опасность. Он наотмашь несколько раз махнул кривыми клинками, и несостоявшемуся палачу пришлось отпрыгнуть, чтобы не быть разрубленным на части. На его груди расцветала длинный ярко-алый след. Оскалив зубы и зарычав, он, уже не пытаясь скрываться, ринулся вперед.

Кинувшись влево, но на половине пути неожиданно сменив направление атаки, гладиатор воткнул один из коротких клинков в бедро противника. Сабли описали несколько широких дуг, и ему вновь пришлось отступить на безопасное расстояние. Боец танцевал вокруг своего незрячего оппонента, иногда совершая молниеносные удары, оставляющие глубокие порезы на незащищенном теле. Однако, поставить точку в этом поединке ему все не удавалось, хотя это и не требовалось.

Желтый песок под ногами обреченного прибрел пурпурный оттенок от крови, стекающей по ногам из многочисленных ран. С каждой минутой взмахи кривыми саблями становились все медлительнее и неувереннее. Силы покидали его. Воин с кинжалами же напротив наращивал темп, понимая, что его оппонент не сможет выдерживать заданный ритм боя. Но и ему доставалось. Оба воина напоминали залитых закатным солнцем статуй древних воинов.

Выждав момент, когда незрячий из-за сильной кровопотери ослабил защиту, воин поднырнул под кривыми лезвиями и с диким криком всадил оба своих клинка в грудь противника по самую рукоятку.

Сабли выпали из ослабевших рук. Из под шлема показались тугие алые струи, и закачавшись, воин рухнул в жижу, в которую превратился песок Арены. Победитель навис над ним, ожидая вердикта народа.

Толпа ревела, требуя добить поверженного и окончить поединок. Ти перевел дух. Сердце колотилась, как воробей, глаза слезились от того, что он не мог моргнуть, полностью погрузившись в зрелищное представление.