Рикошет - Сандра Браун

— Да, и все-таки: федералы нашли что-нибудь?

— Мне ничего не известно.

— До сих пор злятся?

— Еще как. Не пишут, не звонят. А уж я-то как по ним истосковался.

Конг хихикнул.

— Ну, если я могу помочь прищучить этого сукиного сына Савича…

— Спасибо. — Дункан указал подбородком на зажатый в волосатом кулаке лист бумаги: — В чем дело?

— Мейер Наполи. Дункан захохотал.

— Да ты сегодня горы сворачиваешь.

О Мейере Наполи в полицейском участке были наслышаны. Этот частный сыщик умел ловко облегчать кошельки своих клиентов на крупные суммы, давая взамен исключительно обещания, которые редко выполнял.

Обычно он работал сразу на обе стороны. Если его нанимала жена в надежде получить доказательства неверности мужа, Наполи часто шел к мужу и за определенную плату обещал ему вернуться к жене ни с чем. Нередко он так утешал убитую горем супругу изменника, что она вновь начинала чувствовать себя желанной.

— И на которой из них ты нашел Мейера Наполи? Конг подергал себя за мочку уха, поросшую черными волосками.

— В этом-то и проблема. Я его не нашел.

— Как?

— Сегодня утром позвонила секретарша Наполи, сказала: он не пришел в офис на встречу с клиентом. Она раз десять позвонила ему домой и на мобильный, но он не ответил. Такого никогда не случалось. Говорит, он всегда поддерживает связь. Всегда. Без исключений. Она поехала к нему домой, посмотреть, может, он умер или что. Там его не было. Тогда она сообщила нам. И перезванивает каждый час, она уверена, с ним что-то случилось. Говорит, он никогда не пропускал утренних встреч с клиентами, ни при каких обстоятельствах. По ее словам, он никогда не берет больничный или отпуск, а если бы даже и взял, то непременно предупредил бы ее. Эта чертова баба так нас достала, что я уступил. Приехал в его офис и объяснил: если нет прямых доказательств насильственной смерти, взрослый человек считается официально пропавшим только по прошествии двадцати четырех часов с момента, когда его видели последний раз. Она сказала, что у него дома никаких признаков насилия она не заметила, но с боссом случилось несчастье, иначе он бы вышел на работу.

Дункан понял, что у Конга была весомая причина все это ему рассказывать, и не мог дождаться, когда же тот перейдет к главному. Желудок активно напоминал ему о себе. Он слишком мало спал этой ночью и слишком много работал днем. Пора было купить домой жареного цыпленка, открыть банку пива, может, поиграть на пианино, чтобы дать мозгу возможность свободно поразмыслить о Троттере, понять, что он делал в доме Лэрдов и почему не сбежал, когда его обнаружили.

Еще ему надо подумать о записке Элизы и о том, почему она передала ее и почему он не рассказал об этом своей напарнице.

Конг продолжал рассказывать:

— Я-то думал, Наполи хранит свой офис надежнее сейфа, как сокровищницу. Но секретарша была так взволнована, что даже не заметила, как я читал бумаги у него на столе. Она тем временем заламывала руки и кудахтала, где же сейчас ее босс.

Тут Конг протянул Дункану лист бумаги, который принес с собой. На нем был отпечатанный на машинке список имен.

— Я запомнил несколько имен, встретившихся в его бумагах, — объяснил Конг. — Как только вернулся в офис, отпечатал список, чтобы не забыть. Честно говоря, я считаю, Наполи залег на дно, чтобы не попасться тому, кого разозлил, — недовольному клиенту или какой-нибудь дуре, с которой трахался. Но если все же наш вонючка и попал в переделку — секретарша в этом не сомневается, — эти имена могут пригодиться. Будет ясно, куда можно поехать с расспросами.

Дункан кивнул, показывая, что принимает объяснения Конга.

— И вот почему я принес список тебе… — Конг указал на имя посередине списка. — Разве это не твой парень?

Дункан прочитал имя. Медленно снял ноги со стола, взял у Конга список и прочитал снова. Потом хрипло ответил:

— Это мой парень.

— Настоящий скандал. С момента знакомства и до венчания прошло меньше трех месяцев.

От «Казарм» до офиса Мейера Наполи в центре города было несколько минут езды. Диди решила воспользоваться Ими, чтобы поделиться с Дунканом добытыми сведениями 0 Прошлом Элизы Лэрд.

— Ничего скандального или необычного в коротком Ухаживании нет, — возразил Дункан.

— Особенно когда известный председатель суда высшей инстанции женится на официантке, которая разносит коктейли. Да-да, ты не ослышался, — заявила она в ответ на взгляд Дункана. — Элиза работала в баре загородного клуба, членом которого был судья Лэрд.

— Это какого же?

— «Серебристая волна», какого же еще. В общем, как только судья с ней познакомился, он стал играть в гольф ежедневно, иногда по два захода, но больше девятнадцати не набирал.

Дункан припарковался возле приземистого квадратного офисного здания и прикрепил на лобовое стекло знак, что машина принадлежит полицейскому — иначе бы вездесущие саваннские добровольцы непременно выписали ему штраф. Он открыл дверцу и вышел, надеясь освежиться на ветерке. Воздух был неподвижным и душным. Солнце зашло, но от раскаленного тротуара все еще поднимался жар; подошвы его ботинок стали горячими.

— Самое главное тебе рассказать сейчас или потом? — спросила Диди, когда они подошли к двери офисного здания.

— Сейчас.

— Судья был закоренелым холостяком, время от времени крутил романы с вдовами или разведенными, но о свадьбе речь никогда не заходила. Зачем делиться семейным богатством? Но Элиза свела его с ума. Он втрескался по полной программе. Говорят, она трахалась с ним до одурения, а когда он больше жить без нее не мог — дала от ворот поворот и не соглашалась на секс до тех пор, пока он не возьмет ее замуж.

— Какого черта этот лифт не едет? — Хотя в здании работал кондиционер, он нимало не смягчил резкость Дункана, причиной которой, по его мнению, была адская жара. Он несколько раз нажал на кнопку, но из шахты не послышалось ни звука, свидетельствовавшего о спускавшейся к ним кабине. — Пойдем пешком. Здесь всего пара этажей.

Диди стала подниматься вслед за ним по длинной лестнице. За несколько десятилетий на ступенях протерлись углубления от прошедших по ним подошв. Состояние здания было далеко не образцовым. От старых стен пахло плесенью.

— Друзья и коллеги судьи были в шоке от их помолвки, — продолжала Диди. — Купил ей бриллиантовое колечко — заметил его?

— Нет.

— Маркиз, карат этак шесть. Это по скромным подсчетам.

— Ты обратила на это внимание? — Обычно драгоценности Диди не интересовали.

— Как я могла не заметить? — сказала она ему в спину; они огибали поворот, ведущий на площадку второго этажа, я от него чуть не ослепла на той веранде. Ты что, не видел, какая от него по всей стене радуга?