Город пепла и грез - Мирослава Адьяр

Арка врат возвышалась над городом, заслоняя собой часть небосклона. На таком расстоянии сооружение казалось огромным, созданным гигантами для гигантов. По спине пробежал холодок от чувства собственной ничтожности перед лицом древней цивилизации, когда-то жившей здесь.

Рядом с вратами в небо тянуло ветки черное дерево. Его корни изрыли улицы вдоль и поперек, кое-где они проросли сквозь дома, разрушили часть стен. На дереве не было ни одного листочка, из-за чего оно казалось мертвым.

— Нужно найти место для отдыха, — сказала Флоренс. — Если честно, я уже ног не чувствую.

— Смотри, — я указала на ближайший дом, где отсутствовала часть стены. Внутри было темно — свет будто избегал заглядывать внутрь, но я могла думать только о том, что смогу хотя бы на час закрыть глаза. — Но надолго не будем задерживаться. Нужно подать сигнал, иначе нас никогда не найдут.

Флоренс кивнула и двинулась к вратам. Я заметила, что девушка чуть-чуть прихрамывает на правую ногу и постоянно хватается за куртку на груди, будто под одеждой что-то ее беспокоило.

Я подтолкнула Бурю вперед и лихорадочно пыталась придумать способ подать этот самый сигнал. Можно попробовать активировать врата, но куда они ведут? И стоит ли связываться с технологиями, в которых я ничего не смыслю? И никто из нас не смыслит.

Глубоко вздохнув, я попыталась успокоиться.

Даже если это закрытый город — он не мог быть полностью автономным. Должен был существовать хоть какой-то механизм предупреждения об опасности, возможность позвать на помощь извне.

Вот только я мерила человеческими мерками. Город-то этот не людьми построен — он выглядел слишком древним. Место это окружено силовым полем, которого я никогда не видела раньше. И как сказала Эрта: «Этот мир — шкатулка, которая ждет свое сокровище».

Шкатулки с сокровищами обычно прячут так, чтобы никто их не нашел.

Что, если мы никогда отсюда не выберемся?

Горькое, черное отчаяние накатило с такой силой, что закружилась голова. От жары и усталости к горлу подступила невыносимая тошнота, захотелось забиться в самый темный угол города, свернуться калачиком и проспать трое суток кряду.

От мощного удара в грудь потемнело в глазах. Потеряв бдительность всего на секунду, я выпустила из виду Бурю, и он тотчас этим воспользовался, врезавшись в меня на полном ходу и выбив оружие из рук.

Въехав лицом в песок, я рванулась в сторону, но Буря взгромоздился сверху, вдавив колено чуть выше лопаток.

Одно движение — и он просто свернет мне шею! Судорожно схватившись за пояс, я вытащила из петли Ключ и ударила наугад.

Пронзительный визг подсказал, что импровизированный клинок угодил в цель.

Ключ в руке завибрировал и нагрелся, попавшая на него кровь жадно впиталась в поверхность, как в губку, а вверх рванул красноватый луч и растворился в разноцветных переливах силового поля.

Воздух вокруг заискрил, раскалился, и я уловила странное болезненное гудение, которого никогда не слышала раньше. Буря ошарашенно мотнул головой чем я и воспользовалась: оттолкнула его, опрокинула на песок и впечатала ботинок в живот. Почти с наслаждением я наблюдала, как он хватает ртом воздух, ощущая какое-то глубинное, темное злорадство.

Я открыла рот, чтобы позвать Флоренс, но она уже заметила возню и спешила назад.

Буря закашлялся и попытался подняться, но, поймав мой взгляд, застыл на месте.

— Еще один такой фокус — горло перережу.

— Попробовать стоило, — вздернув подбородок, он облизнул разбитую губу, из которой снова сочилась кровь. Ключ угодил парню в бедро: рана была неглубокой, но болезненной, на ткани медленно расползалось бордовое пятно.

Глянув вниз, на зажатый в кулаке артефакт, я поняла, что гудение исходит от него.

Глотнув человеческой крови, Ключ запел.

— Кто тебя вообще учил кораблем управлять? И где ты закопал бездыханное тело своего учителя, мне интересно? Я уверена, что он помер от смеха, когда увидел, как ты держишь штурвал. С членом, небось, получше управляешься, повелитель кривых уравнений. Кто так ищет сигнал, пилот? Ты вообще в курсе, как работают мои системы? О, во имя святых шестеренок, да не так!

— Я и не думал, что шлюховозки такие болтливые, — хмыкнул Бардо.

— Шлюховозка?! — возмущенно взвизгнула «Цикута». — Я — великое творение Пожирателей звезд! Мой мозг принадлежал древнему существу, попавшему в ваш захудалый сблев, который вы упорно величаете «галактикой», из мира настолько развитого, что ты бы там давно покончил с собой, ощутив тотальную неполноценность! И я, плоть от плоти великих звездных путешественников, оказалась в вонючих лапищах какой-то мадам, которая использовала древнейший из артефактов ради бессмысленного совокупления и «виу-виу, смотри, как я умею!» Немыслимо! Я требую уважительного отношения!

— Может, для начала выслушаешь, а потом будем друг другу руки жать? — Бардо набрал на приборной панели команду управления поисковыми системами. Не без едкой подсказки, конечно. — Ах да, я забыл! У тебя нет рук.

— У тебя они есть, а толку?

— Между прочим, мой дед — лучший из пилотов галактики! Так что надежнее этих рук тебе все равно не найти.

— Генетика — странная штука, — задумчиво протянула «Цикута». — На тебе она явно отдохнула.

И так снова, и снова, и снова.

Казалось, что корабль никогда не устанет сыпать колкостями, а Бардо никогда не устанет на них отвечать.

Недовольный голос «Цикуты» не замолкал с того самого мгновения, как мы покинули планету. В первые минуты было любопытно, ведь я никогда раньше не видел такого продвинутого искусственного интеллекта. Современные аналоги казались бледными тенями рядом с говорливой «Цикутой». Потом уже хотелось тишины, а сейчас я был как никогда близок к насилию. Бардо сидел в кресле пилота натянутый, как струна, и я видел, как мелко подрагивали его руки, когда над головой громыхала очередная тирада корабля.

На его навыках это никак не сказывалось, но было немного жаль беднягу.

Я-то мог точно сказать, что Бардо — хороший пилот, но у «Цикуты» было либо плохое настроение после похищения со станции, либо искреннее желание довести нас до того состояния, когда проще отрастить себе крылья за спиной и движок в заднице, чем сладить с этим своенравным интеллектом.

Куб не уставал поддакивать своей подружке, и я все пытался решить, кто из них раздражает меня больше. Слишком большой словарный запас оказался у артефакта, который до этого развлекался только насылаением на людей кошмаров.

Герант же наблюдал за происходящим с безразличием. Мыслями он был далеко отсюда, в другом мире, ином измерении, где его ждала Ши, а меня Флоренс.

Если быть честным, то столкновение с Каифой выбило меня из колеи. От одного только воспоминания о ее волке я покрывался холодным липким потом, и представлял на его месте Канарейку. Опустив голову, я смотрел на свои ладони и постоянно натыкался взглядом на браслет, который теперь носил сам. Конечно, мои запястья были не такие тонкие, как у Флоренс, так что цепочки хватило только на два оборота, но безделушка настойчиво напоминала о хозяйке и том, что нам есть о чем поговорить.