Лавка древностей. Томъ 2 - Чарльз Диккенс

найти ихъ: старика, вашего пріятеля и родственника, сейчасъ же засадимъ за рѣшетку, а вашему карману, сударь мой, пустимъ маленько кровь. Ахъ, какъ я ненавижу этихъ добродѣтельныхъ людей, ненавижу всѣхъ вмѣстѣ и каждаго порознь, заключилъ карликъ, опрокидывая въ горло стаканъ съ водкой и чмокая губами.

И на этотъ разъ онъ говорилъ то, что чувствовалъ. Дѣйствительно карликъ, никого на свѣтѣ не любившій, мало-по-малу возненавидѣлъ всѣхъ, кто имѣлъ хоть какое нибудь отношеніе къ старику, котораго онъ разорилъ: прежде всего самого старика за то, что обманулъ его — бѣжалъ тайкомъ и пропалъ безъ вѣсти, не смотря на всю его предусмотрительность, Нелли, — за то, что его жена жалѣла ее и не могла простить себѣ, что надула бѣдную дѣвочку, незнакомца, — за то, что онъ не скрывалъ своего отвращенія къ нему, а больше всѣхъ Кита и его мать — за что? намъ уже извѣстно. Онъ не только враждебно относился къ нимъ, потому что они стояли у него поперегъ дороги и мѣшали ловить рыбу въ мутной водѣ, онъ просто ненавидѣлъ ихъ всѣхъ.

Онъ поддерживалъ въ себѣ это милое настроеніе духа и еще болѣе разжигалъ свою ненависть водкой, которую то-и-дѣло вливалъ въ горло. Ублаготворивъ себя во всѣхъ отношеніяхъ, онъ потихонько перебрался изъ гостинницы въ какую-то отдаленную харчевню и тамъ принялся со всевозможною осторожностью наводить справки о старикѣ и его внучкѣ. Но его хлопоты не увѣнчались успѣхомъ: о бѣглецахъ не было ни слуху ни духу. Они исчезли изъ города ночью. Никто не видѣлъ, какъ они уходили, никто не встрѣчалъ ихъ по дорогѣ. Разспрашивали кондукторовъ, кучеровъ, извозчиковъ: никому не попадались путники, которые по описанію были бы похожи на нихъ, никто ничего не слышалъ о нихъ, словно они въ воду канули. Убѣдившись въ безполезности всѣхъ этихъ поисковъ, по крайней мѣрѣ въ настоящую минуту, Квильпъ разослалъ гонцовъ во всѣ стороны, пообѣщавъ щедро наградить того, кто принесетъ ему хорошія вѣсти, и на другой же день вернулся въ Лондонъ.

Онъ очень обрадовался, когда, взбираясь на имперьялъ, увидѣлъ, что внутри дилижанса сидитъ мать Кита одна-одинешенька. Это давало ему возможность вволю потѣшиться надъ ней. Онъ поминутно свѣшивался головой внизъ, то черезъ правый, то черезъ лѣвый бортъ имперьяла, — рискуя всякій разъ свернуть себѣ шею, — и, заглядывая въ окно дилижанса, страшно ворочалъ бѣлками. Когда карета останавливалась, чтобы перемѣнить лошадей, онъ живо соскакивалъ на землю, бросался къ окну и неимовѣрно косилъ глазами. У бѣдной женщины отъ страха душа уходила въ пятки; ей уже казалось, что это самъ сатана, котораго такъ часто громятъ съ каѳедры маленькой молельни, прыгаетъ и издѣвается надъ ней, въ наказаніе за то, что она побывала въ циркѣ и полакомилась устрицами.

Такъ какъ она заранѣе извѣстила сына о своемъ возвращеніи, тотъ явился на станцію, чтобы ее встрѣтить. Каково же было его удивленіе, когда изъ-за плеча кучера показалась знакомая ему рожа, какъ и всегда, скалившая зубы. Ему тоже почудилось, что это самъ дьяволъ сидитъ невидимкой для всѣхъ, кромѣ него одного.

— Какъ твое здоровье, Христофоръ? закаркалъ Квильпъ съ козелъ. — Все ли благополучно, дружокъ? Мать твоя сидитъ въ каретѣ.

— Какъ онъ сюда попалъ? шопотомъ спросилъ Китъ у матери.

— Не знаю, какъ онъ здѣсь очутился и зачѣмъ, но онъ немилосердно мучилъ меня всю дорогу.

