Ход свиньей - Александр Андрюхин

Теперь об убийце. Тут напрашивается естественный вопрос: кому, кроме Ягуткина, нужно убийство Вороновича? Разумеется, его жене. Такая мысль пришла следователю сразу после того, как он узнал, что Римма Герасимовна утаивает от любовника очень важный факт, который в один день мог кардинально переменить их жизнь. Это подозрение, что вдова не так проста, как хочет казаться, подтвердил и водитель, случайно увидевший, как она садилась в машину поэта Скатова. Однако ничего не происходит случайно!

— Так-так, — бормотал себе под нос следователь, напрягаясь от нахлынувших догадок. — Значит, ей Ягуткин больше не нужен. Ей нужен орел! Ну-ну.

Начальник следственного отдела вызвал Игошина.

— Задача очень деликатная, — поднял палец Батурин. — Нужно сегодня же выяснить, действительно ли у мадам Воронович роман с этим поэтом Скатовым. Если это действительно так, вы должны каким-то образом добыть его отпечатки пальцев. Задача ясна?

Игошин кивнул и удалился с радостной улыбкой. Теперь самое время заняться юной любовницей покойного, утверждавшей, что знает убийцу. Это, конечно, не серьезно, но чем черт не шутит? Следователь позвонил психологу, который после него беседовал с девушкой, и полюбопытствовал, можно ли доверять ее информации. Тот по поводу Инги сочувственно поцокал языком:

— Боюсь, что девушке не только нельзя верить, ее даже нельзя допрашивать. У нее все признаки параноидального бреда. Я ей выписал направление на обследование.

— Неужели так плоха? — нахмурился следователь.

— У нее классическая шизофрения. Она утверждает, что переспала с Сатаной и теперь ждет от него ребенка. Как вам такие заявочки, Анатолий Семенович? Еще она уверяет, что из-за этого погибло трое ее друзей.

— Из-за того, что переспала?

— Ну да! У них такой сатанинский закон. Чтобы зачать демона, нужно погубить три души. А чтобы нормально разродиться — нужно загубить девять.

— Сурово, — усмехнулся Батурин. — А что, она действительно беременна?

— Вот этого я не знаю. С ее слов как бы да. Во всяком случае, она рассказывала, что, когда ходила в женскую консультацию, чтобы взять направление на аборт, на нее напали трое бандитов. Они якобы привязались к ней сразу, как только она вышла из женской консультации. Бандиты преследовали ее на «Вольво» от Макдоналдса до театра на Бронной. Потом выскочили и поволокли ее в машину при всем честном народе. Если бы не какой-то мужчина, то ее бы уже не было в живых. Вот такие фантазии у этой девушки. А вы спрашиваете, верить ли ее информации?

— На Бронной, говорите, — не поверил ушам следователь. — А когда это было?

— Ну, конечно же, в пятницу тринадцатого, — засмеялся психолог. — Но это только цветочки, Анатолий Семенович. В этот же день, по ее словам, произошло еще несколько ужасных событий. Приезжает она утром к одной своей знакомой, а у нее в доме два трупа. Тогда она едет к другому знакомому, а он, как назло, повесился. Тогда она бежит домой к маме, но мамы дома нет, и покоя тоже нет. Приезжает милиция и тащит ее на допрос по поводу ее повешенного друга. После этого она отправляется в женскую консультацию, — куда же еще можно отправиться после допроса? — и вот тут на нее нападают бандиты. Просто фильм ужасов, Анатолий Семенович! Не находите? Однако следователю было не до смеха.

— Как вы думаете, с чем связана ее шизофрения? — спросил он озабоченно.

— Думаю, она сильно чем-то напугана.

Еще на пороге, вежливо представив молодого человека, Инга поняла, что ее тревоги по поводу косых Юлькиных взглядов были напрасны. Юлька не выразила никакого недовольства от их прихода. Гость с хозяйкой мило улыбнулись друг другу — по всей видимости, знакомый подруги пришелся Юльке по душе.

Они проследовали в зал, сели за столик и принялись светски беседовать. Инга молча отправилась на кухню протирать бокалы и вскрывать овощные консервы. В голове роилось, что у него с Юлькой, пожалуй, больше точек соприкосновения, но все равно орудовать на кухне консервным ножом — не совсем женское занятие.

Каждый раз, когда она вплывала в зал с тарелками в руках, собеседники поднимали на нее глаза, однако разговора не прерывали, будто Инга не более чем служанка, будто не она закадрила и привела сегодняшнего гостя.

Она злилась на Юльку, на себя, на него, но внешне оставалась милой и хладнокровной. Наконец, когда все было откупорено, расставлено, налито и намазано на хлеб, они расселись вокруг стола и начали чопорно чокаться. Но и тогда милая парочка не оставила своего разговора.

Инге было скучно их слушать. К тому же она все больше чувствовала себя лишней. От этого настроение портилось и очень хотелось курить. Не дождавшись тоста, она залпом опустошила второй бокал, затем третий, после чего с сигаретой во рту демонстративно ушла на кухню. Но ее кавалер, вопреки ожиданиям, не отправился следом. Расстроенно драконя в форточку, она с обидой слушала, как весело смеется хозяйка и как несет заумную чепуху ее самарский чувачок.

Когда некоторое время спустя Инга вернулась в компанию, то девушке показалось, что ее отсутствия никто не заметил. Они развеселились, разрумянились и теперь сыпали в тон друг другу идиотскими шутками.

— Если вы были египетской жрицей, значит, знания добра и зла давно открыты вашей сущности. Значит, ваша эволюция на Земле теоретически должна закончиться.

— Но, возможно, я здесь с определенной миссией.

— С определенной миссией приходят только святые, и то в качестве жертвы.

— А меня в детстве пытались принести в жертву! — засмеялась Юлька, и Инга подумала, что у подруги окончательно съехала крыша. Это от долгого отсутствия мужа.

Внезапно заболтавшаяся хозяйка взглянула на часы и мило присвистнула. Она виновато улыбнулась, извинилась и грациозно удалилась в спальню.

Сразу же сделалось тихо и неловко. Инга почувствовала, как насторожился гость, не знающий, что делать дальше: начать ли уже откланиваться или предложить еще ликера. «Никаких прощаний!» — решила твердо Инга.

Девушка томно вздохнула и меланхолично закурила. Затем, не спеша, поднялась с кресла и таинственно проследовала к окну. У окна она встала в такую позу, что у молодого человека перехватило дыхание. Сердце девушки слегка екнуло, когда она услышала сзади легкий скрип кресла. Он подошел совсем близко и горячо шепнул, коснувшись губами ее затылка:

— Мне уматывать, насколько я понял?

Искусительница выдержала паузу, неторопливо швырнула сигарету в окно и вдруг жарко обняла его за шею.

Разговор с психологом оставил у следователя тяжелый осадок. Конечно, он заметил, что девушка несколько заговаривается, но заметил не сразу. В тот день он и подумать не мог, что девушка больна до такой степени.

После невеселых раздумий Анатолий Семенович набрал рабочий номер жены и спросил: