История леса. Взгляд из Германии - Хансйорг Кюстер

Между нижними частями долины и высокогорными пастбищами по-прежнему рос лес. Через него по узким крутым тропкам загоняли на пастбища скот, в некоторых местах так делается и сегодня. С течением времени люди расширяли площади полей, продвигая их вверх по склонам, а для этого рубили лес. Чтобы поля были более или менее ровными, склоны террасировали. Верхняя граница леса тоже не была постоянной, она спускалась вниз, ведь стада паслись не только на лугах, но заходили и ниже, в леса. Животные объедали верхушки молодых лиственниц и кедровых сосен, так что деревца, и без того растущие в тяжелых условиях высокогорья, не могли полноценно развиваться и постепенно погибали. Граница леса, до того казавшаяся четкой линией, теперь выглядела выщипанной: под ветром и снегом стояли отдельные крупные деревья, а между ними зияли просветы. Теперь здесь росли низкие древесные растения – ольховник зеленый и рододендрон. Они встречались в высокогорных лесах и ранее, их и сегодня можно видеть не только вне леса, но и под пологом лиственницы и европейского кедра. Но в отличие от лиственницы и кедровой сосны, эти кустарники животные не поедали, и они расселялись там, где деревья из-за выпаса отступали. Таким образом, отгонное скотоводство сдвинуло верхнюю границу леса на несколько сотен метров вниз. Повсюду где сегодня выше границы леса мы видим рододендрон, мог бы расти лес, и, вероятно, он там и был, пока в этой местности не появились пастухи со своими стадами.

Так что столь характерное для Альп и других гор нашей планеты вертикальное распределение растительности сложилось под влиянием не только климатических различий, но и длительного использования человеком. Под скалами и вечными снегами цветут альпийские луга, в ложбинах встречается много рододендрона. Крутые склоны под ними заняты лесом, верхние части которого образуют лиственница и европейская кедровая сосна, а нижние – ель, бук, пихта и горный клен, причем в Альпах на западе чаще встречается пихта, а на востоке – ель. На дне долин сформировался интенсивно используемый аграрный ландшафт.

Длительное наступление бука и сдвиг вниз по склонам границы леса, начавшиеся примерно пять тысяч лет назад, не всегда связывают с деятельностью человека. Есть и другое, более давнее объяснение. Предполагается, что климат стал холоднее, а количество дождей увеличилось. Можно доказать несколько фаз наступления и таяния ледников в Альпах в этот период – лед то занимал новые пространства, то вновь отступал. Однако фазы продвижения ледника, сдвига вниз границы леса и расширения ареала бука не сходятся друг с другом во времени. Распространение по Европе бука продолжалось в течение нескольких тысячелетий, за это время было несколько ледниковых осцилляций, то есть климат становился то немного прохладнее, то вновь теплее. При увеличении ареала бука буковые леса появились как в понижениях холмистых местностей, благоприятных для них с климатической точки зрения, так и в расположенных выше горных регионах. Бук продвинулся вплоть до Балтийского моря и до границы леса в Вогезах[40] и Севеннах[41]. Он появился как в Средиземноморье, так и на юге Скандинавии. Климатические различия этих территорий гораздо сильнее, чем разница между периодами относительного потепления и похолодания. То, что кажется очевидным, хорошо бы сначала доказать, в данном случае – что существуют корреляции во времени между надрегиональными колебаниями климата в послеледниковье и колебаниями ареалов определенных видов деревьев. Поскольку изменения растительности происходили не везде в одно и то же время, то более убедительна гипотеза, что эволюция растений в последние тысячелетия связана в значительной степени с хозяйственной деятельностью человека.

Мы уже говорили об изменении Балтийского моря, которое привело к ухудшению климата, возможно, только в окрестностях Балтики. Поскольку массив суши Скандинавского полуострова, освободившись от ледникового панциря, все еще продолжал подниматься над уровнем моря, то проливы между Датскими островами и полуостровом Сконе постепенно мелели. Объем воды, приносимой теплым Гольфстримом из американских тропиков в Европу и проникавшей в Балтийское море, сокращался. Балтийское море становилось все более похожим на внутриконтинентальный водоем, но окончательно таковым не стало. Хотя летом его воды значительно прогревались, однако зимой охлаждались еще сильнее, и все большая часть его покрывалась льдом. На многочисленных пресных озерах внутренней части Скандинавии лед зимой лежал дольше, слишком долго для того, чтобы там мог расти водяной орех – растение, которое тысячелетиями сокращало ареал, исчезая в одном озере за другим. Сегодня северная граница его распространения проходит по Центральной Европе.