— Мучилъ?

— Ты не повѣришь, какъ онъ мнѣ надоѣдалъ. Только пожалуйста, не разговаривай съ нимъ; мнѣ что-то сдается, что это не человѣкъ, а… Не оглядывайся на него, а то онъ догадается, что мы о немъ говоримъ. Ахъ, Боже мой, какъ онъ скосилъ на меня глаза, да еще подъ самымъ фонаремъ, просто страшно становится!

Не смотря на предостереженіе матери, Китъ быстро повернулся къ карлику, а тотъ, какъ ни въ чемъ не бывало, глядитъ себѣ на небо и любуется звѣздами.

— Ахъ, какая хитрая тварь, успѣлъ уже отвернуться! воскликнула м-съ Неббльзъ. — Пойдемъ отсюда поскорѣе. Я не хочу, чтобы ты съ нимъ сцѣпился.

— Вотъ еще глупости, я сейчасъ же подойду къ нему. Послушайте-ка вы, сударь!

Карликъ словно вздрогнулъ отъ этого оклика и, улыбаясь, оглянулся кругомъ.

— Оставьте мою мать въ покоѣ, слышите, говорилъ Китъ. — Какъ вы смѣете мучить бѣдную женщину? У нея и безъ васъ не мало горя и безпокойствъ. Стыдились бы вы, эдакой уродъ!

— Уродъ! мысленно повторялъ Квильпъ. — Безобразный карликъ, котораго и за деньги не увидишь, уродъ!.. Хорошо же, я тебѣ это припомню.

— Предупреждаю васъ, что я не позволю вамъ приставать къ ней, продолжалъ Китъ, взваливая картонку на плечи. — Вы не имѣете права ей надоѣдать. Мы, кажется, не сдѣлали вамъ никакого зла. Да это и не въ первый разъ. Повторяю вамъ, если вамъ еще разъ придетъ въ голову пугать ее, я васъ приколочу, хотя мнѣ будетъ очень непріятно имѣть дѣло съ карликомъ.

Квильпъ не промолвилъ ни слова, но, подойдя близко близко къ Киту, пристально посмотрѣлъ ему прямо въ глаза, затѣмъ попятился немного, продолжая глядѣть на него въ упоръ, и разъ шесть то приближался къ нему, то отходилъ отъ него, — точь-въ-точь какъ голова въ туманныхъ картинахъ. Китъ стоялъ не моргнувъ, — ожидалъ нападенія, — но такъ какъ эти кривлянья не разрѣшились ничѣмъ, онъ щелкнулъ палъцами и, взявъ мать подъ руку, пошелъ домой. Та все время торопила его и, не смотря на то, что онъ по дорогѣ говорилъ ей о дѣтяхъ, поминутно оборачивалась назадъ, боясь, что карликъ слѣдуетъ за ними.

XII

Она напрасно безпокоилась. Квильпъ не имѣлъ ни малѣйшаго намѣренія ни слѣдовать за ними, ни завязыватъ съ ними ссоры. Онъ преспокойно шелъ домой, весело насвистывая какую-то пѣсенку и наслаждаясь мыслью, что жена его съума сходить отъ горя и поминутно падаетъ въ обморокъ, не имѣя о немъ болѣе двухъ сутокъ никакихъ извѣстій.

Это предположеніе такъ пришлось ему по душѣ и такъ забавляло его, что онъ хохоталъ до слезъ, иной разъ даже сворачивалъ въ глухой переулокъ, чтобы дать волю своему необузданному веселью, и если ему удавалось своими пронзительными вскрикиваніями напугать прохожихъ, изрѣдка попадавшихся въ этихъ уединенныхъ мѣстахъ, онъ ликовалъ.

Въ такомъ-то веселомъ расположеніи духа онъ дошелъ до своей квартиры въ Тоуеръ-Хиллѣ. Взглянувъ наверхъ, на окна своей гостиной, онъ очень изумился: она была ярко освѣщена, что отнюдь не соотвѣтствовало тому грустному настроенію, въ какомъ онъ разсчитывалъ застать м-съ Квильпъ. Онъ подошелъ ближе и сталъ прислушиваться: въ комнатѣ шелъ оживленный разговоръ, въ которомъ принимали участіе не только знакомые ему женскіе голоса, но также и мужскіе.

— Это еще что? Онѣ въ мое отсутствіе принимаютъ гостей! всполошился