Чужая кровь - Оксана Семык

Городецкий обращается ко мне:

– Где сейчас ваш муж?

– Я же сказала: не знаю.

– У вас мобильный телефон с собой?

– Да.

– Позвоните ему и спросите, где он.

– Не буду. Я же сказала: мы поссорились. Вам надо – вы и звоните.

Я набираю номер Карена и сую телефон к уху детектива:

– Вот, поговорите с ним сами.

Тот сводит разговор до минимума:

– Карен Ваганович?.. Где вы?.. Вы нам срочно нужны здесь, у реки… Объясню потом… Ждем… Поторопитесь, пожалуйста…

Через несколько минут появляется мой муж, запыхавшийся и недоумевающий:

– Что произошло? Почему такая срочность?

И тут, увидев мертвую девушку и лежащего на покрывалах Деда с закрытыми глазами, запинается, бледнеет и пятится назад:

– К-кто их?

– Почему их? – пытливо глядя на Карена, поясняет сыщик. – Федор Семенович живой. Он даже не ранен. Просто сердце чуть-чуть сдало.

– Да? – в голосе моего супруга звучит едва различимое разочарование, но он тут же спохватывается. – Я рад, что тесть вне опасности. Хотя… Ведь это, получается, очередное покушение на него? Уже второе? Значит, может последовать и третье?

Антон, не сводя с него взгляда, кивает:

– Несомненно, – и тут же, без всякого перехода, спрашивает. – Где вы находились примерно двадцать минут назад, когда произошло убийство?

Карен снова бледнеет:

– А что? Вы меня в чем-то подозреваете?

В голосе детектива прорезается металл:

– Отвечайте, пожалуйста. Мне нужно знать все, что вы делали с того момента, как мы все вместе находились на этой поляне.

– Ну… Сначала Лена сказала, что хочет со мной поговорить и отозвала в сторону.

– В сторону – это куда?

– Вон в те камыши, – Карен честно указал рукой направление.

– О чем был разговор?

Карен обменялся взглядами с Марией.

– О личных вопросах. А потом я ушел.

– Куда?

– Я вернулся в дом. Мне надо было еще поработать.

– Сколько было времени, когда вы расстались с женой?

– Я не обратил внимания. Но после разговора я пошел прямо в дом, в кабинет и находился там, пока вы мне не позвонили. Все это время я работал. Кстати, звонил по телефону по межгороду. Это легко проверить.

– Вы кого-нибудь встретили на своем пути к дому?

– Нет, – отвечает Карен, но, хорошо зная своего мужа, я готова поклясться, что заметила легкое колебание в его голосе – не исключено, что он врет.

– Домработница видела, как вы вернулись?

– Не знаю.

– Где сейчас находится ваш шурин Андрей Виноградов?

– Не знаю.

Я победно смотрю на Антона: «Ага! Не я одна тут ничего «не знаю»!»

– Ладно, – останавливает сыщик свой допрос. – Несите генерала в дом. Потом продолжим беседу.

Карен хватает покрывала за два угла впереди, мы с Марией беремся каждая за один из углов сзади и на этих импровизированных носилках осторожно тащим Деда на дачу, в его спальню и укладываем на кровать.

Остаться дежурить возле больного приходится мне, потому что Мария без всяких объяснений отказывается наотрез, а Карен заявляет, что по-прежнему «очень занят работой».

Приблизительно через час приезжает та самая труповозка, кажущаяся на первый взгляд «скорой помощью». Это лишь недавно вышедший в серийное производство автофургон «Газель» белого цвета. На капоте и задних дверях у него обычные красные кресты, вот только в заднем, грузовом отсеке отсутствуют окошки. Вместо них – глухой металл.

Одновременно прибывает милицейская группа на раздолбанном «уазике» с синей полосой.

Я выхожу им навстречу, открываю ворота. «Уазик» въезжает во двор, труповозка остается ждать на проселочной дороге.

Из милицейской машины выходят следователь прокуратуры и еще какой-то прокурорский чин, коротко расспрашивают меня о том, что произошло, а потом требуют отвести их к генералу.

Я отвожу мужчин в спальню Деда, намереваясь присутствовать при разговоре, но прокурорский чин грубо захлопывает дверь перед моим носом.

Минут через пять он выходит и обращается ко мне:

– Это вы Елена Викторовна Симонян?

– Да.

– Сможете сопроводить нас на место происшествия, показать дорогу?

– Да, конечно, но кто же останется дежурить с дедом?

– Федор Семенович сказал, что ему уже лучше, и будет достаточно, если за ним присмотрит домработница.

– Послушайте, а может, один из врачей с приехавшей «скорой» осмотрит его?

Прокурор криво усмехается:

– На этой «скорой» врачи не ездят – только санитары, и живыми они не занимаются.

– Ну да, – запоздало понимаю я, досадуя на свою тупость, потом вскидываюсь. – Поехали. Раз надо, я провожу вас. Только вы к самой реке не подъедете – там слишком узкая тропа. Придется немного прогуляться пешком…

* * *

Меня сажают в труповозку рядом с водителем, отчего я далеко не в восторге – хорошо хоть, что на машине тут добираться недолго, минуты три.

Проехав по проселочной дороге до места, где от нее уходит в сторону тропа, ведущая к реке, наша процессия по моему знаку останавливается. Из отсека для перевозки медперсонала, расположенного за кабиной водителя труповозки, выбираются два бледных санитара, попахивающие перегаром, но в белых халатах. Они распахивают задние двери и вытаскивают оттуда металлические носилки. А из милицейской машины вылезает целых шесть человек и в придачу собака.

Боязливо поглядывая на служебную овчарку, я веду всю эту группу на место кровавого пикника. Там нас встречает Городецкий. Прокурорский чин вместе со следователем тут же отводят его в сторону и начинают что-то объяснять. Судя по тому, как на скулах сыщика начинают ходить желваки, ему не нравятся эти объяснения.

Остальные пришедшие со мной люди стоят, лениво перебрасываясь между собой фразами, иногда бросая незаинтересованный взгляд в сторону трупа или заинтересованный – в мою сторону.

Наконец прокурор и следователь заканчивают беседу с детективом, подходят вместе со всеми остальными к телу девушки, минут пять возятся около него, а потом кивают заскучавшим санитарам. Те быстренько укладывают труп на одно из оставшихся после пикника покрывал и уже собираются его завернуть и положить на носилки.

– Подождите! – бросаю я им и, преодолев страх и отвращение, приближаюсь к мертвой Лидочке. Стараясь не смотреть ей в лицо, я снимаю с уже холодного пальца, к счастью, еще не окоченевшего, обручальное кольцо Ба. Противная мягкая податливость и странная подвижность в суставах мертвой руки вызывает спазмы у меня в желудке. Я еле их сдерживаю, опускаю кольцо в карман и поворачиваюсь к санитарам. – Всё, можете забирать.