Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук

Тебе бы там попариться…

Лучше о Дежагоре не скажешь. Тамошний кошмар накрепко сплавил Старую Команду с нюень бао.

Тут появилась матушка Гота. Четыре фута десять дюймов желчи. Она так и вызверилась на Капитана:

– Ага! Великий правитель собственной персоной!

Ее таглиосский отвратителен, однако она отказывается в это верить. И те, кто ее не понимает, нарочно так делают, издеваются над ней.

Едва переставляя кривые ноги, она обошла Капитана кругом. Гота хоть и не жирна, но в ширину такая же, как и в высоту. Вкупе с ковыляющей походкой это делает ее похожей на миниатюрного тролля. Родня за глаза так и зовет ее: бабушка Тролль. И характер у нее подобающий. Даже камень выведет из себя.

Тай Дэй с Сари были детьми довольно поздними. Остается молить богов, чтобы моя жена не сделалась когда-нибудь похожей на мать – ни обликом, ни характером. Вот на бабушку – совсем другое дело.

Похолодало что-то…

– Чего так жутко трудить моя Сари муж, ты, господин Столь Великовато Могутный Освободильник?

Отхаркнувшись, она сплюнула в сторону. Смысл этого жеста у нюень бао тот же, что и у всех прочих народов. Гота увлеклась, и чем быстрее она тараторила, тем энергичнее ковыляла.

– Ты думать, он раб быть, да? Воин – нет? Время бабушка меня сделать он всегда – нет, тебе все время давать – да?

Она снова сплюнула.

Бабушкой-то она стала уже давно, только все внуки были не от меня, да и не осталось никого в живых. Но я не напомнил ей об этом. Решил, ни к чему лишний раз привлекать к себе внимание.

Часом раньше она уже прошлась по мне вдоль и поперек. Я «мудрый – нет, пустоголовец бездельный – да», потому что только пишу да читаю. «Вряд ли взрослому человеку на это тратить время – да». Матушка Гота вечно всем недовольна.

Костоправ считает, это оттого, что ее непрестанно мучают боли.

Он сделал вид, что не понимает ее ломаного таглиосского:

– Да, погодка и вправду славная. Не по сезону… Специалисты по сельскому хозяйству заверили меня, что в этом году мы соберем два урожая. Как полагаешь, ты справишься с уборкой двойного урожая риса?

Снова отхаркивание, плевок, а затем – длинная гневная тирада на нюень бао, щедро приправленная вычурными эпитетами, причем не все они взяты из ее родного языка. Больше всего на свете матушка Гота не любит, когда над ней смеются или ее игнорируют.

Кто-то забарабанил в дверь.

Сари где-то чем-то занималась, чтобы быть подальше от матушки, так что открывать пришлось мне. Из коридора шибануло запахом Одноглазого.

– Как делишки, Щенок? – спросил наш колдун, суя мне в руки вонючую, грязную, разлохмаченную кипу бумаг. – Старик у тебя?

– Какой же ты волшебник, если сам не знаешь ответ?

– Какой-какой… Ленивый!

Я отступил в сторону и взвесил на ладони кипу:

– Что за мусор?

– Те бумаги, что ты требовал. Мои Анналы.

С этими словами он неторопливо заковылял к Капитану.

А я глядел на принесенную им кучу хлама. Некоторые бумаги заплесневели, на других расплылись чернила. Одноглазый неряха, каких поискать. Я от души надеялся, что этот недомерок не задержится в моем жилище. А то еще натрясет блох да вшей… Он ведь ванну примет, только если, напившись, в канал свалится. А эта гнусная шляпа… Сожгу ее когда-нибудь.

Одноглазый и Капитан о чем-то шептались. Матушка Гота хотела подслушать, однако они перешли на язык, которого она не понимала. Втянув в себя бушель воздуха, матушка Гота обрушилась было с упреками, но…

Одноглазый умолк и воззрился на нее. Так состоялось их близкое знакомство.

Он ухмыльнулся.

Она его ничуть не обескуражила. Ему миновало двести лет. И мастерство словесной пикировки он в совершенстве постиг за несколько поколений до рождения матушки Готы. Он поднял вверх большие пальцы и шмыгнул ко мне, улыбаясь, словно мальчишка, случайно босой пяткой вывернувший из земли на конце радуги глиняный горшок.

– Щенок, – заговорил он по-таглиосски, – представь меня по всей форме! Какая женщина! Она великолепна! Воплощение всех достоинств! Само совершенство! Ну-ка, подойди и поцелуй меня, любимая!

Может, это оттого, что матушка Гота – единственная в Таглиосе женщина, не превосходящая его в росте?

В первый раз я видел, как моя теща лишилась дара речи.

Дядюшка Дой с Тай Дэем тоже, казалось, опешили.

Одноглазый крался вкруг комнаты следом за матушкой Готой, и та в конце концов выскочила за дверь.

– Совершенна! – каркнул Одноглазый. – Во всех отношениях. Женщина моей мечты… Ты готов, Капитан?

Чего он такого нализался?

– Ага. – Костоправ отодвинул чашку, которую едва пригубил. – Мурген, я бы хотел, чтобы и ты пошел с нами. Пора показать тебе несколько новых трюков.

Я, сам не зная отчего, покачал головой. Сари, избежавшая общения с матерью под предлогом необходимости быть со мной, обняла меня рукой и, ощутив мое нежелание идти, сжала плечо. Она подняла на меня роскошные миндалевидные глаза, без слов спрашивая, чем я встревожен.

– Не знаю…

Похоже, они намерены допросить краснорукого обманника. Не люблю я подобной работы.

И тут дядюшка Дой здорово удивил меня:

– Могу ли я сопровождать тебя, муж моей племянницы?

– З-зачем?

– Я хочу удовлетворить голод моего любопытства сведениями об обычаях твоего народа.

Он говорил со мной медленно, словно с идиотом. По его мнению, я обладал одним серьезным и неисправимым дефектом: не был рожден нюень бао.

Ладно, хоть Костяным Воином и Каменным Солдатом больше не обзывает…

Я так и не понял, что означают эти клички.

Я перевел его просьбу Старику. Тот и глазом не моргнул:

– Конечно, Мурген. Отчего бы нет… Только идемте, пока мы все тут не померли от старости.

Что за чертовщина? И это – Капитан, всегда считавший, что от нюень бао хорошего ждать не приходится?

Я покосился на кучу мусора, принесенную мне Одноглазым. Бумаги воняли плесенью. Позже попробую из них что-нибудь извлечь. Если это в принципе возможно. Одноглазый вполне мог написать их на языке, который успел забыть в течение последующих лет.

Анналы Одноглазого оказались полной чушью, как я и подозревал. Более того, вода, плесень, жучки и преступное небрежение сделали большую часть его воспоминаний нечитаемой. Хотя одна глава из недавних уцелела вся, за исключением страницы в середине – та просто-напросто отсутствовала. Вот тебе наглядный пример того, что Одноглазый считал адекватной хроникой.