В плену удовольствий шейха - Кэрол Маринелли

Мэгги улыбнулась и продолжила читать сообщения.

– Фло пыталась связаться со мной. Она угрожает обратиться в Интерпол, если я не объявлюсь в течение суток.

Было так замечательно узнать, что у нее есть друзья, которым она небезразлична. Те, кто заметил, что она исчезла.

– Кажется, по мне скучали.

– Не сомневаюсь.

Ильяс действительно не сомневался в том, что есть люди, которые будут скучать по ней. В ту ночь, когда Мэгги чувствовала себя одинокой, он сказал, насколько она важна в жизни дорогих ей людей.

И сейчас он докажет ей это.

К черту этикет, и даже отца с его уставами и правилами.

Ильяс заключил Мэгги в объятия и прошептал:

– Я буду скучать по тебе.

«Тогда не отпускай меня! – хотелось ей крикнуть в ответ. – Предложи мне что-то больше, чем просто быть твоей шлюхой».

Но от такого явного попрошайничества ее спас его поцелуй.

В этом поцелуе был весь Ильяс. Он целовал ее грубо, сильно, даже яростно, вкладывая в поцелуй всю свою страсть. И Мэгги не могла не ответить на этот поцелуй. Она обвила его шею руками и отдалась поцелую. Но на этот раз это был медленный и чувственный поцелуй, пробуждающий желание и воспламеняющий кровь.

Прямо сейчас Мэгги подумала, что ей придется собрать все свои силы, чтобы отказать ему, если он перекинет ее через плечо и понесет в свою спальню.

Но все же им пришлось остановиться, и они стояли еще некоторое время, прижавшись лбами друг к другу, пока не пришло время расставаться.

Ошеломленная его поцелуями, Мэгги направилась к открытой двери автомобиля.

Она не должна оглядываться.

Эта мысль была в голове Мэгги, когда дверь автомобиля закрылась и они поехали.

Но она оглянулась. Она ничего не могла с собой поделать.

Ильяс стоял у крыльца, высокий и неподвижный, смотрел, как уезжает автомобиль.

Он не махал.

Это было так больно. Раньше ничего подобного она не испытывала.

Это было похоже на любовь. Но если это так, какого черта она уезжает? И почему Ильяс отпустил ее?

Потому что любовь не входит в его список важных дел. Осознавать это было ужасно. Очень больно. Когда-нибудь она будет вспоминать эти дни как курортный роман. Когда-нибудь. Но не сейчас. Все закончилось. На самом деле.

Когда Мэгги вошла в аэропорт Зарании, она знала, что ей нужно приспосабливаться к другому миру. Несмотря на свое разбитое сердце. И поэтому она улыбалась, когда подала паспорт на стойке регистрации и когда положила свой рюкзак на ленту, чтобы его взвесили.

– Сегодня твой самый счастливый день, – сказала себе Мэгги.

И не важно, что она не чувствует этого. Даже когда ей протянули билет первого класса и проводили в особый зал ожидания, где подали шампанское и деликатесы, она все равно не чувствовала себя счастливой, хотя знала, что Ильяс организовал ей все это.

И когда самолет уносил ее домой, она поняла, что в ее жизни теперь есть еще один близкий человек и она может смело загнуть еще один палец. Человек, которого она по-настоящему полюбила.

После ее отъезда дворец стал похож на мавзолей. Ильяс прошел к себе в кабинет и встал у больших панорамных окон, из которых открывался захватывающий вид. Но он не смотрел ни на пустыню, ни на океан, ни на город, раскинувшийся перед ним.

Вместо этого он смотрел на небо и думал, что, может, в одном из пролетавших над ним самолетов сейчас находится она.

– Ваше высочество… – Махмуд заглянул в кабинет. – Уже почти полдень.

– И что?

– Крайний срок.

– Ах да.

Ильяс знал, что детективы взялись за это дело, и в начале первого он узнал, что группа шантажистов, которая несла угрозу для дворца, была арестована. Содержимое пленок было просмотрено, и, как Ильяс и надеялся, ничего непристойного там не было. Он видел запись, но не слышал голоса.

Ильяс смотрел, как Мэгги смеется. Видел, насколько расслабленным выглядит Хазин за пределами дворца.

А потом ему пришлось включаться в работу. Это был его долг. Ближайшие месяцы были строго распланированы. И работал он более усердно, чем раньше. Несколько раз он выезжал из Зарании, пересекал океан, но от поездок в Европу и особенно в Лондон отказывался.

Когда Ильяс был дома, он по-прежнему посещал хаммам, но к бархатной веревке не прикасался, потому что мог думать только о Мэгги. И даже небо, усеянное звездами, оставалось для него пустым, когда он смотрел на него без нее.

Впрочем, дел и забот было столько, что грустить было некогда.

Например, Хазин и его последние выходки.

Его брат был украшением каждого светского журнала, и в каждом говорилось о холостом принце, которого никто не может приручить. Несмотря на все попытки Ильяса, брат избегал встреч с ним. Хазин также проигнорировал недавнее требование короля вернуться во дворец.

Ильяс покинул хаммам незадолго до рассвета. Поднялся наверх и помолился. После этого позвал своего камердинера, а затем посмотрел на свое отражение в зеркале.

Он выглядел так, как всегда.

Затем посмотрел на пустыню. Она тоже выглядела так же, как и всегда.

Ильяс взял камень, лежащий на комоде, и положил его в карман. Выходя из комнаты, он оглянулся, что делал очень редко.

Принц шел по длинному коридору на встречу с отцом и остановился на секунду у портрета Хазина и Петры в день их свадьбы.

Они оба были такие молодые. Восемнадцатилетние…

Когда Петра умерла, страну охватило горе. И что сказал отец? Что Ильяс должен жениться и родить наследника. Будто это могло утешить народ.

Он сказал отцу, чтобы тот позволил своему народу скорбеть так долго, как тот посчитает нужным. Но тем не менее, будучи чутким к нуждам народа, он не мог предложить то же самое Хазину.

Они никогда не были близки, потому что в детстве им не разрешалось общаться друг с другом. Они никогда не обсуждали его потерю, и дворец продолжил жить своей жизнью. Смерть Петры была просто пунктом в повестке дня на встрече.

Сегодня это трагическое событие тоже было в списке запланированных дел, потому что приближалась десятилетняя годовщина смерти Петры. Ожидалось, что Хазин все же появится и выступит с речью по случаю открытия нового крыла больницы. Крыло будет названо в честь принцессы, которую не смогли спасти.

Ильяс увидел стражников, стоящих у кабинета отца, и знал, что мечи на их поясах не бутафорские. За секунду до того, как перед ним открыли двери, он глубоко вздохнул и задержал дыхание.

Он был готов к встрече.

Ильяс вошел в кабинет и увидел, что Махмуд и старейшины в сборе. Было ясно, что отец намерен провести долгое совещание.