Дорога назад - Ольга Иванова

– Грустно как-то, – я подняла глаза к темнеющему небу. – Не думала, что мне будет так тяжело расставаться с Магдаленой и Спенсером… Да и к миру этому я уже успела привыкнуть. Не такой уж он плохой…

– Они снова здесь, – неожиданно прошептал Илья и, схватив меня за руку, потянул обратно в дом.

Я проследила за его взглядом и увидела на дороге две фигуры в длинных одеждах, которые двигались по направлению к воротам Магдалены. Перед тем как Илья затолкнул меня в дверь, я успела разглядеть белоснежные воротнички, которые отчетливо выделялись даже в темноте улицы.

– Кажется, наши друзья вернулись, – с порога сообщил Илья. – Надо уходить немедленно…

– Через задний вход, – тут же сориентировалась Магдалена и помчалась в сторону лестницы.

Мы тоже не стали медлить и, захватив все наши сумки, почти бегом бросились за ней. Задняя дверь находилась как раз за лестницей и открывала выход в сад, откуда через такую же потайную калитку в заборе можно было выйти на другую улицу. Миссис Флинн еще раз поспешно обняла нас, чуть задержавшись в объятиях Карла Генриховича, и со словами:

– Вы же мне хоть напишите, как будете в безопасности, дома, – тепло улыбнулась на прощание, после чего скрылась в доме.

Мы же благополучно вышли на параллельную улицу, но, сделав лишь несколько шагов, Карл Генрихович остановился.

– Я не могу спокойно уйти, не зная, чем закончится для Магдалены разговор с этими людьми…– тихо, но твердо сказал он.– Мне надо быть уверенным, что с ней все в порядке…

– Вы предлагаете вернуться? – растерявшись, спросила я.

Меня тоже тревожила судьба миссис Флинн, но возвращаться было неразумно и опасно.

– Я не знаю, – Карл Генрихович первый раз представал передо мной таким неуверенным и взволнованным.

– Я попробую обойти дом с другой стороны и подожду, пока эти нежданные гости уйдут, – Илья принялся снимать с плеч рюкзак.

– Нет, – остановила его я. – Тебе не стоит рисковать… Ты – их главная цель, и если вдруг тебя заметят, то ситуация ухудшится для всех. Карл Генрихович, вам тоже не нужно идти, – заметив, что тот тоже собрался что-то сказать, я подняла руку в предупредительном жесте. – Туда пойду я… Надеюсь, что про меня они вспомнят в последнюю очередь. Кроме этого, у меня есть отличная шаль Магдалены, – темно-синее полотно тонкой изящной вязки тот час укрыло мне голову, а также часть лица. – Я быстро…

И, не дав мужчинам опомниться, ринулась к ближайшему перекрестку, чтобы обогнуть квартал и снова оказаться у дома миссис Флинн, только с другой стороны. К счастью, дом был крайним, и я смогла спрятаться за углом и при этом прекрасно слышать, что происходит на крыльце.

По-видимому, разговор уже подходил к концу, поскольку все тот же обладатель хриплого голоса, что являлся утром, произнес:

– Еще раз извините, миссис Флинн, за причиненные неудобства. Теперь, осмотрев ваш дом, мы полностью уверены, что вы не скрываете у себя подозрительных чужестранцев…

– Я ведь вам говорила, преподобный отец, что мои гости уже четыре дня как съехали… У них корабль отплывает из Фолкстона как раз сегодня, – голос Магдалены звучал с укором. – А вы мне не верили… Да и люди были очень приличные, только традиции у них несколько другие. Русские они, вот и не понимали, что делают… Вы уж отпустите им их грехи, отец… Они сами не ведали, что творили… Да и все мы можем ошибаться…

– Да, Господь призывает нас всех к прощению…– голоса уже приблизились к воротам, и я почти вжалась в забор. – Ну что ж, миссис Флинн, в таком случае жду вас и вашего сына на проповеди в это воскресенье…

– Непременно будем, – заверила его Магдалена.

Она закрыла за священниками калитку, и до меня донесся ее облегченный вздох. Возник порыв выйти к ней и еще раз обнять, но я сдержалась. Мы уже попрощались, и нечего было бередить сердце минутной встречей, за которой все равно последует вынужденное расставание.

