День карапузов - Дмитрий Емец

– А кто мешает выживать с вареньем? – возразила Нина, и Петя так и не придумал, что ей возразить. Действительно, кто мешает выживать с вареньем?

Сам Петя подготовился к походу очень серьезно. Изготовил себе мощный лук. Из-за некоторой кривизны самодельных стрел лук бил не слишком точно, но если уж стрела попадала в цель, то пробивала насквозь даже пластиковую канистру из-под автомасла, для утяжеления налитую водой.

В автобус грузились долго. На задний ряд сидений посадили маму с Ритой на коленях, Костю и всех Моховых. Оставшихся Гавриловых посадили на средний ряд. Покровский уселся спереди, держа миноискатель между коленями. Обмотанный пакетами, миноискатель торчал почти до крыши и напоминал базуку.

Папа Гаврилов ходил вокруг автобуса, разглядывал его, подкачивал просевшие шины и бормотал:

– Девять плюс три плюс один. Это не автобус, а просто пятое измерение какое-то!

– Ну да! – отозвался Петя. – Если не дышать, то тут довольно просторно. Можно еще втолкнуть пару мух или даже, возможно, ящерицу.

Папа Гаврилов занял водительское место.

– Все сели? Никого не забыли? Кого нет – крикните! – велел он.

– Меня нет! – крикнул Петя.

Папа Гаврилов завел машину, и они медленно поплыли сквозь кустарник. Мальчик, Малыш и Табуретка бежали рядом и притворялись, что собираются укусить автобус за колеса. Их не было видно: только изредка из тумана показывалась оскаленная собачья морда.

– И это декабрь! – сказал папа. – Снега вообще нет, один туман!

– Включи фары! – отозвалась мама.

– Давно включил. Говорят, в Шотландии два водителя столкнулись лбами, когда в туман высунулись из машин.

Автобус медленно плыл по молочной реке, то совсем погружаясь в нее, то, когда дорога шла на подъем, выныривая на поверхность. Светофоры были едва видны. На перекрестках водители подавали длинные гудки, как теплоходы.

Покровский держал на одном колене смартфон, а на другом растрепанную бумажную карту и, сверяя их между собой, отслеживал путь, хотя его можно было и не отслеживать. Большую часть пути им все равно предстояло ехать по шоссе. Папа выплыл из города, и течение понесло его по туманной реке мимо карликового леса.

Постепенно туман рассеялся. До Симферополя шоссе шло степью, затем постепенно начались горы. Дорога поднималась и петляла. В какой-то момент, послушавшись Покровского, папа Гаврилов съехал с шоссе, и дальше они двигались уже от поселка к поселку, мимо полей с бетонными столбиками, подпиравшими виноград. Постепенно дорога, до того набиравшая высоту, начала заметно забирать в низину. Но и в низине горы почему-то не пропали, а вылезали из-под земли где только возможно. Где же никак нельзя было вылезти горе, обязательно торчала крошащаяся скала, увенчанная козой, а то и двумя.

Ехали медленно. Каждые полчаса кого-нибудь из детей укачивало или от верхнего багажника что-нибудь отвязывалось. Пока упавший груз искали и подвязывали, дети из автобуса успевали удрать в лес, и их потом полчаса зазывали и пересчитывали. Нина и Андрей, не отпуская, держали Серафима за руки, чтобы он не потерялся.

Когда же автобус все-таки не стоял, а двигался, за своей спиной папа Гаврилов слышал непрерывное чавканье и звяканье ложек о баночки. Это семеро его детей и трое Моховых, не дожидаясь начала похода, уже начали потрошить рюкзаки и подкрепляться.

– Чем больше мы съедим сейчас – тем меньше нам придется нести! – рассуждала Вика.

– Ага. Но чем больше ты съешь, тем меньше места будет у меня на сиденье! – пропыхтела Алена, которую Вика буквально вжимала в стекло.

Пытаясь отодвинуть Вику, Алена неуклюже высунула вооруженную продовольствием руку и плеснула йогуртом за шиворот Покровскому. Тот подпрыгнул, едва не продавив макушкой крышу автобуса. Извиняясь, мама торопливо вручила ему салфетку.

– Бред! – заворчал он, вытирая шею. – Более нелепого кладоискательства у меня в жизни не было!

– А какое это по счету? – спросил папа.

– Вообще-то первое, – смущенно признался Покровский и внезапно заорал: – Пррр! Поворот!

Папа притормозил, потом повернул. Автобус забумкал на стыках. Дорога, ведущая направо, была выложена бетонными плитами. Метров через сто плиты заканчивались и начинался влажный проселок.

– А мы проедем? – усомнился папа.

– Вроде до нас кто-то ехал! Вон следы колес видны! – сказал Покровский.

– Так, может, это на джипе? У нас-то не вездеход.

Все же папа свернул на полевую дорогу, и автобус заковылял в двух колеях. Справа и слева земля порядком раскисла, и папе это не нравилось. Он старался не поворачивать руль, чтобы оставаться в пределах колеи.

Примерно через километр перед автобусом возникло что-то кремово-серое. Потом еще что-то кремово-серое и очень-очень много кремово-серого. Поначалу папа решил, что это новый вид тумана, но этот вид тумана издавал блеющие звуки и надвигался на них, как туча.

– Овцы! – тихо сказал папа и нажал на тормоз, потому что ехать было уже некуда.

Через минуту они были тесно окружены огромным овечьим стадом. Овцы двигались навстречу по дороге и так жались к автобусу, что вытирали его своими боками. На обочине стоял дремучего вида дедок в дождевике и резиновых сапогах и с глубоким недоумением смотрел на автобус.

– Овечки! – умилилась Вика.

– Шашлык! – сказал Петя.

– Они испачкают нашу машину! Они грязные! – встревожилась Алена.

– Это мы их испачкаем! Мы тоже не особо чистые! – успокоил ее папа.

Дорога стала постепенно забирать в низинку, и они вновь оказались в царстве тумана. Если раньше туман доставал до дворников, то теперь он закрывал всю машину почти до верха лобового стекла. Оставалась только полоска сантиметров в пять, куда папа смотрел, задирая вверх голову.

Папа Гаврилов поневоле продолжал ехать вперед, потому что понимал, что на холм ему задним ходом все равно уже не забраться.

– Далеко нам еще? – жалобно спросил он у Покровского.

Покровский посмотрел одним глазом в смартфон, а другим в карту и сообщил, что еще 12 километров.

– По этой вот дороге? – спросил папа.

– С дорогами все довольно сложно. Они местами есть, а местами я не понимаю, что карта имеет в виду, – уклончиво отозвался Покровский.