Безрассудная страсть - Тара Пэмми

Она руками обвила его за талию, лицом прижавшись к его груди, и ее доверчивое прикосновение выбило почву из-под его ног. Она отдавала ему свое тело, свои мысли, свою преданность, и все же он убегал от нее.

— И это все, что ты можешь сказать, Лео?

— Да.

Он кивнул, погрузив пальцы в ее волосы. Одновременно он хотел дистанцироваться от нее и быть рядом целую вечность, не выпуская ее из объятий. Ему нужно было рассказать ей о противоречиях, которые раздирали его изнутри.

Прочный фундамент дружбы, который они построили в течение многих лет, никуда не делся. Он доверял ей больше, чем кому-либо в своей жизни. И все же… между ними возникла новая близость, которая испугала его. Ощущение того, что отношения выходят из-под его жесткого контроля и он сам себя тоже плохо контролирует. Ко всему этому примешивались оковы прошлого, которые он никак не мог сбросить.

Он ненавидел быть уязвимым. В самые смутные моменты он гадал, как же так все вышло. Ему не нравилось, что она пришла к нему потому, что он мог противостоять Марио, будучи достаточно богат и силен, чтобы защитить их малыша, и она согласилась быть его женой только ради ребенка… Его мысли были в полном раздрае.

И пока он снова не приведет в порядок свое душевное состояние, пока не избавится от этой нелепой уязвимости, ему нужна дистанция.

«Увидимся утром двенадцатого числа».

Это была дата их свадьбы.

Неха смотрела на сообщение в своем мобильном телефоне с разочарованием и гневом. Бросив аппарат на диван, она плюхнулась рядом, положив руку на живот. На глаза у нее навернулись слезы. Откинув голову назад, она закрыла глаза, чтобы справиться с охватившим ее смятением.

Они собирались пожениться через два дня, и он дал ей понять, что до этого дня они не увидятся? После того как в течение недели он почти не уделял ей ни времени, ни внимания? И где, черт возьми, ее собственная самодостаточность? Ее самообладание?

Господи, как же она устала гадать, не слишком ли бурно на все реагирует. И почему так происходит — из-за гормонов или во всем виноват Леонардо, избегавший ее.

Слезы, которые она так долго сдерживала, потекли по ее щекам. Она чувствовала боль в сердце от всех этих догадок. Со дня похорон Сильвио Брунетти прошло уже три недели, и она была на грани срыва.

Сначала она не хотела сразу рассказывать ему о своей беременности. Но, обняв его, чувствуя, как болит ее тело от его неистовых любовных ласк, как трепещет сердце, отчаянно нуждающееся в опоре, она не сдержалась. И он ответил так, как она ожидала и надеялась.

Он целовал ее с такой нежностью, что у нее разрывалось сердце, задавал так много вопросов, так долго говорил с ней о будущем, что в ее сердце зародилась надежда, что все получится.

Но на следующий день, едва поздоровавшись, он уехал в очередную поездку.

Она дала Лео время подумать. Она поддерживала его всем сердцем, когда он был так зол, обижен и опечален. Все, чего она хотела, — это убежать в свою прежнюю стерильную и безопасную жизнь, где границы не были размыты и он был неподвижной скалой в ее бурной жизни, ее безопасной гаванью, когда вокруг бушевал шторм.

Но теперь он был скалистым выступом, разбившись о который она сама могла потерпеть крушение.

Она нисколько не возражала, что после эмоционального всплеска, после того, как он открыто отверг ее предложение поговорить, он захотел секса. Она не была против, ей это тоже было нужно. Ей необходимо было почувствовать себя ближе к нему после того, как он дал ей понять, что боль, идущая из детства, разрывает его на части, и секс был единственным способом, которым он мог позволить ей утешить его. Ей жизненно необходимо было быть уверенной, что за всей этой болью, за этими нападками он все еще был тем Лео, которому она доверяла больше, чем любому другому мужчине.

Если он хотел использовать ее тело как средство против опустошающего горя, она была более чем счастлива быть использованной.

Потому что он очень много значил для нее. Потому что она видела их отношения именно такими — держать друг друга в объятиях и помогать преодолевать все худшее, что уготовила им жизнь, чтобы это была настоящая семья, о которой она всегда мечтала.

Но после той ночи, из-за ее импульсивного признания, произнесенного шепотом в темноте рассвета, все пошло не так.

Из той ночи они не вышли целыми и невредимыми. Что-то было сломано. Реальность изменилась. По крайней мере, для нее.

Их любовные ласки теперь были более глубокими, иногда страстными, иногда его нежность вызывала слезы на ее глазах, и все же трещина между ними, казалось, становилась все шире, разрастаясь до почти непреодолимой. Если она надеялась, что, отдаваясь ему в момент его боли, все исправит, то потерпела фиаско.

Он отстранился от нее так далеко и так быстро, как будто в ту ночь слишком много себе позволил, как будто себя предал.

О, он был вежлив и беспокоился за нее. Он присматривал за ней, как коршун за своим потомством, исполнял все ее желания прежде, чем она успевала о них подумать; он был идеальным любовником, идеальным компаньоном, и, когда они поженятся меньше чем через два дня, он будет идеальным мужем.

Идеальный муж, идеальный отец, идеальный кормилец, и все же это было совсем не то, чего она хотела. Больше нет.

То, чего он обещал, то, чего она хотела, было уже недостаточно.

Встав с дивана, она прошла в гардеробную, где висело ее свадебное платье. Внутри у нее было тревожно, беспокойство не прекращалось ни ночью ни днем, и Неха задавалась вопросом, не делает ли она из мухи слона. А может, она совершает огромную ошибку. Интересно, когда же он сделает или скажет что-нибудь, что выведет ее из этого мучительного состояния.

Дорогой шелк цвета слоновой кости тихо зашуршал, когда она провела по нему пальцами.

Все приготовления были сделаны для тихой гражданской свадьбы, на которой должна была присутствовать только семья, но Неха не смогла отказаться от свадебного платья. Лео тут же исполнил ее желание.

Наряд имел нестандартный покрой, но очень подходил для фигуры девушки. Прямые линии платья подчеркивали ее бюст, переходя в свободную драпировку в районе округлившегося живота. Стильно и элегантно, как мечтала Неха.

Платье не было обычным, но идеально на ней сидело. Оно было чем-то похоже на их отношения, которые начинались тоже не совсем традиционно, но Неха тогда надеялась (возможно, это была глупая надежда), что у них будет развитие.

Вчера было доставлено бриллиантовое колье — небольшое, с множеством мелких бриллиантов, изящно вставленных в платиновую основу, — такое изысканное, что Неха побоялась вынуть его из мягкой бархатной коробочки.

«Для моей прекрасной невесты», — было начертано в записке.

А неделю назад состоялась экскурсия по небольшому поместью в десять акров, которое он нашел на берегу озера Комо, и, если она даст добро, он бы нанял архитектора для проектирования и строительства современной оборудованной пекарни и кухни для Нехи, на которой она могла бы творить. Горы на заднем плане и озеро на другой стороне — это было самое живописное место, которое Неха когда-либо видела. И всего в десяти минутах от виллы Брунетти.