Тень от загородного дома - Валерий Пушной

— Я боюсь, Аристарх, за жизнь Ольги, — сказал он, когда тот подошел. — И я сомневаюсь, что Римма останется живой. Этот подонок наверняка убьет ее. Поэтому, боюсь, не пощадит и Ольгу, ведь она в него стреляла. Живым остался, негодяй, жаль, что живым остался.

Выслушав спокойно, Акламин возразил:

— Не надо так сильно сгущать краски. Здесь вариантов много. Но все это только варианты. Даже если рассматривать твою версию, то, если бы он хотел убить Римму Дригорович, он бы убил ее прямо в палате. Судя по всему, с нею он не собирался церемониться еще на участке Млещенко. Однако ее трупа здесь нет. Вероятно, все не совсем так, как ты себе вообразил. Представь, что цель была иная и здесь работал не тот, кого ты подозреваешь. И Ольгу не стал бы похищать, если б намерения были убить.

Слова, произнесенные Аристархом, обожгли Глеба, который уже уверил себя, что похитителем был негодяй в зеленой рубашке. И вдруг Аристарх все ставил с ног на голову. Глеб изумленно вперился в него:

— Но кто еще может быть? — спросил возмущенно. — Безусловно, этот тип решил отомстить Ольге! — заявил убежденным твердым тоном, безоговорочно отбрасывая сомнения Акламина.

— А тебе?

— Что мне?

— Тебе кто-нибудь может мстить?

— Мне? А при чем тут я?

— Но все же?

— А какое отношение ко мне имеет Дригорович? Ерунда полная.

— Похититель может этого не знать. Хотя если ты уверен, что мстить тебе некому, тогда…

— Ну почему же некому? — перебил Аристарха Глеб. — Мне тоже может мстить этот подонок. Я его видел, когда он нападал на Римму. Нет, ты даже не раздумывай, Аристарх, преступник здесь очевиден как белый день. Искать надо именно его! — Глаза Корозова помрачнели.

— Ладно, — сказал Акламин. — Давай сейчас закончим этот разговор, Глеб. Пока нет ничего, на чем можно было бы строить версии. Одни догадки. Но этого мало для поиска преступника.

Посмотрев на часы, Аристарх подумал, что завтра, а вернее, сегодня уже, надо будет взять объяснения водителя и охранника Корозова. Слишком много событий за одну ночь и много вопросов. Глеб рядом переступил с ноги на ноту. Аристарх положил руку на его плечо, немного сжал пальцами. По опыту зная, какую кипучую деятельность может развить Корозов, разыскивая Ольгу, конечно же, не станет сидеть сложа руки, Акламин предупредил:

— Не забывай: это моя работа. Ты со своей горячностью можешь навредить. Никуда не лезь без согласования со мной.

— Да знаю я все твои условия. Можешь не повторять! — возмутился Глеб, нахмурился, развернулся и пошел по коридору. Затем оглянулся, увидел, что Аристарх смотрел ему в спину, приостановился, будто что-то забыл сказать, но, ничего не сказав, направился к выходу.

Безусловно, работы у Акламина было выше головы. Однако Глеба заботила только та часть ее, которая была связана с Ольгой. Еще не удалось нащупать никаких концов по ограблению квартиры, еще непонятно, с какой стороны подступиться, как вдруг это похищение. Разве он мог предугадать, уходя в больницу, что так случится? Если бы! Ни за что не оставил бы жену в машине, и даже не поехал бы в больницу. И все равно виноват. Кругом виноват. Должен был окружить ее большой охраной. Спустившись на первый этаж, прошел по слабо освещенному коридору к двери в приемный покой. Весть об убийстве Ганилевского уже разнеслась по дежурному персоналу больницы, и дежурная медсестра на первом этаже проводила Глеба испуганным взглядом, предупредительно привстав со стула. Войдя в приемный покой, Глеб увидал медсестру, сидящую на кушетке, и Исая с двумя охранниками у выхода на улицу. Исай пытался ее разговорить, но она, очевидно, недавно пришла в себя и не понимала, что происходило. Лишь время от времени спрашивала:

— А вы как тут очутились? А вы что здесь делаете? Это приемный покой. Что вам тут надо?

