«Смерть» на языке цветов - Людмила Мартова

— Милая ты моя, — он вдруг рассмеялся. Голос его, совсем не старческий, не дребезжащий, наполнил гулкую пустоту кухни, все ее пространство целиком, от края до края. — Конечно, по делу. Я же это понимаю. И, кстати, ничуть не обижаюсь. Если бы ты пришла не по делу, значит, это был бы визит вежливости или, что еще хуже, жалости. А вежливость и жалость я не приемлю, ты же знаешь. Раз ты пришла по делу, значит, старик Лагранж нужен, полезен и еще что-то может. Это прекрасное чувство, цветок Лилия, знать, что ты полезен. Иногда утром я никак не могу вытащить свою проклятую дряхлую плоть из кровати, потому что у меня все болит, и мне кажется, что стоит мне встать на ноги, как я тут же рассыплюсь на кучку маленьких Лагранжей. Но я встаю, и иду варить кофе, и заставляю свои ноги передвигаться, и у меня расправляются плечи, когда я думаю о том, что у меня сегодня совещание и обход больных, а завтра лекция, и к ней нужно подготовиться, а вечером, когда я притащу свои старые кости домой, меня ждет мой письменный стол. Так что не чувствуй себя виноватой, девочка моя. Ты же помнишь, что чувство вины — питательная основа для появления никому не нужных комплексов и неврозов.

— Франц Яковлевич, я вас просто обожаю, — тоже засмеялась в ответ Лиля. — Каждый раз, когда я с вами вижусь, у меня возникает чувство, что вы меня напоили кислородным коктейлем. Мне очень нужен ваш совет. По делу о цветочном маньяке.

— Цветы покрывают все, даже могилы, — продекламировал профессор. — Я читаю прессу, девочка, поэтому в курсе.

— И что вы про это все думаете?

— Я немного ученый, как ты помнишь, а потому не привык делать выводы на основе газетных публикаций. Давай-ка ты меня введешь в курс дела, а потом я скажу тебе, что я думаю. Хорошо?

Лиля достала из сумочки фотографии жертв с цветами на груди и коротко и четко, как привыкла делать это на совещаниях, изложила факты. К каждой из фотографий она приложила коротенькую табличку, которую, готовясь к встрече с Лагранжем, распечатала утром на принтере. Имя, фамилию жертвы, возраст, место работы, причину смерти, название оставленного на теле цветка и его смысловое значение. Она знала, что Лагранж ценит структурированность информации, поскольку обладает системным мышлением, и так ему было проще вобрать в себя все необходимые для анализа факты.

Минут пятнадцать профессор, сдвинув на край мясистого носа очки, изучал принесенные Лилей материалы, иногда задавая ей короткие уточняющие вопросы. Затем от откинулся на спинку стула, хлебнул остывший чай, сорвал очки, отшвырнул их от себя на другой конец стола и требовательно уставился на Лилю:

— И что ты про все это думаешь?

— Я не знаю, — растерялась Лиля. — Мы исходим из того, что в городе появился маньяк, который убивает жертв за грехи. Но из этой картины некоторые преступления выбиваются. К примеру, безнадежно больная женщина ни в чем не виновата. А слово «месть» тоже слабо подходит к определению «грех». Хотя с натяжкой можно использовать версию о том, что жертва кому-то отомстила и ее наказали именно за это.

— То есть то, что не все факты укладываются в схему, ты видишь?

— Да, и не только я. Журналистка, написавшая статью, которую вы читали, тоже говорила мне, что, если что-то не укладывается в схему, значит, схемы не существует.

— Тебя еще что-то смущает?

— Да. Над делом работает оперативная бригада, и один из ее членов, капитан Воронов, убежден, что убийца только притворяется маньяком, а на самом деле выбор жертв не случаен. Остальные так не считают, а я не знаю, кто прав, — призналась Лиля.

— Что ж, давай тогда начнем с теории. — И профессор, удобно облокотившись на спинку стула, начал свой неспешный рассказ. Почти все из сказанного им Лиля знала и до этого. В институте она училась хорошо, памятью обладала цепкой, поэтому полученные знания не так-то просто улетучивались у нее из головы. Однако освежить их было совсем нелишним, да и вообще она любила слушать плавную, красивую, уверенную и образную речь Лагранжа.

Термин «серийный убийца» ввел в криминологию сотрудник ФБР Роберт Ресслер. Он считается одним из самых маститых специалистов по маньякам. На его счету десятки успешно раскрытых дел, в которых он вычислял убийцу, лишь ознакомившись с материалами дела и результатами осмотра места преступления.

В семидесятых годах двадцатого века Ресслер составлял психологические портреты предполагаемых преступников, пытаясь понять, что двигало ими при совершении преступлений, каковы были их мотивы. Работая над одним из дел, он и ввел в оборот понятие «серийный убийца». По определению Ресслера, в «серийники» попадали преступники, совершившие более трех убийств в промежуток времени, превышающий тридцать дней. Преступления чередовались с периодами эмоционального охлаждения, а главной целью убийства становилось получение преступником психологического удовлетворения.

Ресслер также определил, что у каждого маньяка есть свой индивидуальный «почерк», не похожий на других. И выделил два основных типа серийных убийц — организованные несоциальные и дезорганизованные асоциальные.

— Ну-ка, девочка, — предложил вдруг Лагранж. — Перечисли мне основные особенности организованного несоциального типа серийного убийцы.

Лиля напрягла память, пытаясь вспомнить то, что много лет назад учила перед экзаменом. Присущий ей синдром отличницы вернулся. Ей не хотелось ударить перед своим учителем в грязь лицом.

— Он обладает высоким интеллектом, — послушно заговорила она. — Контролирует себя, выдержан. Следит за собой, за своим внешним видом, за жильем и машиной. Несомненно, он социопат, то есть не любит и презирает общество, общается лишь с узким кругом лиц, которых, чаще всего, тоже не считает ровней себе. Как правило, обаятелен, производит благоприятное впечатление на окружающих. Хороший семьянин, идеальный отец. Имеет в своей голове точно выстроенный образ жертвы, которому и следует, выбирая объект для следующего преступления. Это облегчает его поиск и дает возможность после составления психологического портрета жертвы ловить преступника «на живца». Заранее планирует место преступления и способ убийства, тщательно продумывает детали, заметает следы и уничтожает улики.

Профессор Лагранж слушал ее с полуулыбкой на лице. Глаза его были закрыты, руки сложены на груди. Казалось, он испытывает удовольствие от того, как складно она говорит, как легко льется ее речь. Смущенная его вниманием, Лиля замолчала. Он тут же приоткрыл глаза под нависшими лохматыми седыми бровями.

— Ну-ну, продолжай. Пока все правильно.

— Организованный несоциальный серийный убийца лишает своих жертв жизни не сразу. Сначала он воплощает в жизнь свои садистские фантазии, пытает, мучает, истязает. Как правило, он придает телу определенную позу или оставляет какой-то знак, как послание, что убийством он хочет что-то сказать. Может возвращаться на место преступления, а также входить в контакт со своими преследователями и даже помогать полиции, сотрудничать с ней. — Ей на память невольно пришел Сергей Лавров, горячо обсуждающий ход расследования в кабинете Ивана Бунина. Она помотала головой, отгоняя подозрение. — Нередко испытывает уважение к компетентному следователю, признавая его ум и логику, при этом может вступать с ним в своеобразную игру. По мере совершения преступлений совершенствуется. Становится все более осторожным, и, если видит, что его могут поймать, прекращает убивать, потому что полностью контролирует себя. Все, Франц Яковлевич, больше ничего не помню.