Утро после победы - Ариадна Константиновна Рокоссовская

Спустя несколько недель после смерти папы мама купила краски, кисти, холсты и, чтобы найти в себе силы жить дальше, стала писать картины. Спустя много лет у нее была первая и единственная персональная выставка – в Доме художника на Крымском Валу. Вернисаж, к сожалению, прошел без автора – мама уже была нездорова. Через год ее не стало. Интересно, что в прошлом году мне предложили продать одну из ее картин за огромные деньги. Я, конечно, отказалась, но мне было приятно.

Чем ваш отец любил заниматься на досуге?

Наталья Малиновская: По вечерам папа чаще всего решал шахматные задачи. Шахматами он увлекался с юных лет. Знатоки считают, что папа играл на вполне профессиональном уровне, да и его шахматная библиотека свидетельствует, что ее собирал не дилетант. Есть в ней, кстати, и том, посвященный мастерству Ботвинника, с дарственной надписью самого гроссмейстера.

Сколько себя помню, на отцовском столе всегда лежала маленькая темно-вишневая коробочка. Раскрытая, она распадалась на два квадрата – шахматную доску с дырочками в каждой клетке, куда втыкались стерженьки крохотных фигур, и обтянутую малиновым бархатом крышку-корытце для ненужных фигур. Эту коробочку папа открывал едва ли не каждый вечер: разбор партий и решение задач вошли у него в привычку.

Папа не охотился. Он рассказывал, что, убив на своей первой охоте лань, подошел и увидел ее глаза. Больше никогда не стрелял. Бывал на охоте в Завидове, где не только охотились, но главным образом решали дела.

А вот для рыбалки, своего главного увлечения, папа всегда старался отыскать время – по воскресеньям и обязательно в отпуске. Сколько времени я просидела на берегах самых разных рек и озер в поле зрения родителей, и в холод, и в дождь с упоением кидающих удочку. Во всяком месте земного шара, куда попадал, папа покупал рыболовную снасть и какие-то отверточки, винтики, молоточки.

К вещам, исключая вышеупомянутые, он был равнодушен и довольствовался бы, будь его воля, синей байковой ковбойкой, которая и теперь у меня, многолетними штанами фасона «раскинулось море широко» и беретом, носить который приучился в Испании.

В Москве мы жили довольно замкнуто: наверное, слишком напряженной стала жизнь и в свободное время хотелось просто передохнуть. А в Хабаровске часто приходили гости, и тогда играла громадная, как сундук, радиола. Под конец всегда заводили папину любимую «Гори, гори, моя звезда», а до нее неизменно звучали украинские народные песни, «Славное море, священный Байкал» и вальсы «Амурские волны» и «На сопках Манчжурии».

Какие качества вашего отца вам больше всего запомнились?

Наталья Малиновская: Меня поражало его трудолюбие. Я помню, как он, будучи министром обороны, приходил с работы, садился за стол и начинал писать книгу или читать Флобера по-французски, чтобы не забыть язык. А ведь он возглавлял минобороны и в то время, когда был Карибский кризис.

Чехословакия, апрель 1945 г.

В последний год я спросила его: «Кем ты хотел быть?» Что не военным, я уже знала, потому что слышала от него раньше: «Хотеть быть военным противоестественно. Нельзя хотеть войны». Папа тогда ответил: «Лесником». Но это, конечно, только в тот – последний год. О том, что судьба повернула так, а не иначе, папа не жалел, но чувствовал, что справился бы, и неплохо, с другим делом. Иногда даже казалось, что он примеривает к себе другие профессии – так внимательно и заинтересованно он к ним приглядывался. Кроме литературы, его притягивала медицина. Отец рассказывал, что, когда уже после Гражданской войны речь зашла о дальнейшей учебе, он попросил командира дать ему рекомендацию в Военно-медицинскую академию, но получил безоговорочный отказ: «Нечего тебе там делать! Ты прирожденный командир!»

Каково это – быть дочерью маршала Малиновского?

Наталья Малиновская: В детстве я не понимала, кем был мой отец для посторонних людей. Помню, какой восторг испытывали люди, когда Юрий Гагарин полетел в космос. Я училась в школе, и все мы буквально бредили Гагариным. И вдруг, примерно через месяц, он пришел к нам домой. Я была на седьмом небе от счастья, ведь для меня он – небожитель. И вдруг я заметила, что так же, как я смотрю на Гагарина, он смотрит на моего папу. Видимо, почувствовав мое недоумение, когда папа куда-то вышел, Гагарин стал мне объяснять, как много для него значит то, что он в домашней обстановке пьет чай с таким человеком, как мой отец. Для меня это было откровением!

И все же мне хотелось сформировать свою жизнь абсолютно безотносительно к тому, чья я дочь. Когда я училась, далеко не все знали, кто мой отец, но я очень боялась, что, не дай бог, получу что-то, чего не заслужила. К сожалению, папа не успел узнать, что из меня получилось.

Вы когда-нибудь ловили себя на том, что делаете что-то точно так же, как отец?

Наталья Малиновская: Меня на этом всегда ловили другие. Когда в роддоме меня в первый раз принесли маме, она была потрясена тем, что дитя смотрело на нее хорошо знакомым взглядом – она увидела любимые глаза и папино серьезное выражение лица. Я всегда чувствовала себя папиной дочкой. И когда мы с мамой были вместе, если кто-нибудь говорил ей: «А девочка-то не на вас похожа, Раиса Яковлевна, а на папу», я светилась от удовольствия. А если говорили, не приглядевшись, что я похожа на маму, при том, что мама была очень хороша собой, я немедленно реагировала: «Нет, я на папу похожа!»

Маршал и графиня

Наталья Родионовна Малиновская рассказывает о своем отце, Маршале Советского Союза Р. Я. Малиновском [16].

Наталья Родионовна, ваши родители познакомились на войне. Они рассказывали, как это случилось?

Наталья Малиновская: Папа встретил войну в Одесском военном округе. Он командовал 48-м стрелковым корпусом, штаб которого располагался в районе города Бельцы, в Молдавии. Когда началась война, корпус вошел в состав Южного фронта. Маму война застала в Ленинграде, где после окончания Библиотечного института она работала в библиотеке Механического техникума. После эвакуации из блокадного Ленинграда по Дороге жизни под Грозный в апреле 1942 года она попала в армию, свою армейскую жизнь начала в банно-прачечном комбинате, дважды выходила из окружения. Второй раз был судьбоносным – она встретила папу. Летом 1942-го, когда выходили из окружения, она и еще два бойца пробрались через кукурузное поле и сосчитали немецкие танки. Видимо, эта информация оказалась важной – мама была представлена к ордену Красной Звезды,