— Проснулась? — спросил Глеб, остановившись у кушетки.

— Еле растолкали, — пояснил Исай. — Смотрит на нас, как на новые ворота.

— Кто проснулся? Кого растолкали? — переспросила она.

— Ты! Я к тебе обращаюсь.

— А вы как снова попали в больницу? Вы же уходили! — Она широко раскрыла глаза. Белый колпак на голове опустился до самых век.

— Все на свете проспала. Как можно так крепко спать? Тебя чуть за ноги отсюда не вынесли!

— Я не спала, — возразила она точно так же, как возражала медсестра в хирургическом отделении.

— Что же ты сидишь тогда на кушетке, а не за столом?

Вопрос неожиданно поставил ее в затруднительное положение. А правда, почему? Как она тут оказалась? Ответа у нее не было. И она обронила, повторяя медсестру хирургического отделения:

— Не знаю.

— Кто приходил сюда после моего ухода?

— Почему вы меня допрашиваете? — смелея, повысила голос девушка. — Выйдите из приемного покоя, а то я позвоню сейчас дежурному врачу!

— Дежурного врача убили. Сейчас наверху полиция!

— Как убили? Как полиция? Я не видела никакой полиции. Вы шутите?

— Не время сейчас шутить. Лучше вспомни, кто здесь был после меня?

— Никого не было. Я дверь после вас заперла. И никого не впускала. Я не знаю, как вы все зашли.

— Подумай хорошенько. Вспомни все. Сейчас к тебе спустятся оперативники, чтобы задать вопросы.

— Но я никого не впускала, — плаксиво протянула девушка. — Никого, никого. Не было никого.

— Может, мне потрясти ее, чтобы вспомнила? — спросил Исай у Глеба.

— Не надо, — подумав, сказал Глеб. — Твоя тряска не поможет. Здесь работа для оперов. Пошли.

Подходя к автомобилю, возле которого топтались с подавленным видом охранник и водитель, Глеб глянул на Исая:

— Замени охранника и водителя. Не справились они с работой. Обоим медведь на ухо наступил. Не слышали, как к ним подобрался похититель. Без сопротивления подпустили к Ольге.

Исай обернулся к охранникам, идущим следом, отдал распоряжение. Одному поручил заменить водителя, на второго возложил охрану. Затем забрал к себе в машину провинившихся и отъехал от парковки. Сев в автомобиль, Глеб долго не двигался. Новый водитель и новый охранник ждали его команды. На сердце была тупая пустота, мозг долбил приступ самобичевания. Близок локоток, да не укусишь. А еще ярость, потому что не мог прямо сейчас взять за глотку преступника и вытряхнуть из него душу. Наконец, пошевелившись, Корозов провел глазами по темному салону авто, по темным затылкам водителя и охранника, раздраженно сказал:

— Чего стоим? Поехали! — И снова погрузился в себя.

Автомобиль тронулся с места.

Прошло два дня. Эти дни тянулись медленно и нудно. Мерещилось, что не только дни, но и мгновения беспрестанно долбили по голове, напоминая, что время идет, а воз и ныне там. Исай по затылок был загружен поисками Ольги, но никаких результатов пока не было. Серым поздним вечером после работы Глеб заехал поужинать в ресторан, где последний раз ужинал с женой. Настроения не было. Не смотря по сторонам, прошел к столу, сел. Люстры под потолком горели ярким светом. Подсветка на стенах излучала радугу цветов. Плитка на полу сверкала, как зеркало. Официант быстро обслужил. Глеб ткнул вилкой салат и услышал шум в другом конце зала. Обычно, садясь за стол, Корозов кидал взгляд на публику, но сегодня не хотел ни на кого смотреть. И только громкий шум привлек его внимание. В углу из-за стола поднялся Млещенко. Рубаха на груди расстегнута, длинные рукава засучены. Компания пытались его держать, усадить на место. Но он был пьян, вырвался, закричал высоким голосом: