Маленький свободный народец - Терри Пратчетт

В маленькой пещере было всё это разом. Там горела только одна свеча, пахнущая овечьим жиром, но золотые кубки и блюда бликовали, блестели, блистали и лоснились, и крохотный огонёк свечи, отражаясь от одного к другому, наполнял пещеру светом с привкусом богатства.

Посреди золота стояла кровать, на ней, опираясь на груду подушек, сидела кельда. Она оказалась гораздо, гораздо толще, чем пикеты-мужчины, вся словно слепленная из шариков мягкого теста. Кожа её была орехового цвета.

Когда Тиффани сунулась в нору, глаза кельды были закрыты, но они мигом распахнулись, едва гостья вползла, насколько могла, и остановилась. Такого проницательного взгляда Тиффани ещё встречать не доводилось, даже мисс Тик смотрела не так резко.

— Та-ак… значит, это ты — малышка Сары Болен? — спросила кельда.

— Да. В смысле, ах-ха, — ответила Тиффани. Говорить, лёжа на животе, было неловко. — А ты — кельда?

— Ах-ха. В смысле, да. — Кельда улыбнулась, и её лицо покрылось лучиками морщинок. — Как тебя зовут, дитя?

— Тиффани, э-э… кельда.

Откуда-то из глубин пещеры появилась Фиона, уселась на стул у кровати и принялась сверлить Тиффани неодобрительным взглядом.

— Хорошее имя. На нашем языке тебя звали бы «Тир-вар-фойн», что значит «Земля под волной», — сказала кельда. — Произносится «Тиффан».

— Гм, вряд ли кто-нибудь думал называть меня…

— Что люди думают делать и что они делают — не одно и то же. — Маленькие глаза кельды сияли. — Не бойся за своего малого братца, дитя. Теперь ему… ничего не грозит. Ни одна земная хворь не тронет его. Королева не уронит и волоса с его головы. И в том-то есть зло. Подсоби-ка мне приподняться, девочка.

Фиона вскочила и помогла кельде повыше устроиться на подушках.

— Так о чём я? — продолжала та. — А, мал-малыш. Можно сказать, ему оченно хорошо там, в мире Королевы. Но его матушка небось горюет?

— И его отец тоже, — добавила Тиффани.

— А его сестрёнка?

Слова «да, конечно» чуть было не сорвались у Тиффани с языка, но у неё хватило ума прикусить его. Чёрные глаза крохотной старухи смотрели прямо в душу.

— О да, ты прирождённая карга, нет сомнений, — сказала кельда, не спуская с неё пронизывающего взгляда. — Внутри тебя есть крошечная упрямая чуточка, верно? Чуточка, которая присматривает за остальной тобой. То-то ты видишь с Первого Взгляда и думаешь Задним Умом. Это невеликий дар и тежёлое бремя твоё. Ты видишь и слышишь то, что другим не дано, но всегда будешь как тот гость на празднике, что сидит себе в уголке с мал-мал стаканчиком. Это та самая чуточка не даёт тебе растаять и смешаться. Ты истинная наследница Сары Болен, ребятки не ошиблись с тобой.

Тиффани не знала, что сказать на это, поэтому не стала говорить ничего. Кельда наблюдала за ней, в глазах её плясали искорки. В конце концов Тиффани сделалось неловко.

— Зачем Королеве похищать моего брата? — спросила она. — И что она имеет против меня?

— А ты думаешь, она имеет?

— Да, ещё как! Дженни Зелёные Зубы ещё могла быть случайностью, но всадник без головы? И злейхаунды? И похищение Винворта?

— Она сосредотачивает свои мысли на тебе, — объяснила кельда. — А когда она так делает, что-то из её мира проникает сюда. Быть может, она испытывает тебя.

— Испытывает?

