Бангкок - темная зона - Джон Бердетт

— Позови босса.

Он кивнул, взял телефонную трубку и сказал несколько слов.

Как я и предполагал, босс стоял по другую сторону двери и прислушивался к нашему разговору. И теперь появился передо мной, застегивая пуговицы на сержантской форме и вытирая губы. Ему было лет сорок пять, и он смотрел на меня с пьяной воинственностью.

— У вас сидит в участке фаранг? Фаранг по фамилии Бейкер?

Он начал было качать головой, и мне пришлось прищуриться и сосредоточить взгляд на шестой чакре. Когда и это не помогло, я решил заставить его собраться иным способом.

— Полковник Викорн, начальник Восьмого района Бангкока, очень рассердится, если ты, уже получив взятку, захочешь его «кинуть». Признайся, этот Бейкер ночью тебя тоже подкупил?

Сержант не ждал, что в этой жизни ему суждено попасть в переплет. Его стратегия выживания была как в известной игре: получить деньги, но не спешить оказать услугу, а осмотреться, не найдется ли другой, с кого тоже можно слупить себе в карман — догнать, осалить, а может, наподдать под зад. Его полицейский участок находился в десяти милях от самого маленького, незаметного, наименее используемого и самого технически отсталого в Таиланде погранпункта, что дало сержанту возможность отточить свой «модус операнди» до совершенства. И вот теперь ему предъявляли кармический счет, чего он в ближайшие двести лет не ожидал.

— Ты до вчерашнего дня ничего не слышал о полковнике Викорне? — Я пристально смотрел, как он покачивает головой. — Решил, что это какой-нибудь слюнявый городской хлюст? Отвалил тебе денег и будет спокойно наблюдать, как ты перепродаешь Бейкера самому Бейкеру, иммиграционной службе или кому-то еще? А потом проглотит никудышные оправдания: мол, этот Бейкер ночью выбрался из камеры и свалил за границу. Сами знаете, как ненадежны наши хлипкие деревянные каталажки. Угадал?

Этот идиот захлопал глазами и кивнул. А разве не так все поступают? Я тоже кивнул, только задумчиво. Не оставалось ничего иного, как звонить шефу и признаваться, что, вместо того чтобы трудиться на благо его порнографического предприятия, я ночью удрал по полицейским делам. Сержант следил испуганным, заторможенным взглядом, как я достаю из кармана мобильный телефон.

Связавшись с Викорном, я не стал оправдываться в том, что манкирую своими обязанностями, и перешел к сути: местные копы дурачат моего начальника. Взяли с него деньги, а затем приняли взятку у Бейкера и отпустили его. Не исключено, действовали в сговоре с пограничниками, которых Бейкер, должно быть, тоже «подмазал».

Когда передавал телефон сержанту, почувствовал, что давление в трубке возросло до тысячи атмосфер. Я с интересом наблюдал, как лицо полицейского сначала стало красным, затем побелело и наконец посерело. Он бормотал только: «Да, да, да», — а когда отдавал мне телефон, его рука немилосердно тряслась. Он тут же схватил трубку со стоящего на столе аппарата и набрал номер, который, как мне показалось, состоял всего из трех цифр. Начал громко тараторить на кхмерском и вскоре уже орал во всю глотку. Я ни слова не понимал по-кхмерски, но готов был поставить Форт-Нокс против тайского джекфрута, что он говорил следующее: «Мать вашу так, тащите его обратно, мать его так, иначе всем нам, мать нашу так, будет крышка!» Или что-то в этом роде. Затем поманил следовать за ним таким нетерпеливым жестом, словно это я причина промедления.

Мы вышли под навес для полицейских машин, где стоял внедорожник. Только не подумайте, что это потрепанная полицейская «тойота», с какими нам приходится мириться в Крунг-Тепе. Отнюдь. Под навесом нас ждал сверкающий коричневой краской «металлик» спортивный шестицилиндровый «лендровер», полноприводной и с турбодизелем.

Пятью минутами позже я понял, почему сержанту требовался настоящий внедорожник. Ведущие к пропускным погранпунктам новые дороги с хорошим покрытием — это явно для слабаков. Полицейский рванул по изрытой колее прямо через густые джунгли. И меньше чем через пять минут мы пролетели сквозь сломанный забор из армированной колючей ленты и, не обращая внимания на предостерегающий против незаконного пересечения границы череп с перекрещенными костями, устремились к пропускному погранпункту по кхмерской территории. Одновременно с нами на своем (только сером «металлик») спортивном «лендровере» туда прибыл офицер тайской иммиграционной службы. Он тут же определил, что причина неприятностей — я, и бросил на меня сердитый взгляд. А затем отправился на сопредельную территорию в кхмерский погранпункт. Мы поспешили за ним и увидели, что он склонился над столом и кричит на кхмерском на камбоджийского пограничника. И снова мой перевод основывается исключительно на интуиции.

Офицер тайской иммиграционной службы. Немедленно выдайте нам его обратно. У нас проблемы.

Камбоджиец. А не пошел бы ты. Нам заплатили, мы проштемпелевали его паспорт.

Таец. Это фальшивый паспорт.

Камбоджиец. А то я не знаю. За что бы он иначе дал нам взятку?

Таец. Ты что, не понимаешь? Это может угробить всю нашу шарагу.

Камбоджиец. Тебя — да. Но нас это мало волнует. На твое место придет другой, не честнее.

Таец. Ну, пожалуйста.

Камбоджиец задумчиво смотрит в окно на «лендроверы».

Таец. Какой тебе больше нравится?

Камбоджиец. Оба.

Таец. Как же мы попадем обратно?

Камбоджиец кивает на два мопеда, стоящих неподалеку от внедорожников, и улыбается.

Таец. Фаранг способен идти?

Камбоджиец (после паузы). Мы вас подбросим.

Мы вышли на улицу, и я увидел, как в один из внедорожников грузят раздолбанные мопеды. Затем из какого-то сырого подвала привели Бейкера. Понадобилось два человека, чтобы поддерживать его на ногах, но и тогда его голова пугающе болталась из стороны в сторону и свешивалась на грудь. Под глазом ярко синел фингал.

— Чертовы камбоджийцы, — буркнул мне офицер тайской иммиграционной службы на классическом тайском.

Но и камбоджиец понимал этот язык.

— Это они его так уделали, — показал он на тайцев.

— Ничего подобного. — Таец ткнул пальцем в фингал. — Ваша работа. Мы пользуемся телефонными книгами, которые не оставляют следов. Только варвары могут так разукрасить человека.

— А почему в таком случае, когда вы его привели к нам вчера вечером, он не мог идти? Вы же знали, кто он. Значит, вы его колошматили только для того, чтобы вытрясти больше денег.

Когда Бейкера уложили на переднее сиденье внедорожника, я проверил его пульс, который оказался на удивление сильным. Другие жизненно важные показатели также позволяли надеяться, что все обойдется, и мне невольно пришло в голову, уж не участвует ли он сам в розыгрыше с далеко идущими целями. Может, его здоровье не так уж плохо, как он пытается демонстрировать?

— Лежи тихо, пока мы отсюда не выберемся, — шепнул я ему.