Не верь - Андрей Житков

— Слушай внимательно, — обратился Виталик к Леночке. Он торопился, волновался, голос у него дрожал. Молчаливая и перепуганная, но старавшаяся не подавать виду напарница широко распахнула глаза на Шумилина, что означало — она само внимание. — Перед оврагом я разверну автомобиль боком, сбавлю скорость и некоторое время так проеду. Ты приоткрывай дверцу и выпрыгивай. — Он сунул руку в карман и извлек оттуда доллары. — Здесь недостающие для операции твоего суженого деньги.

— А как же ты?

Ей вдруг стало страшно за парня, в чувствах к которому не успела разобраться. А его благородные поступки только усиливали этот страх.

— Этот вопрос обсуждать некогда. Буду счастлив, если тебе удастся выбраться из переделки. Домой на всякий случай не ходи, поживи недельку у деда.

— Хорошо, — послушно ответила девушка, на покрасневшие глаза которой навернулись слезы. Но она даже и не думала скрывать свою слабость и не смахивала покатившиеся по щекам слезинки.

— Мать предупреди, чтобы адрес деда никому не давала. У меня такое ощущение, что у Шерстнева мы увидели то, чего видеть не должны. Да этот еще, как назло… ну, которого сегодня преследовали…

Парень почему-то подумал, как резко могут меняться обстоятельства в течение одного вечера. За короткое временя он побывал и в роли догоняющего, и в роли убегающего, да еще успел заглянуть краем глаза в чью-то тайну.

«Волгу» резко развернуло, и она, подпрыгивая на ухабах, понеслась вдоль оврага.

— Давай, — поторопил Виталик Смуглову. Та уже приоткрыла дверцу, но прежде чем она успела вывалиться из салона, он громко крикнул: — Я люблю тебя, Леночка!

Школьница сильно ударилась локтем, катясь по наклонной вниз, но боли не ощущала. В ее голове звенели лишь последние слова Шумилина. Она прошла по дну оврага более километра, потом выбралась на поверхность и еще шесть километров шла пешком до шоссе, а там остановила первую же попутку.

Ее напарник опять развернул машину и увел преследователей в поле. И хотя Виталик понимал, что из «уазика» рано или поздно начнут стрелять, первый выстрел все равно прозвучал неожиданно. Он переключился на третью передачу и гнал не приспособленную для подобной езды легковушку на пределе ее возможностей. Пару раз ударился головой о крышу. Две пули пробили задний баллон, машину потащило в левую сторону, снизилась скорость. «Уазик» приближался. Шумилин заметил три одинокие березки, непонятно откуда тут взявшиеся и украшавшие своим гордым видом обширную степь. Направил автомобиль в их сторону. Сбоку от водительского сиденья нащупал монтажку. Упер один ее конец в панель, второй — в педаль газа. Второй пробитый задний баллон выровнял движение, и парень перевел дух. Это означало, что задумка могла и удаться.

«Волга» врезалась в березку, а сам водитель незаметно выскочил из машины и укрылся за деревом. Освещая фарами разбитую «Волгу», подлетел «уазик», из которого быстро выскочили трое мужчин спортивного телосложения в форме спецназа, двое с короткоствольными автоматами, один с ПМ. Они окружили генеральскую «Волгу».

Шумилин видел, что в «уазике» остался только водитель, и подполз к нему с неосвещенной стороны.

— Здесь никого нет, — услышал водитель голос одного из бойцов, когда дверца приоткрылась и кто-то ловко выдернул его из автомобиля. Не успел он опомниться, как совершил головокружительный кувырок в воздухе и ткнулся лбом в мерзлую землю.

— Сюда! — заорал он. Бойцы из группы захвата уже бежали обратно, но лишний раз убедились, что тихоходный «уазик» передвигается куда быстрее, чем они бегают. Стреляли сначала на шум двигателя, потом наугад, потому что Виталик выключил не только фары, но и габаритные огни. В полной темноте хорошо был виден свет фонарей села Васильевки, куда и отправились пешком неудачливые преследователи.

Шумилин знал места объездов постов ГАИ, поэтому без труда проник в город. Слабо освещенными улицами добрался в район, где жил дед Лены Смугловой. За три квартала бросил милицейский «уазик» и отправился туда пешком. Да и идти-то ему больше было некуда.

— Кто? — настороженно поинтересовался старческий голос.

— Виталик, — ответил парень. Скрипнул старый засов, и высунулась голова хозяина. По прищуренным глазам Шумилин догадался, что дед всматривается в его лицо. Из-за возраста он не очень доверял слуху. Наконец на лице хозяина мелькнула улыбка, и он широко распахнул дверь перед постояльцем.

— Ты один? — поинтересовался он, заглядывая за спину парню.

— Лены еще не было? — вопросом на вопрос отозвался тот.

— Разве ты не проводил ее домой?

Их диалог состоял из одних вопросительных знаков. Чувствовалось волнение обоих: у деда на интуитивном уровне, а у Виталика на сознательном. Ему не хотелось волновать гостеприимного старика.

— Мы сегодня не виделись, — соврал парень и отвел взгляд в сторону.

— Не ври.

Запавшие и потухшие глаза буквально насквозь пробуравливали собеседника.

— Если она не появится в ближайшие полчаса, то я расскажу, — пообещал младший и они прошли внутрь дома. Несмотря на то, что было громко включено радио, молчаливым мужчинам казалось, что они сидят в полной тишине. Они даже слышали биение своих сердец: у одного оно билось учащенно и с перебоями, у другого чаще обычного, но ритмично и равномерно.

— Ну все, — нарушил молчание первым старший минут через двадцать. — Рассказывай. — После непродолжительной паузы добавил: — Парень ты хороший, но чует мое сердце, что втянул внучку в неприятную историю.

— С чего это ты так решил, Поликарп Сидорович?

Шумилин старался говорить бодро, но у него это получалось плохо.

— Я, молодой человек, жизнь прожил и вижу больше твоего.

Неизвестно, чем закончился бы их напряженный диалог, если б окна не осветились фарами подъехавшей машины. Оба прильнули к окну и увидели, как Смуглова, рассчитавшись с водителем, направилась к дому.

— Я открою, — поспешил в сени Виталик. Девушка не успела постучать, как перед ней раскрылась дверь дедовского жилья.

— Слава богу! Я так за тебя волновалась, — обрадовалась Лена.

— А я за тебя.

Они обнялись. Он своими губами нащупал ее губы, и на какое-то время оба отключились от окружающего мира. Девушка уже начинала сознавать, что в присутствии Шумилина она забывает про Воронежева, но упорно продолжала убеждать себя в обратном. Они не заметили, с каким умилением подсматривал за ними дед, и не слышали, как он скрипнул дверью, когда парочка наконец расцепилась.

— Это правда? — всматривалась в глаза напарника Лена при тусклом освещении сеней.

— Что правда?

— То, что ты мне крикнул, когда я выпрыгивала из машины.

— Когда я тебе врал? Люблю, как младшую сестренку, — выкрутился собеседник в шутливой манере.

— Этот парень мне больше по душе, чем твой одноклассник, — заявил Поликарп Сидорович, когда они соизволили предстать пред его лукавые очи. — Но! — он поднял вверх скрюченный указательный палец, — вы обязаны поделиться со мной своими бедами. — Молодые переглянулись. — Смелее, — подбодрил их хозяин дома.