Любовь по расчёту - Ирина Мясникова

Вся суббота оказалась посвящена экипировке Алёны для выхода на работу. Одна приличная сумка, разумеется, у неё была. Та самая фирмы «Шанель», которую ей подарила на свадьбу адмиральская жена. Туфли тоже какие-никакие имелись. Да хоть белые свадебные. Они, правда, не подходили к сумке, но это всё-таки были туфли, а не удобные кеды, в которых Алёна ходила последнее время. Имелась и узкая чёрная юбка-карандаш. Она сохранилась с институтских времен. Как хорошо, что после родов Алёна не растолстела, хотя приготовлением пищи в доме горгульи занималась Геля и делала это очень хорошо. К юбке можно было надеть белую блузку, она бы гармонировала с туфлями, а юбка с сумкой, но это же только на первый день. На второй необходимо придумать что-то другое. Алёна стояла у раскрытого шкафа и растерянно разглядывала свой удобный и немаркий гардероб. Вскоре явилась довольная Лариса, нагруженная какими-то пакетами.

– Ну, наконец-то! Господи, Лёлек, как я за тебя рада! – Лариса расцеловала Алёну. – Ну-ка, глянь. Я вот тут принесла тебе кой-чего на первое время, может пригодиться?

Лариса стала доставать из принесенных пакетов разные кофточки и шарфики.

– Оно, конечно, по росту тебе может быть маловато, но рукава можно поддернуть. Вот и сумки я тебе притащила летние. Жалко в костюмы мои ты точно не влезешь, и туфли тебе по размеру не подойдут.

Алёна обняла подругу и заплакала.

– Хорош, Лёлек, реветь-то! Где ты этих бабских штучек понабралась? – Лариса отстранилась от Алёны. – Хотя, понятно, где. Ты это брось. Тебе теперь реветь никак нельзя. Бизнес штука жёсткая и слезам нашим никак не верит.

– Как Москва? – Алёна улыбнулась сквозь слёзы.

– Угу! Как жизнь в целом. Давай уже примеряй.

Целых два часа ушло на примерку нового гардероба, в результате чего Алёна на первое время оказалась полностью экипированной. В этом также активное участие приняла и мама Алёны, выразившая готовность поделиться и своей одеждой. И если одежда Ларисы была Алёне маловата, то мамина одежда, наоборот, была великовата. Зато ей отлично подошли мамины туфли.

* * *

С тех пор, как Семен Семенович Шнейдер, пристроил возможного будущего зятя в собственный банк, Соня практически не видела официального жениха и будущего мужа. Лопатин спешно делал карьеру, как трактор, вспахивая нивы финансового учреждения. Пахал с самого, что ни на есть, низа. Только что охранником и уборщиком ему поработать не пришлось, зато мальчиком на побегушках его поначалу использовали с превеликим удовольствием. К удивлению своей невесты Лопатин оказался яростным трудоголиком, проводя в банке огромное количество времени. Лишь изредка ему удавалось вырваться к Шнейдерам на ужин. При этом он в большинстве случаев не мчался в Сонину комнату заниматься сексом с невестой, а торчал за роялем, наигрывая какие-то заунывные песни. Зинаида Аркадьевна при этом категорически отрывалась от приготовления пищи и тоже торчала в гостиной рядом с будущим зятем, качая головой в такт тоскливым мелодиям, поэтому на кухне приходилось суетиться Соне. После ужина и соответствующей рюмки-другой водки, Лопатин играл уже для Семена Семеновича «По долинам и по взгорьям» и прочие застольные шедевры. Затем Лопатин откланивался и убирался восвояси, соблюдая приличия.