Я еще подождала, пока миссис Флинн зайдет в дом, и только после этого отправилась назад. На полпути меня встретили Карл Генрихович с Ильей, и по выражению лица последнего было понятно, что он недоволен проявленной мною инициативой.

– Все в порядке, – перешла я сразу к делу. – Магдалене удалось их выпроводить и, кажется, они распрощались с мыслью нас искать… Как я поняла, они даже дом осматривали, чтобы найти нас.

– Вовремя мы ушли, – заметил Илья.

– А я рад, что с Магдаленой все в порядке. Надеюсь, ее больше не потревожат. А теперь в путь! – губы Карла Генриховича изогнулись в уже знакомой улыбке. – Нам надо поскорей покинуть Солсбери. – И он первый зашагал вперед, вновь взяв руководство нашим отрядом на себя.

– Никогда так больше не делай, – все-таки начал отчитывать меня Илья, направляясь следом. – Убежать в ночь, когда мы на крючке у местных борцов за нравственность, было не очень-то умно, а главное, опасно.

– Да не убегала я в ночь, – с улыбкой возразила я. – Тут же город, улицы освещены… Да и не заметил меня никто. И опасного ничего не было.

– Я просто за тебя волновался, – отрезал Илья и взял меня под руку. – Теперь будешь идти только рядом и не отставать ни на шаг…

Черту города мы миновали быстро, и впереди нас ждал ночной лес…

Я никогда не любила походы, тем более с ночевкой на природе. Спать под открытым небом казалось мне сомнительным удовольствием: вокруг колышутся деревья, то тут, то там раздаются таинственные шорохи и скрипы, к тому же есть опасность, что какое дикое животное заглянет на огонек костра. Да, еще про комаров забыла! Эти кровососы пострашнее всякого зверя будут, так тебя могут заесть, что живого места не останется. Я-то знаю, каково это – быть с ног до головы искусанной комарами, уж очень они меня любят, даже в городских условиях. И, что-то мне подсказывает, серная мазь тоже не сможет отвадить этих вампиров от десерта в виде моей кровушки.

Именно по этим причинам все внутри меня дрожало от страха и неприязни, когда, наконец, мы ступили в лес. Карл Генрихович с Ильей сразу же включили фонари, но мне от этого спокойней не стало. Наоборот, в свете, что излучали фонари, мне чудились всякие жуткие тени, и я вздрагивала от каждого треска ветки и шелеста листвы. А потом еще Карл Генрихович попросил как можно тише разговаривать, чтобы не привлекать к себе внимание лесных жителей. Поэтому шли молча, лишь иногда переговаривались шепотом и отрывистыми фразами.

Наконец набрели на небольшую полянку, и Карл Генрихович предложил остановиться на ночлег здесь. Развели костер, у которого первым остался дежурить Илья. Оттого что придется ложиться спать одной, стало еще тоскливей и неуютней. И даже близкое присутствие Карла Генриховича не дарило мне успокоение. Я свернулась калачиком и закуталась в плед как в кокон, боясь даже шевельнуться. Так и лежала, наблюдая за Ильей у костра, пока сон все-таки не сморил меня.

Через некоторое время проснулась от приглушенных голосов Ильи и Карла Генриховича, которые теперь вместе сидели у костра. До меня долетали лишь обрывки фраз, но из них можно было понять, что обсуждали они события, которые мы успели пережить в этом мире. Похоже, на Илью опять напали муки совести, а Карл Генрихович убеждал его не считать себя виноватым в том, что произошло. Я знала, что Илья сегодня весь день внутренне переживал, считая, что подверг опасности и нас, и Магдалену, но вот выговориться решил почему-то не мне, а Карлу Генриховичу. Стало даже немного обидно: ведь я тоже могла бы его утешить. Но потом осекла себя: сейчас не место и не время, чтобы культивировать в себе подобное чувство, а Илья волен сам выбирать, с кем ему проще делиться своими гнетущими эмоциями. А тут еще и Карл Генрихович произнес, чуть повысив голос: