От любви с ума не сходят - Ольга Арнольд

Когда алкаши в белой горячке мочатся под себя, это хоть и неприятно, но их личное дело. Если же у них на теле открытые раны или просто им предстоит провести в постели долгое время, то мокрые простыни создают проблемы. Поэтому любому вновь поступившему в алкогольном психозе пациенту надевают на член презерватив, от которого в банку под кроватью ведет резиновая трубочка, и привязывают его, чтобы не соскочил.

Это действует ничуть не хуже, чем катетер, но совсем безвредно. Надо сказать, что Сучк., несмотря на все свои отрицательные качества, очень трепетно относится к этой важной части мужского организма и всегда утром самолично проверяет, не слишком ли туго закреплено изделие номер два Ваковского завода резиновых изделий на столь ценном органе.

Было любо-дорого посмотреть, как Ирочка справляется с этой сложной задачей. Вообще у нее удивительно быстрые и изящные движения… и к тому же она не хромает! Ну ладно. Пока она проводила эту и другие процедуры, то не уставала развлекать меня байками. Например, такой:

«Когда-то, когда я только закончила медучилище, у нас психосоматическое отделение было разделено на две половины - мужское и женское. Однажды к нам привезли пожилую женщину в белой горячке; пришли ее дочь с мужем, и замученный врач стал давать им наказ:

- Так, вы должны принести бутылку водки и десять презервативов…

Смущенная дочка, покраснев, робко возразила:

- Доктор, а вы не считаете, что маме это немного поздно?

Тут только врач спохватился, что речь идет о бабе…» Когда алкоголика выводят из острого приступа горячки, ему необходимо дать внутрь немного алкоголя - иначе он умрет. Вся лишняя водка достается персоналу. Как оказалось, наша психосоматика достигла великолепных результатов в излечении алкогольных психозов, почти нет смертных случаев - вот что значит набить руку!

Уже под утро, когда все более или менее успокоилось и мы только изредка проверяли, как себя чувствуют наши алкаши, Ирина рассказала мне потрясающую историю про медсестру Нину. Оказывается, она была замужем за алкоголиком; у них было две девочки - и одна крохотная квартирка на четверых. Постепенно муж Нины стал совершенно невыносим - мало того, что он буянил и пугал до смерти дочек, он еще и выносил из дома последнее.

Нина надрывалась на бесконечных дежурствах и, начищая сортиры, размышляла над тем, что же ей делать? Разводиться и разменивать квартиру? Но это было практически невозможно… Ждать, пока супруг упьется до смерти? Но до этого он может убить ее - и в любом случае оставит их в нищете… И тогда она решилась. Она всего-навсего подменила бутылки - вместо бутыли с какой-то политурой, служившей ему для опохмелки, поставила флакон с метиловым спиртом. Когда она пришла днем с работы, муж уже лежал мертвый. Никакого расследования фактически не было - участковому были хорошо известны привычки покойного.

- Мы с Ниной как-то раз вместе дежурили; дежурство было спокойное, мы немного выпили по случаю моего дня рожденья - и под утро она рассказала мне эту историю. «Я это сделала ради девочек», - все время повторяла она. Я думаю, что она мне это все рассказала, устав держать в себе. Все равно ее преступление недоказуемо, а от своих слов она всегда успеет отречься.

Но, убив даже из самых благих побуждений, убийца остается убийцей. Я вспомнила, как побледнела Нина, когда я укоряла ее во время ночного ЧП, как она боится Витамина - и пожалела ее. Как, должно быть, ее терзают муки совести!

Вот, всего лишь два суточных дежурства - а сколько всего случилось, сколько я узнала!»

И я, Лидия, тоже многое узнала… Нина с родинкой на подбородке - это ведь Нюся! Косолапов называет ее Ниной, Ниной Ивановной. Нюся, ехидная и озлобившаяся, Нюся, всегда готовая буркнуть какую-нибудь гадость за моей спиной - эта самая Нюся когда-то убила мужа ради спасения детей. Значит, Аля все это время работала рядом с убийцей - впрочем, и мне тоже предстоит эта участь. Если женщина может убить своего мужа, то чего ей стоит вытолкнуть из окна врачиху, которая то и дело к ней придирается!

Впрочем, мое воображение заводит меня слишком далеко…

Санитар Витамин - еще одна интересная фигура. Я стала расспрашивать о нем Володю, и, к моему удивлению, он сказал мне, что хорошо его помнит - и, более того, Витамин и сейчас работает в нашей больнице. Когда психосоматика закрылась, он перешел на другое хлебное место, где к тому же спиртное всегда льется рекой, - в морг.

Я, естественно, не выдержала и побежала на него смотреть. Морг, серое одноэтажное здание, утопающее в зелени, находился в самом дальнем конце сада, и по дороге я успела придумать подходящий предлог для визита. Влетев в низкую дверцу с надписью «Служебное помещение», я тут же с порога завопила, размахивая первой попавшейся историей болезни:

- Тело больной Никифоровой уже привезли из второй терапии?

В темной мрачной комнате двое в грязно-белых халатах сидели на лавке и, как водится, выпивали. При моем появлении они медленно поднялись; маленький, с испитым лицом и трехдневной щетиной, даже судя по внешнему виду - слабак - никак не мог работать в психиатрии. Того, кого я искала, я узнала с первого взгляда, хотя Аля и не оставила его описания. Как раз напротив двери вытянулся высокий белобрысый детина, косая сажень в плечах, с лицом, которое показалось мне даже красивым. Я удивилась тому, как молодо он выглядит - во всяком случае, ни годы, ни алкоголь не испортили контуров его поджарого тела, под халатом угадывались атлетические мускулы. Луч солнца ворвался в мрачное помещение и осветил его лицо, отражаясь в стеклянных голубых глазах навыкате; мне показалось, что они смотрят сквозь меня.

- Нет, нам никакого трупа не привозили, - медленно процедил он.

Мне стало не по себе от его взгляда; повернувшись на каблуках и бросив на ходу:

- Значит, я успею их перехватить, ее должны отправить не сюда, а в морг двадцатой больницы, - я быстрым шагом пошла обратно, пока им не пришло в голову меня расспросить.

Кстати, придумав эту историю, я вдруг поняла, что никогда не видела медицинского заключения о смерти Али, и дала себе слово, что в ближайшее время исправлю это упущение. Где мне его искать? То ли в закрытом уголовном деле где-то в архивах милиции - тогда об этом надо будет просить Эрика, а я и так много о чем прошу Эрика. То ли поискать копию в том патоанатомическом отделении, где производили вскрытие… Раз Аля разбилась на этой территории, то, скорее всего, ее отвезли к нашим патологоанатомам.

За время существования стационара несколько пациентов покончили с собой - гораздо меньше, чем можно было ожидать, учитывая контингент больных, но это было неизбежно. Естественно, они меня особенно интересовали - если бы Аля была каким-то образом связана с этими самоубийцами, на нее могли свалить вину за происшедшее, и это могло стать непосредственной причиной ее гибели. Мне довольно легко удалось установить фамилии этих несчастных, и тут меня осенило - а почему бы мне не попытаться проникнуть в архивы патологоанатомов, используя тот предлог, что мне нужны материалы вскрытия для диссертации, и приписать к списку и Алино имя?