Соня тоже трудилась в отцовском банке, но без особого рвения и фанатизма. Просто отбывала трудовую повинность, ведь отец никак не хотел расставаться с мечтой о том, что Соня рано или поздно возглавит его банк. Соня не стремилась разочаровывать папу и не спорила с ним, полагая, что эта временная блажь у него пройдет. Она планировала выйти замуж за Лопатина и заделаться домохозяйкой, ну, разумеется, родить пару-другую бэбиков. А уж с банком пусть разбирается законный супруг, вон, как землю носом роет. Явно метит в преемники, хотя отец, похоже, старается этого не замечать. Ну, так его вполне можно понять. Кто такой Лопатин? Для отца он «никто и звать никак». Сегодня у Сони один жених или муж, а завтра может быть совсем другой. Жизнь – штука хоть и короткая, но весьма замысловатая, поэтому Соня должна разбираться в банковском деле досконально, а уж воспользуется она в последствие этими знаниями или нет, на то будет божья воля. Эту мысль Семен Семенович регулярно вдалбливал в ветреную Сонину голову, Зинаида Аркадьевна в этом вопросе полностью поддерживала мужа, поэтому Соне только и оставалось, что согласно кивать и послушно исполнять все папины указания.

Семен Семенович определил дочь в рядовые операционистки обслуживать счета физических лиц. Он считал, что прежде, чем руководить собственным банком, Соня должна внимательно изучить работу всех его отделов. Причем не просто изучить, глядя в бумаги и наблюдая за сотрудниками, а повариться в самой гуще событий. И начинать необходимо именно с отдела обслуживания физических лиц, который, являясь фронт-офисом банка, имеет если не определяющее, то очень важное значение. Семен Семенович мечтал, чтобы несметные богатства граждан России, хранящиеся на счетах неповоротливого Сбербанка, постепенно перекочевали в Эллипс-банк, поэтому уделял качеству обслуживания клиентов особое внимание.

Однако физические лица, называемые в банке «физиками», не стремились полностью оправдать надежды Семена Семеновича. Пенсионеры почему-то не стояли в очередях, чтобы сдать в частный банк свои накопления, нажитые непосильным трудом. Несмотря на довольно приличные проценты, которые Эллипс-банк предлагал по депозитам, в народе бытовало упорное недоверие к частным банкам. Это очень удивляло Семена Семеновича, ведь тот самый государственный Сбербанк в свое время так облапошил своих вкладчиков, что никакому частному банку и не снилось! Так что большинство клиентов Эллипс-банка были людьми довольно продвинутыми и далеко не бедными, из той категории, которые не хранят яйца в одной корзине и уже разучились смиренно стоять в очередях. Поэтому любая минимальная задержка с оформлением их пожеланий могла довести подобную публику до белого каления. Конечно, среди них попадались и вполне себе адекватные люди, особенно дядечки солидного вида или элегантные тётечки с мудрыми глазами. Они Соне нравились больше всего. Таких она отличала и была с ними особо приветлива, но попадались и другие: напыщенные молодые люди из «золотой молодежи», норовящие сказать Соне какую-нибудь пошлость, девицы из того же круга, глядящие на Софью Семеновну Шнейдер свысока, как на обслуживающий персонал, и безумные бабы неопределенного возраста с визгливыми голосами и не менее визгливыми мелкими собачонками. «Золотая молодежь» Соню, конечно, раздражала, но Соня и сама была из этого круга, поэтому только посмеивалась, удивляясь, неужели она и её друзья тоже так выглядят со стороны. А вот вульгарные дамы с собачками Соню просто бесили. Чувствовалось, деньги у этих особ несомненно водились, но то, как они эти деньги к себе прикладывали, не лезло ни в какие ворота. Странные, какие-то допотопные причёски, расплывшиеся фигуры, обтянутые дорогими аляповатыми шмотками, сверкающие драгоценности и лоснящиеся лица. Особенно странно было наблюдать всё это на сравнительно молодых женщинах. Оформляя счета, Соня не переставала удивляться тому, что тридцатилетние женщины выглядят порой, как пятидесятилетние тетки.

– Домохозяйки, – пояснила Соне начальница отдела. – Большинство «из грязи в князи». В основном бывшие торгашки, официантки или парикмахерши, но бывают и из инженеров. От денег башню иногда бабам напрочь сносит.