В окрестностях Балтийского моря лето стало короче, а зима – дольше. Для лиственных пород, таких как лещина и дуб, это было неблагоприятно, зато стала расселяться ель, продвигаясь из Финляндии к западу, до Скандинавских гор. Дубы встречаются сегодня только близ юго-западных побережий Финляндии и Скандинавии, где сохранился наиболее морской климат. А ель «дошла» на юге Швеции до северной границы ареала бука, образовав яркую разделительную черту, которую ботаники назвали «Лимес Норландикус» (предел Норланда[42]). Эта линия представляет собой естественную южную границу Скандинавии, отделяющую ее от полуострова Сконе, который в целом производит впечатление скорее среднеевропейского ландшафта.

Все эти изменения ландшафтов Северной Европы можно связать и с начавшимся аграрным освоением этой территории. В последние тысячелетия земледелие продвигалось по Скандинавии и Финляндии с юга на север, захватывая даже те регионы, где сегодня говорят не на индоевропейских, а на финно-угорских языках. В любом случае, очень нелегко определить, какие изменения в ландшафте можно объяснить колебаниями климата в Балтийском регионе, а какие – деятельностью человека. Для понимания эволюции средне- и североевропейских экосистем было бы важно разобраться с вопросом, насколько далеко распространялось влияние Балтийского моря и изменений его характеристик.

Со временем формы землепользования в Центральной Европе изменились. На значительной части площади крестьяне пасли скот уже не только в лесах. В эпоху железа люди в первую очередь селились в просторных низинах и долинах рек, а также по берегам морей. В таких местах леса не везде были густые, имелись участки с редкой древесной растительностью и даже вовсе безлесные. На низких берегах шельфовых морей росту деревьев мешала соленая вода, периодически заливающая берег. В речных долинах языки льда, идущие от воды, пробивали в лесу окна, особенно при сильном весеннем ледоходе или при вертикальном движении льда, вызванном колебаниями уровня воды. Следующим летом в таких местах возникали световые пятна, здесь поднимались пышные травы, разрастались злаки, давая начало будущему пастбищу. Если же люди вдобавок расчищали берега от зарослей ивы, березы или ольхи, то размеры пастбищ значительно увеличивались. Это было очень важно, потому что с течением времени все большее значение приобретали лошади. Эти домашние животные, которые во все эпохи ценились чрезвычайно высоко, по своей биологической конституции – жители открытых пространств, о чем можно судить по строению их зубной системы. Питание лошадей должно хотя бы частично включать злаки и другие травы. Но и других домашних животных, прежде всего крупный рогатый скот, гораздо лучше выпасать на открытых пастбищах с небольшим количеством деревьев, чем в густом лесу. Поэтому люди, разводившие скот, предпочитали низины. В первом тысячелетии до н. э. в них возникли крупные поселения. В горных регионах их располагали как высоко над долинами, так и на более или менее плоских холмах или островах, то есть с одной стороны на Богенберге и Хойнебурге в верхнем течении Дуная или на Кайзерштуле прямо над Рейнской низменностью, а с другой – на дунайском острове Оберау под Штраубингом и под Манхингом. К северу от горных регионов, в низинах, над уровнем пойменных земель выдавались лишь отдельные возвышенности и острова – в Бискупине в Польше, в Одербрухе, в Шпреевальде, по Эльбе, Эльстеру и Хафелю[43]. Лес, росший в долинах, люди использовали для строительства крупных городищ. Часть поселений обносили, вдобавок, мощными укреплениями, также деревянными (Бискупин, Манхинг). В некоторых подобных поселениях люди, вероятно, задерживались дольше, чем это было принято ранее, ведь строительство таких укреплений требовало очень больших затрат. В окрестностях городища природопользование было гораздо более интенсивным, чем в прежние времена, на некоторых участках леса у всех деревьев периодически обрубали вершины, причем делалось это довольно часто. Бук переносит такое насилие очень плохо, гораздо терпимее относится к этому граб, который и начал распространяться с территории Польши на Запад.