Обреченная любить - Ольга Герр

— Отлично, — Сет откинулся на подушки, — неси бутылку вина.

— Зачем?

— Что за вопрос? Пить буду. Вино заглушает боль, — он закрыл глаза предплечьем.

— Я о подобном не слышала.

— Ты просто не напивалась до полной отключки. Ты идешь за вином? — он глянул из-под руки. — Или мне самому сходить?

— Не надо. Я принесу.

Раздобыть вино было несложно. Спустившись на кухню, Криста озвучила заказ, и ей вручили бутылку с двумя кружками. Она пить не планировала, но когда Сет предложил налить и себе, не устояла. После всех волнений захотелось расслабиться. К тому же тело ныло от многочисленных синяков. Может, спиртное притупит и ее боль.

Вино оказалось терпким на вкус. Прежде Криста пила всего пару раз. Вино из родительского дома было сладковатым, с приятным цветочным ароматом. Местное же походило на бормотуху с резким виноградным запахом. Но Сет пил, не морщась, и Криста постеснялась привередничать.

Мужчина стянул плащ и рубашку, но она не испытывала неловкости. Хотя для благовоспитанной леди юга остаться наедине с мужчиной в спальне было верхом неприличия. Во всем виновато вино: оно не только кружило голову, но и размывало границы дозволенного.

— Чем снежный вас ранил? — спросила Криста, осмелев после пары глотков.

— Ножом. Спрятал, сволочь, на поясе. Его убили?

— Нет, кинули в каземат.

— Может, и к лучшему, — кивнул он. — Завтра поговорим с ним.

Криста сильно сомневалась, что завтра наставник встанет с кровати, но вслух ничего не сказала.

Сделав еще глоток для храбрости, она бросилась в омут с головой:

— Я видела у вас кулон на шее, когда… ну…

— Когда раздевала меня, — помог он.

— В общем, да. Он что-то значит?

— Ты бы носила ничего незначащий для тебя кулон?

— Нет, конечно.

— Вот тебе и ответ.

— Ладно, — Криста не сдавалась, — спрошу по другому. Что в нем?

Он, делая глоток, посмотрел на нее поверх кружки. Криста выдержала взгляд, не отвела глаз.

— Вижу, кого-то бой со снежным закалил, — хмыкнул мужчина. — Или дело в вине?

— Пожалуй, в вине.

— В кулоне яд, — внезапно ответил Сет.

Криста потрясенно заморгала. Не таких откровений она ожидала. Она думала, услышит историю первой любви, а тут яд.

— Кого планируете травить?

— Себя.

— Но зачем?

— Затем, что я опасен. И для себя, и для других.

Он залпом осушил кружку и потребовал налить еще. Криста выполнила приказ на автомате. Мысли были заняты признанием. Нет, она подозревала, что наставник не совсем нормальный. И опасным его тоже считала. Но яд? Все-таки это крайняя мера.

— То, что случилось на стене с дозорным, как-то с этим связано, — вспомнила она его вспышку гнева.

— Ты что-то заметила тогда? — напрягся Сет.

— Ваши глаза и лицо… изменились. На секунду мне показалось, что это и не вы вовсе.

— Ты права, тебе показалось. Виновато освещение, — закрыл он тему и больше не откровенничал.

Криста выпила всего полкружки, но ей и этого хватило. Потянуло на разговоры, и она рассказала о юге. О родителях и старой няне, о первой любви и первом предательстве.

Сет вопросов не задавал, лишь периодически просил долить вина. Незаметно он выпил всю бутылку. И в какой-то момент Криста осознала, что говорит с пустотой — наставник крепко спал. Она так и не поняла: слушал он ее или нет.

Убрав кружки и пустую бутылку, она как была в порванном платье забралась на свободную сторону кровати, легла спиной к Сету, поджав ноги к подбородку, и уснула. Тот факт, что она спит в постели с полуобнаженным мужчиной, мало ее заботил.

* * *

Утром от неудобной позы ломило спину с шеей, но это не испортило Кристе настроение. Сет поправлялся быстрее, чем она рассчитывала.

Сбегав к себе, она переоделась, а потом под недовольное ворчание наставника сделала ему перевязку, поразившись тому, как хорошо затягивается рана.

— Будет новый шрам, — сообщила она.

— Одним больше, одним меньше, — пожал он плечами.

— А на шее, — руку потянулась к горлу мужчины, но он перехватил ее до того, как она достигла цели.

— Это тебе знать ни к чему, — сказал он, отводя ее руку в сторону.

Натянув редингот, Сет провел ладонью по ткани, убирая след от удара ножом. Плащ выглядел как новый. Криста прикинула, сколько преображений он пережил. Должно быть, на ткани живого места нет. Жаль, со своей раной Сет так поступить не мог. Он, как и Криста, плохо разбирался в анатомии. Все, что было в его силах: немного ускорить процесс заживления.

Вскоре заглянул магистр, справиться о здоровье гостя. И хотя Сет стоял, опираясь на комод, он пожелал немедленно допросить снежного. Все-таки сделал, как задумал, усмехнулась Криста, спускаясь вслед за наставником в каземат. Ходил он с трудом, часто останавливался, отдышаться, но любой другой на его месте неделю бы не вставал с постели.

Снежного держали в камере без окон, чтобы не видел луны. Это было частью пытки. Мало того, что луна для них священна, так она еще подпитывает их жизненные силы.

Каменные стены каземата покрывал лед. Обычно в тюрьмах пахнет сыростью и затхлостью, но здесь мороз вытравил все посторонних запахи. На снежном была лишь набедренная повязка. Белым призраком он смотрелся среди людей.

До прихода Сета с Кристой, он сидел на корточках в углу, но с их появлением поднялся. Криста не строила иллюзий насчет себя. Снежного заинтересовала не она. Все его внимание поглотил Сет.

— А вот и ты, — заговорил снежный на всеобщем языке. Голос у него был таким же студеным, как он сам. Так снег шелестит по крыше, скатываясь вниз. — Я ждал.

— Признаться, мне тоже не терпелось пообщаться, — Сет привалился плечом к стене.

— Жаль, я не довершил дело.

— Тебе так важна моя смерть?

— Ты — пустое место, — снежный подался вперед, но его удерживали кандалы. — Снег под моими ногами. Я топчу таких, как ты, не раздумывая. Но тот, кто в тебе. Он истинный. Он иру. Убив тебя, я бы освободил его.

— Иру? — переспросил Сет.

— На их проклятом языке это означает владыка или хозяин, — пояснил магистр. — Так они зовут своих вождей.

— Что ты о нем знаешь? — насторожился Сет. — О том, кто внутри?

— Знаю, как он силен. Однажды он одолеет тебя. И этот день не за луной. Я слышу, как он скребется, как просится на волю.

— Кто он?

— Тот, кто породил нас. Он привел нас в этот мир. Он наш пращур. Все мы плоть от плоти его. Когда он вырвется на свободу, мир падет к его ногам, а мы встанем у него за спиной. Теплокровные обречены.