Ветер в объятиях Воды - Ди Темида

— Останови меня… — в горле пересохло, и интонации в моем голосе совсем не соответствуют сказанному.

Сейчас я как никогда раньше не хочу, чтобы что-то помешало нам, но совесть словно требует какого-то дополнительного подтверждения. Наверное, я должен дать ей шанс отступить, пока это возможно, хотя… Ничем хорошим это не кончится. Я слишком долго метался в сомнениях и менял свои решения касательно Сурайи, чтобы снова сейчас упустить её.

Я возьму своё.

Её.

Она — моя, и ничья больше.

— Нет… — шепчет она заведомо призовой для нас обоих ответ и, кусая нижнюю губу, таинственно, но кротко улыбается.

— Сурайя, мы не должны… — мои губы снова движутся по её шее, когда я еле слышно произношу это.

Действия ещё никогда так не противоречили моим словам.

— Да. Мы никому ничего не должны, — несмотря на то, что не вижу её лица, я чувствую, как она с готовностью закрывает глаза, наслаждаясь моими поцелуями, и запрокидывает голову назад.

Предоставляя мне полный доступ к этому безумному запаху шафрана и ванили на её коже.

— Это безумие, милая… — руки скользят по ее талии к бёдрам, задевают цепочку, оставшуюся от костюма, и я вдруг с диким желанием понимаю, что хочу оставить её на ней вместе с браслетами на запястьях и лодыжках. И больше ничего.

— И я собираюсь испытать его с тобой, Алисейд…

Я не ожидаю того, что Сурайя вдруг обхватит мое лицо, проявив инициативу, и прервет этим ласки по своей шее. Примется сама целовать меня упоительно глубоко. Правда, её самостоятельность длится недолго — подхватываю её под ягодицы, проклиная про себя оставшиеся полупрозрачные ткани шаровар и юбки, и двигаюсь в сторону тахты с подушками. На ковре их тоже разбросано немало.

Так Сурайя становится чуть выше, инстинктивно хватает меня руками за шею в момент подъема, а ногами обвивает поясницу, и я с тихим рычанием, которое больше не в силах сдерживать, накрываю губами ее вставший навстречу аккуратный розовый сосок.

Сначала один, затем другой…

Похоть кружит мне голову настолько сильно, что я прикусываю их, наслаждаясь мягкостью и тяжестью девичьей груди. И в награду импульсами по всему моему телу, которые скапливаются и оседают в паху, получаю тихие всхлипы и протяжные стоны моей такой смелой, манящей и невероятной женщины, с первых же мгновений встречи являющейся для меня не просто вестницей.

Сурайя тянется к застежкам на нарукавнике, и скрытый клинок летит на одну из подушек. Её пальцы ловко пробираются за край и моих шаровар, и я понимаю, что ещё пара секунд и…

Я же попросту рву на ней оставшиеся нижние полупрозрачные ткани и наощупь, не глядя, опускаюсь на тахту, мягко придерживая её на себе.

Облокотившись спиной о прохладную стену, не сдерживаю нового рвущегося рыка, когда Сурайя теснее обвивает меня ногами, и тем самым трётся своими бедрами о мои, усаживаясь поудобнее.

И в этот миг мы оба, глядя друг другу в глаза, почти одновременно выдыхаем, когда долгожданно и плотно соприкасаемся — мой восставший и полностью готовый орган идеально упирается в абсолютно влажное сосредоточение её естества.

Зверь внутри ликует и бесчинствует.

А я запечатлеваю в памяти лицо Сурайи, прежде чем она скажет одно единственное слово: приоткрытые, влажные и алые губы, что так и манят меня; легкая морщинка на переносице из-за умоляющего выражения глаз, чья зелень расплавлена от желания; трепещущие крылья тонкого носика…

— Пожалуйс…

Я не даю ей его договорить.

Накидываюсь на её рот в новом обезумевшем поцелуе и одновременно впиваюсь пальцами в ягодицы, чуть приподнимая девичье тело — под синхронный долгий стон нас обоих и из-за моего резкого движения вперед, наши тела соединяются. Раздается тихий звон её браслетов.

Шейтан…

В голове мутнеет от одного только вида Сурайи, которая, не убирая рук с моей шеи, запрокидывает голову немного назад и выгибает спину, податливо приняв меня в себя в этот миг. Я не знаю, что будоражит больше: то, как каскадом вниз льются пряди её длинных каштановых волос от этого жеста, пока несколько прилипают к ключицам; то, как в ней умопомрачительно тепло и узко, так, что у самого сводит мышцы живота; или то, как развратно выглядим мы оба в этой сидячей позе, когда между нами нет ни миллиметра…

Отвергнув все лишние мысли, я в пылу чувств зарываюсь одной ладонью в ниспадающие локоны, притягивая Сурайю обратно к своему лицу, другой ласкаю её поясницу и мягкие округлости ягодиц и попросту начинаю плавно вторгаться в окутывающую меня тесноту.

Она кусает губы, сдерживая возможность отзываться на мои движения в полную силу — это доводит меня, и я, держа волосы и заставляя Сурайю смотреть мне в глаза, ласково давлю пальцем на пухлый нижний изгиб, чтобы высвободить его из её зубов. И, не прекращая восхитительного единения и мерных толчков, отрывисто шепчу:

— Не смей… Громче…

Это действует на Сурайю, как долгожданный приказ — когда я вхожу в неё особенно глубоко, её мелодичный голос затмевает перезвон украшений и уже без стеснения подтверждает мне, как ей невероятно хорошо.

Я снова приникаю к шраму, засасывая его и зализывая, пока Сурайя ощутимо, но безболезненно царапает мне плечи. Через некоторое время ослабляю свои объятия, потому что моя девочка подстроилась под наш ритм и теперь слегка приподнимается в бёдрах на каждый раз, когда я проникаю в неё.

Но терпеть долго то, как она шейтански соблазнительно извивается на мне, и не желать большего — невозможно…

Слишком сильно.

Слишком горячо.

Слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

Я каким-то одним молниеносным движением подхватываю Сурайю, не прерывая безумного контакта наших тел, опускаюсь на колени с тахты и укладываю её на спину, на ковер и подушки.

Каштановые пряди разметались вокруг её головы и выглядят, как ореол.

Она так красива…

Я нависаю над ней, видя, как испарина успела покрыть шикарное обнажённое тело; как умещающаяся в мои ладони грудь тяжело вздымается от страстного дыхания; как нательная цепочка дрожит на втянутом в ожидании животике. Покрываю поцелуями участок за участком, местами проводя дорожки языком и насыщаясь дурманящим вкусом, отчего одобрительные стоны наслаждения снова возрождаются в комнате.

Одарив Сурайю быстрым, но не менее диким, чем все предыдущие, поцелуем, я тихо произношу, не в состоянии договорить до конца:

— Позволь мне, милая…

И она в очередной раз будто понимает меня с полуслова и горячо выдыхает «да...», сама пребывая в нетерпении.

И всё же мы не просто были посланы друг другу судьбой.

Она поистине моя путеводная звезда…

Разведя расслабленные бедра Сурайи шире, я устраиваюсь на коленях между ними и наслаждаюсь видом её покрасневших от смущения и желания скул. Она раскрыта передо мной полностью, как никогда раньше и во всех смыслах. Ладони захватывают девичью талию, и, немного приподняв, я начинаю вбиваться в неё своим быстрым темпом, слыша, как все последующие «да!» Сурайя адресует моему сумасшедшему овладеванию ею.