Галера черного мага - Деннис Л. Маккирнан

Джиннарин взглянула на черного гиганта: — Ты веришь в Адона?

Джату пожал плечами:

— Верю в то, что Адон создал планеты и миры, что он вдохнул жизнь в воду, землю и воздух, что его дочь Эль—видд создала в этих мирах людей и наделила их свободной волей. И в то, что Адон предоставляет нам самим стать кем нам хочется, без его помощи и вмешательства. — Джату вновь потрепал Рукса между ушей. — Я, правда, не совсем уверен, что верю во все до конца.

— Что ты имеешь в виду, Джату? Джату глубоко вздохнул:

— Я сомневаюсь в том, что каждый народ имеет скрытую цель и что это наша судьба — пытаться выяснить ее. Бокар к тому же говорит, что любой из нас время от времени получает новую жизнь и что…

— Бокар — твой наставник? — перебила его Джин—нарин.

— В этом учении — да, — согласно кивнул Джату. Джиннарин засмеялась, ее тонкий голосок зазвенел, словно птичья трель.

Джату смотрел на нее, слегка озадаченный. Наконец, справившись с собой, она, задыхаясь, произнесла:

— Джату, когда Бокар обратит тебя в свою веру, ты станешь самым высоким гномом во всем мире.

Громкий, раскатистый смех Джату присоединился к заливистому хихиканью Джиннарин.

Минула неделя с того момента, когда они вошли в штилевую зону Рака. Ветер стал постепенно стихать и наконец исчез совсем. Паруса «Эройена» поникли. Араван приказал спустить гички, и гребцы начали буксировать судно через спокойные воды.

Эйлис и Джиннарин, стоя на носу, наблюдали за гребцами, распевающими свои песни. Весла погружались в зеркальные воды, образуя на поверхности колечки и завитки.

Джиннарин взглянула на неподвижную, освещенную солнцем морскую гладь и далеко внизу увидела свое отражение.

— В таком же зеркале, как это, я впервые увидела свою настоящую любовь, — сказала она, прерывая молчание.

— Ты тоже? — повернулась к ней Эйлис.

— Что? — обернулась Джиннарин к Эйлис и растерялась, заметив, что провидица смущенно покраснела.

— Расскажи, пожалуйста. Я тебя перебила. Джиннарин продолжила:

— Это случилось в Дарда—Глайне, около пяти тысяч лет назад. Мы с Руксом…

Эйлис опять перебила Джиннарин:

— Подожди. Как это может быть? Рукс ведь лис, а они не живут так долго.

— Это был другой Рукс. Далекий предок нынешнего. Лис живет у нас около семи сезонов, и в течение двух последних лет мы воспитываем одного щенка из помета, тренируем его и даем щенку то же самое имя.

Эйлис кивнула:

— Понимаю. Твоего лиса всегда зовут Рукс.

— С тех пор, как я себя помню, — подтвердила пикса.

— Продолжай, пожалуйста.

— На чем я остановилась? Ах да. Мы с Руксом путешествовали на север Дарда—Глайна. День выдался жаркий, и я попросила Рукса отыскать воду. Лисы хорошо справляются с этим. Он поднял морду, понюхал воздух и затем прямиком, как пчела в свой дом, побежал через лес. Так мы оказались возле озера, расположенного в тени нависающих деревьев, с берегами, поросшими тростником. В озеро впадал небольшой ручеек, в котором можно было заметить водяной кресс. Его белые цветы прекрасно сочетались с плавающими на поверхности озера белыми лилиями. Земля была покрыта ковром из прохладного зеленого мха. Вода была холодной и чистой, и мы с Руксом утолили жажду. Я сказала лису, что здесь, где ручеек впадает в озеро, мы и отдохнем, и отправила его поискать для себя пищи. Мне—то вполне достаточно было и водяного кресса. Руке скрылся среди деревьев, и, как только он исчез, я сорвала цветок. Думая украсить им свои волосы, я встала на колени на свисающем над водой камне и наклонилась над спокойной гладью озера, чтобы увидеть свое отражение. К великому удивлению, увиденное мною лицо принадлежало вовсе даже не мне. Я поднялась и огляделась по сторонам, то никого не заметила. Думая, что это была русалка, я еще раз осторожно посмотрела на воду. И опять я увидела то же лицо, окруженное листьями. Тогда я взглянула наверх и обнаружила на дереве пикса, который с улыбкой наблюдал за мной.

«Привет, красавица! — обратился он ко мне. — Я, Фаррикс, который никогда не лжет, заявляю, что никакой цветок, даже самый красивый, не идет ни в какое сравнение с твоими блестящими локонами».

Подвергнувшись такому дерзкому натиску, что я могла еще сделать, как тут же не влюбиться в него до безумия? Ну а затем он сделал самую безрассудную вещь, какую только мог: не раздумывая, он прыгнул в озеро, чисто и грациозно, не издав ни единого всплеска. Я в ужасе вскрикнула…

Эйлис подняла руку:

— Но почему, Джиннарин? Почему ты закричала? Ясно же, что он просто пытался произвести на тебя впечатление, поразить тебя. В этом нет ничего ужасного.

— О, Эйлис, ты так считаешь, потому что ты не пикса. Подумай, что могло бы произойти, окажись в озере большая форель или щука. Только бы тогда я его и видела… Поэтому я в ужасе закричала. К счастью, там не оказалось никакого хищника и моя только что обретенная любовь не была съедена живьем.

Эйлис понимающе закивала.

— Я видела, как он подплывает под водой к камню, на котором я стояла, но он не желал выныривать на поверхность. Я вновь испугалась за него, и, когда опустилась на колени и наклонилась, чтобы посмотреть, не зацепился ли он за корягу и не попал ли еще в какую—нибудь ловушку, он выскочил из воды, поцеловал меня и рассмеялся. А теперь я спрашиваю тебя: могла ли я не полюбить его? Когда он влез на камень, то низко мне поклонился и с сияющей улыбкой сказал: «Мое имя Фаррикс, если ты вдруг его забыла, и я никогда не лгу. Моего лиса за твоей спиной зовут Ру». Джиннарин перегнулась через борт и посмотрела на безмятежное море. От буксирующих лодок шла легкая зыбь.

— Вот так я в первый раз увидела свою настоящую любовь — отражением в зеркальной воде.

Понадобилось шесть дней и ночей, чтобы ускользнуть из клешней Рака. Утром седьмого дня появился небольшой ветерок. Редью вернул команду гребцов на борт. Рико приказал поднимать паруса, и «Эройен» вновь разрезал волны, оставляя за кормой пенистый след.

Тем же самым утром Джиннарин выглядела свежей после спокойного ночного сна, но когда она осознала случившееся, то разразилась слезами. Рукс тревожно скулил и, облизывая лицо хозяйки, пытался отыскать причины беспокойства и не находил их.

— Что за шум? — спросил Эльмар, стуча по деревянной панели подкоечного жилья Джиннарин.

— Я проспала всю ночь, — рыдая, ответила Джиннарин.

— И что? — Эльмар вновь громко постучал в крохотную дверь.

Джиннарин отодвинула панель и вошла к Эльмару.

— Я сказала, что проспала всю ночь. Маг нахмурился:

— Скверно, моя милая. Очень скверно. Джиннарин с рыданиями упала на пол, зарыв лицо в

ладони. Рукс скулил и поглядывал на Эльмара, словно пытаясь обвинить его.