Советник царя Гороха (сборник произведений) - Алексей Владимирович Мефокиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вам б этого хотелось?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – К нам никто не приходит. Пока была жива мама, приходили. Все больше к отцу. Теперь от нас шарахаются, словно от чумных. А может отец стал от всех шарахаться. Не знаю.
– Я сделал ошибку, что согласился погостить у вас?
– Смотря что считать ошибкой.
– Может перейдем на «ты»?
– Хочешь?
– Не знаю. Просто я устал от вечного «выканья». Это приятно только до определенной меры. Как и ощущение власти.
– Почему?
– Ничто так не старит, как власть.
– Расскажи мне что-нибудь…
– Что именно?
– Что-нибудь. Сейчас ночь, а спать я не могу.
– Ночь, – Никита оглянулся, будто желая удостоверится в ее словах.
– Ночь. А завтра будет утро, ты соберешься и уйдешь… Служить этой отвратительной машине, под названием Империя. Уйдешь, как это делает каждый день мой папа. Вот только не придешь к нам больше.
– Приду. Мне больше некуда приходить здесь.
– Возьми меня за руку.
– Хочешь?
– Не знаю. Просто я тоже устала.
Никита ощутил в своей руке прохладную легкую ладошку.
Глава 12
Две боевые галеры и несколько вспомогательных заморских кораблей неспешно шли вдоль берега. Раздавался ритмичный плеск тысяч весел и мерные удары барабана. «Тум…Тум…Тум…Тум…». В каждом таком ударе слышалась угрожающая мощь этих судов. «Независимость» и «Устрашающая» шли к Лапотному Порту, неся на своем борту два пеших и один конный легионы – 2-й Экспедиционный корпус, которому нужно было нанести наконец по диктатору Гороху и его войскам сокрушающий удар.
Наступление селивановцев, поддержанное 1-м Экспедиционным корпусом, захлебнулось в торфяниках под Гороховым. Натыкаясь на ожесточенное сопротивление, наступающие завязли в боях местного значения, в которых постпенно исходила их сила. Многие селивановцы дезертировали при первой же возможности, оставляя своих союзников один на один с не знающими пощады Гороховскими полевыми воеводами. Кто не дезертировал, тот спивался или начал «баловаться» упокой-травой.
Местные жители раскупили упокой-траву у саркабов, а потом, к ужасу командования 1-го Экспедиционного корпуса, начали выменивать это зелье у завязших и деморализованных заморских солдат на оружие и снаряжение. Наркомания, изначально направленная на разложение местного населения, словно лесной пожар перекинулась на ряды некогда самых дисциплинированных войск на планете. Элитные морские пехотинцы, хорошо знакомые со свойствами упокой-травы, всеми правдами и не правдами старались ее раздобыть.
В первое время упокой-трава давала прилив сил и одновременно приятное успокоение. Разжимались тиски всех проблем и забот, и на душе становилось легко и беззаботно. Весь мир казался более ясным, прозрачным, будто его кто-то тщательно умыл. Правда потом, когда действие упокой-травы заканчивалось, все тело охватывала невыносимая боль, а в душе возникала такая смертная тоска и безысходность, что многие подумывают о петле. Но стоит вновь пожевать листик упокой-травы – и все возвращается на свои места.
А что еще оставалось в тех нечеловеческих условиях, кроме как жевать упокой-траву? Заморцев окружали пылающие месяцами торфяники, леса, кишащие злобными партизанами, а сопровождал повсюду …голод. Снабжение постоянно прерывалось, и порой самые необходимые продукты шли по несколько недель и бесследно исчезали, захваченные вездесущими и не менее голодными бродячими войсками Гороха. Кроме того, началась осень: постоянно шли дожди, и все покрывалось слоем глубокой липкой грязи, через которую не мог пройти ни пеший, ни тем более конный. Временные дороги, сделанные из лесной гати, разбирались на топливо. И с этим очень сложно было бороться. Со свинцового неба то и дело падал мокрый снег: многие солдаты и офицеры болели, их лихорадило, мучил тяжелый мокрый кашель. Малейшая рана, царапина загнаивалась, многие легкораненые были обречены из-за развивающейся газовой гангрены. Они лежали рядами прямо на земле, их раны издавали ужасное зловоние, а рядом курились костры из влажной древесины, дающие больше дыма, чем тепла.
Если раньше в Заморском царстве не было более почетной и выгодной службы, нежели военная, то постепенно, с началом кампании против царства Гороха, поток тех, кто добровольно шел к вербовщикам, иссякал, словно река, обратившаяся в маленький ручеек, несущий помои. Не помогало ни увеличение платы, ни раздача пленных в качестве рабов и рабынь. Не помогала и раздача захваченных земель. Последняя мера вообще вызвала в среде экспедиционных сил брожение и разочарование.
Захваченные земли в Некотором царстве – это не пышные плантации около Эррогана, где хозяева тысяч рабов прогуливались по живописным аллеям садов. Это не мечта всякого морского пехотинца в виде тихой вестфридской деревушки. Нет. По большей части это дремучие леса и непроходимые болота, семь месяцев в году укрытые метровыми снегами, а в остальное время – непроходимой грязью. И за эту землю приходилось проливать кровь в таких ожесточенных схватках, о которых ни одном другом месте планеты даже не было представления.
Объявленное Заморским командованием вознаграждение воинов захваченными землями вызвало бурю протеста. Раздача земель – это приглашение к пожизненной оккупационной службе. Это цепь, которой привязывали верных собак к тому месту, где им укажет высокий хозяин. И если собаки, привязанные в живописном безопасном саду со множеством закопанных косточек, были вполне довольны своей судьбой, то этого никак нельзя было сказать о собаках, привязанных в лесу, где нечего есть и вокруг бродят свирепые волки.
Две горделивые боевые галеры, две из четырех самых могучих военных кораблей планеты, должны были одним ударом достичь решительных целей. И пусть Некоторое царство не удастся оккупировать, пусть оно навсегда превратится в территорию хаоса, но будет хотя бы решительно продемонстрирована возможность Империи к неотвратимой каре непослушных.
И мрачные гиганты пляли по тихому морю, оглашая все вокруг мерными ударами задающих ритм барабанов и плеском весел. «Тум…Тум..Тум…Тум…Тум…». Вот оно, медленно, но неотвратимо приближающееся возмездие для непокорных варваров.
Внезапно из дымки на горизонте, со стороны открытого моря показались дымки. Послышался ни с чем не сравнимый, дьявольский рев реактивной паровой струи. Поднимая буруны, как из ниоткуда показались приземистые силуэты.
Командиры галер распорядились быстро зарядить катапульты сверхтяжелыми каменными снарядами. Эти снаряды могли в одно попадание сравнять с землей толстые городские стены и башни крепостей. Уверенно и надменно офицеры смотрели на черные точки возле горизонта.
Внезапно над точками поднялись облачка белого дыма, и над притихшим морем упругим колебанием воздуха разнесся звук залпа. Стоящие на командном мостике боевой галеры удивленно и обеспокоенно переглянулись. В это время пылающий шар, прилетевший откуда-то с неба, вонзился прямо в палубу двухсотметрового деревянного гиганта. В небо полетели щепки и дым, а снаряд, расколовшись, разлил вокруг себя густое коптящее пламя. С нижних палуб послышались вначале