Слишком много подозреваемых - Нэнси Гэри

– О нем или о тебе? – Блэр смяла салфетку в комок.

– Наши интересы совпадают.

Хотя и подавленная непреклонной волей и железной убежденностью Клио, Блэр все же сомневалась в абсолютной правдивости ее заявлений о своей бескорыстности и чистоте помыслов. Клио откладывала деньги для себя, для своих нужд и причуд, на свои наряды, на машину, на обстановку в доме. Ее главной заботой было не то, как ей существовать при живом Ричарде, а как жить после его смерти.

– Тогда я сама поговорю с папой. Оставим решение за ним.

– Он уже знает, чего ты от него хочешь.

– Что? – Рот Блэр от удивления открылся.

– Я не настолько наивна, как ты, возможно, про меня думаешь. Тебе не пришло в голову, что, когда ты напросилась ко мне на ленч, я тотчас угадала причину. Уже почти тридцать лет, как я твоя мачеха, и кое-что о твоем отношении к моей персоне мне известно. Общаться со мной тебе никогда удовольствия не доставляло – значит, у тебя на уме другое, а что – вычислить нетрудно.

– И ты провела с папой беседу даже прежде, чем узнала, что я собираюсь ему сказать?

– Я сообщила о твоем звонке, о том, что мы договорились встретиться и что предположительно речь пойдет о деньгах. И я сказала, что склоняюсь к тому, чтобы тебе отказать. Он согласился со мной.

– Я тебе не верю. – Блэр уже махнула рукой на правила приличия.

– Ты не обязана мне верить. Но его ответом будет «нет». Пойди и поговори с ним. Только позволь мне тебя заверить, что, если ты начнешь давить на него, я вмешаюсь. Я не допущу никакого шантажа и выкручивания рук.

– Как ты смеешь обвинять меня в чем-то подобном? Клио пропустила ее выпад мимо ушей.

– Ты меня не обойдешь, Блэр! Плохо ли, хорошо ли это, но я здесь. Тебе это может не нравиться, но ничего не поделаешь.

Она промокнула губы салфеткой и позвонила в серебряный колокольчик.

Ханна, кухарка, появилась мгновенно и принялась убирать со стола.

– Что ты предпочитаешь на десерт? – осведомилась Клио, как будто между нею и Блэр ничего не произошло и не было никакого обмена «любезностями».

– Нет. Благодарю. Мне достаточно… Я, пожалуй, лучше попрощаюсь.

Блэр казалось, что еще минута, и с ней случится истерика.

– А ты не хочешь повидаться с отцом?

– В другой раз. Когда представится более подходящий момент. Не провожай меня: Выход я найду. – У Блэр хватило сил на прощальную улыбку.

Клио осталась сидеть за столом.

Блэр задержалась на подъездной дорожке, жадно ловя прохладный ветерок. Она разглядывала обрамленный перилами пандус, ведущий к входной двери в новое крыло, и ругала себя за то, что не нанесла визит несколькими днями раньше. Она могла бы объяснить отцу, в какую ситуацию попала, прежде чем Клио вмешалась со своими ядовитыми речами, могла убедить его, что деньги берутся в долг, что это последний раз, когда она обращается за поддержкой. Он не стал бы высказывать сомнения по поводу ее деловой проницательности и эстетического чутья. Клио все лжет. Папа остался таким, каким был, и желает блага своей младшей дочери.

Как посмела Клио обвинять ее в некомпетентности? Она достаточно компетентна, чтобы управлять таким сложным механизмом, как художественная галерея. Не она ли создала галерее приличную репутацию? Не она ли привлекла новых художников, причем некоторые из них расстались со своими более авторитетными агентами, чтобы выставляться именно в галерее Девлинов? Попробовала бы Клио хоть недолго поработать так, как работает Блэр. У нее не хватило бы ни сил, ни способностей. Единственное дело, которое она успешно провернула в жизни, – это брак с Ричардом. Атак она ни разу пальцем о палец не ударила.

Вероятно, Блэр все-таки стоит заглянуть к отцу. Ей хотелось, чтобы его сильная рука обняла его, чтобы прозвучал его успокаивающий голос, его слова о том, что все будет хорошо. Но она знала, что ни родительской ласки, ни умиротворения она не получит. Это осталось в прошлом. Сейчас отец болен и слаб. Он едва может пошевелить рукой, а не то чтобы кого-то обнять. И его часто совсем невнятная речь, из которой исчезли все властные интонации, никак не сможет ободрить несчастную дочурку. На его волю и решительность Блэр рассчитывать нечего. И, конечно, Клио уже сейчас с ним, докладывает, как прошел их совместный ленч, и с глумливым смешком хвастается, как она точно предсказала, зачем приезжала Блэр.

Пока Блэр стояла в раздумье на дорожке, на нее вдруг обрушилась такая усталость, что она еле добралась до машины. Только она отъехала от дома, как ее мобильный телефон ожил. Она не сомневалась, что услышит голос супруга.

– Ну, что она сказала? – спросил Джейк.

– Сказала «нет».

– Что?! – От крика Джейка в трубке затрещало.

– Повторить или ты слышал? Клио посоветовала взять кредит в банке. Денег она не даст.

– Это невозможно! А что ты ей говорила? Почему не смогла ее убедить?

Тлеющие угли злобы на Джейка вспыхнули жарким пламенем. Он не только в ответе за все напасти, но еще и заставляет ее убирать за ним дерьмо. Блэр едва удержалась от грубого ругательства. При встрече она все ему выскажет.

– Слушай, ты… Я сделала все, что могла, и говорила все, что надо, и не тебе меня допрашивать и тем более упрекать.

– Но как такое могло случиться? Они никогда не отказывали нам.

– Отказали не они, а Клио. Но, вероятнее всего, до этого она побеседовала с папой.

– Я… я… – Джейк заткнулся.

Слушая по телефону всхлипывания мужа, Блэр ощутила тошноту. Она ненавидела слабых мужчин. Ее супруг был трусом, который всю свою взрослую жизнь провел, прячась за надежным щитом семьи Пратт и за стеной, воздвигнутой их деньгами. Между ним и Марко была огромная разница. Марко не нуждался ни в ком.

– Возьми себя в руки. Уясни наконец, что ни «Пратт Кэпитал», ни отец лично не дадут нам денег. Так что поворочай мозгами и придумай альтернативный план. Я не собираюсь терять Марко.

– Я не знаю, что делать…

– Вот и соображай быстрее. – Блэр захотелось удушить его.

– Как ты считаешь, если мы будем действовать в обход Клио, твой отец даст деньги?

– Не знаю. Суть не в этом, а в том, что мы никогда ничего не получим, если Клио будет стоять на дороге. Теперь это твоя проблема, и решай ее как хочешь.

– Клио? Это Майлз.

Майлз Адлер никак не мог представить, что Клио Пратт сама поднимет трубку и ответит на телефонный звонок. Он привык слышать монотонный голос горничной: «Резиденция Праттов. Добрый день», а затем следовали обязательные несколько минут ожидания, достаточные, чтобы собраться с мыслями. Теперь же Майлз, нервно прижав трубку к уху, развернув на сто восемьдесят градусов обитое черной телячьей кожей кресло и уставившись в окно, поспешно придумывал, с чего начать разговор. С двадцать первого этажа открывался впечатляющий вид на верхушки деревьев в Центральном парке и на небоскребы Манхэттена.