— Хочет посмотреть, насколько ты хороша. Ты теперь карга, то бишь ведьма, а ведьмы стерегут границы и двери. Вот и твоя бабушка стерегла, хоть и не звала себя так. И я стерегла, до самой сей поры, а теперь перекладываю это на твои плечи. Если Королева хочет эту землю, ей сперва придётся одолеть тебя. А у тебя есть Первый Взгляд и Задний Ум, прямо как у твоей бабки. Редкий дар среди верзунов.

— Вы имеете в виду третий глаз? — уточнила Тиффани. — Как у людей, которые видят призраков и всё такое?

— Ах, нет. Вот так верзуны и думают, и в том-то и беда их. Ты видишь то, что на самом деле, а не то, что тебе голова велит видеть, мол, так должно быть. Ты видела Дженни Зелёные Зубы, ты видела всадника без головы, как живых. Второй взгляд — мутный, он видит только то, что ожидаешь. Почти все верзуны так и смотрят. Слушай меня внимательно, ибо я слабею, а тебе многое надо узнать. Думаешь, этот мир — единственный? Пусть так думают овцы и те смертные, кому лень открыть глаза. Ибо миров больше, чем звёзд на небе. Понимаешь? Они повсюду, большие и малые, совсем рядом, под боком прямо. Они повсюду. Одни видно, другие нет, но существуют двери, Тиффан. Холм ли, камень ли, изгиб дороги или даже мысль в твоей голове, но они здесь, они рядом, повсюду вокруг тебя. Тебе надобно научиться их видеть, а то ты ходишь среди них и не знаешь. А некоторые из них… ужасны.

Кельда чуть помолчала, не спуская с Тиффани взгляда, потом продолжила:

— Ты спрашивала, зачем Королева похитила твоего брата? Королева любит детей. Своих-то у неё нет. Она в них души не чает. Она будет давать твоему брату всё, что он хочет. Только лишь то, что он хочет.

— Но он хочет только сладкого! — воскликнула Тиффани.

— Вот как? И ты даёшь ему сласти? — Кельда, казалось, видела её насквозь. — Но нужно-то ему другое. Ему надобна любовь, и забота, и чтобы учили уму-разуму, и чтобы порой говорили «нет», и всё в таком духе. Ему нужно, чтоб его взрастили сильным. Но Королева ему всего этого не даст. Она даст ему сласти. Одни только сласти. Вечность сластей.

«Если бы только кельда перестала на меня так смотреть…» — подумала Тиффани.

— Но я вижу, у малыша есть сестрёнка, готовая на всё, лишь бы вернуть его, — сказала крошечная старушка и отвела глаза. — Как же ему повезло… Ты умеешь быть сильной, верно?

— Да. Думаю, умею.

— А умеешь ты быть слабой? Умеешь склониться перед бурей, пасть ниц перед ураганом? — Кельда снова улыбнулась. — Нет, не отвечай. Птенец только тогда узнает, умеет ли он летать, когда из гнезда выпрыгнет. Как бы там ни было, ты вылитая Сара Болен, а она, бывало, если уж что решит, никому на свете её не отговорить, даже мне. Ты пока не женщина ещё, и это хорошо, ибо то место, куда ты направишься, доброе к детям, а ко взрослым злое.

— Мир Королевы? — рискнула спросить Тиффани.

Ей с трудом удавалось следить за ходом мыслей кельды.

— Ах-ха. Я чую его теперь, он ложится на нас, как туман — далёкий, словно та сторона зеркала. Я слабею, Тиффан. Я не могу защитить эту землю. Так давай уговоримся, дитя. Я покажу тебе путь к Королеве, а ты взамен станешь кельдой.

Фиона была удивлена не меньше Тиффани. Маленькая пикета резко вскинула голову и открыла рот, чтобы что-то сказать, но кельда повелительно подняла руку:

— Когда уж ты где-то кельда, дочка, то к твоим велениям прислушиваются. Так что не спорь со мной. Обдумай моё предложение, Тиффан. Лучшего не услышишь.

— Но она не мо… — начала Фиона.