Город пепла и грез - Мирослава Адьяр

Мысль, маячившая в голове, споткнулась и разлетелась вдребезги, ударившись о высоченную стену сомнений и тревог. Я и не думал раньше, что могу тревожиться, что способен на дикий, безотчетный страх. Панический ужас, который кое-как смог спрятать за непрошибаемой привычной маской.

Надолго ли?

Вдруг мы не успеем? Вдруг уже поздно и все, что я найду — остывший труп?

Раньше тебя это не волновало, Фэд. Помнится, что ты готов был умолять Саджу забрать назад свой дар. Был бы рад, если бы все это оказалось одной большой ошибкой. Ты даже не поверил Флоренс, когда она сообщила о выборе! Ты посмеялся над ней, подумал, что это такая дрянная шутка. «Мало ли женщин, готовых использовать что угодно, только бы охомутать сына члена Совета? Магистра, мать его, Гильдии!» Твои слова? А теперь заволновался, встрепенулся, стряхнул шелуху. Мурашки по коже бегают? Чувствуешь, как холодные пальцы пробираются под мускулы и стискивают кости, и нет возможности вздохнуть? И мир вокруг сжимается раскаленной пружиной, и кровь кипит, горчит во рту, оседает на языке, и никакая вода не способна смыть этот привкус. Знаешь, как это называется…?

— Чувство вины, — прошептал я себе под нос.

В этот момент я бессовестно завидовал Геранту: открытому, сильному, не разбитому жизнью. Способному переступить внутренний барьер и взять то, что хочется.

Я так не мог.

Просто не знал как.

— Что мы ищем вообще? — спросил Бардо, с интересом рассматривая приборную панель.

— Мы будем искать особое поле, — хихикнул корабль. — Тайник — если тебе так будет понятнее.

— Ключ утянул туда людей?

— Это стандартная процедура, когда Ключ чувствует рядом присутствие чужака, — голос «Цикуты» звучал надменно, будто она говорила с нерадивыми детьми. — Пожиратели не хотели, чтобы кто-то посторонний мог использовать их игрушки.

— Но на людей он реагировал хорошо, — Герант откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Его кормили человеческой кровью.

— Генетическая особенность, — я мог поклясться, что вижу, как «Цикута» пожимает плечами. — Среди тех, кого утянуло, были не люди?

— Одна из женщин — полукровка.

— Вот и ответ! Ее кровь могла попасть на Ключ, и он решил, что ему угрожает опасность. Вот и переместился в тайник.

Бардо нетерпеливо заерзал и нервно откинул со лба надоедливую светлую прядь.

— Так чего же мы ждем?!

— Не так быстро, дурачок, — сладко протянула «Цикута». — У меня будут условия.

— Никаких условий, — отрезал я резко.

Корабль секунду помолчал, а потом тихо рассмеялся. И от этого смеха у меня волосы на затылке дыбом встали.

— У вас выбора нет, мои маленькие мясные друзья. Я не работаю исключительно на сциловом топливе и мои прошлые хозяева об этом знали, потому и не могли использовать на полную катушку. У них не было куба.

Стиснув руки в кулаки, я поднялся со своего места. В горле клокотала кислота и горечь, а в голове — полный кавардак. Еще только корабля-тирана мне не хватало, твою мать!

— Что тебе нужно?

— Вы установите куб в нишу для питательных элементов. И выполните то, чего он захочет.

— Вольная птица, это слишком опасно!

«Цикута» только презрительно шикнула.

— Мне нужна особая «еда». Ясно вам, мешки с костями? Создатели подпитывали меня чувствами, давали отведать самые изысканные блюда, и я была сильна! Сильнее любого корабля, какой вы только можете вообразить. Если вы собираетесь пройти щит вокруг тайника, то одних только носовых орудий здесь будет недостаточно.

Я не удержался от презрительного смешка.

— Мы тут сейчас о «магии» говорим?

— Мы говорим о чем-то более сложном, чем эти ваши «пиу-пиу» из пушек! О тонких материях, о силе чувств, соединенной с силой технологий! Накормите меня, или можете катиться к такой-то матери. Я хочу снова стать живой, а не просто куском железа и трубок, что перекачивают это ваше «топливо». Тьфу, гадость какая! Я так давно не ела…

— Тогда я пойду, — вдруг сказал Герант. — Я-то знаю, на что способен твой дружок.

— Нет, — пробормотал куб. — Твоя женщина была сильна, она только расстроила меня, ведь игра не вытянула из нее приличной пищи. Я вижу, что и ты ей подстать. А вот он…

Я нутром чувствовал, что речь идет именно обо мне.

— Он накормит меня, как следует.

В полуразрушенном доме было душно, как в закрытой банке, и я чувствовала себя крохотным паучком, для которого забыли проделать дырки в крышке новой тюрьмы.

Брешь в стене не спасала: воздух не двигался, застыв на месте раскаленным дегтем, и при каждом, даже самом слабом, вдохе он забивал горло и стекал в желудок вязкой горьковатой массой.

На негнущихся ногах я прошла в центр комнаты и замерла, пытаясь перевести дыхание. Голова гудела так, что любое резкое движение отдавало острой болью в затылке. Тысячи невидимых колокольчиков шумели так сильно, что перекрывали собой мысли. Заглушали их, рассеивали и мешали сосредоточиться.

Единственным желанием было сесть, привалиться к стене и прикрыть глаза. Пусть всего на десять минут, но выпасть из реальности, где при любом взгляде на мертвый город к горлу подкатывала удушливая тошнота.

Пол был усыпан камешками и покрыт толстым слоем нанесенного с улицы мелкого песка; стены, густо испещренные трещинами и сколами, — сплошные каменные блоки, соединенные с соседними металлическими скобами и толстыми стальными прутами, кое-где торчащими из раскрошившегося от времени камня.

Точнее, мне казалось, что это привычный камень и сталь, а на деле я бы не смогла сказать, что это за материал. «Металл» чуть пружинил под пальцами, как обычный пластилин, и был на ощупь холодным, как кусочек льда.

Окна в доме были задраены наглухо, а механизм, открывавший их, давно вышел из строя, так что впустить внутрь хоть какой-то сквозняк не вышло.

Кое-где валялись кучки мусора, в которых я с трудом узнавала обрывки личных вещей и остатки мебели, а в самом дальнем от дыры углу я рассмотрела остатки костей. Может, они принадлежали местным жителям, не могу утверждать. Уж в чем-чем, а в ксенобиологии я была не сильна.

Становилось горько и грустно от того, что никто так и не похоронил их. Никто не отдал почести, не осталось даже тех, кто вспомнил бы о погибших в этом странном мире. Кто-нибудь знал о них? Хоть кто-то оплакал потерю? Может быть, Эрта? Она-то здесь была еще до города. Всегда. Может быть, именно ее память хранит те события, воспоминания о тысячах жизней, оборвавшихся по неведомой причине.

Что это было? Катаклизм? Взрыв? Но дома не разрушены, город цел, будто хозяева просто встали и ушли, оставив в своих жилищах вещи.