Эта властная сила - Джудит Френч

Кэтлин молча ждала продолжения.

– Как-то раз она поцеловала меня, а я не воспринял это серьезно. Я поддразнил ее, сказав, что она еще слишком мала, чтобы путаться с женатым мужчиной. Она сказала Здоровяку Эрлу, что я пытался ее совратить.

Кэтлин верила Шейну, что так оно и было. Не станет же он, в самом деле, соблазнять соседскую девочку.

– Но это ведь еще не все? Я права? – спросила она.

Он кивнул.

– Далеко не все. Здоровяк Эрл рассвирепел. Он ворвался на нашу землю и хотел выпороть меня кнутом. Но дядя Джеймс вышвырнул его из Килронана. С тех пор, насколько мне известно, они не разговаривали. Словом не обмолвились.

– И он во всем обвиняет тебя?

– Эрл обвиняет меня в смерти дяди Джеймса и Джорджа.

– Но почему? Ведь это был несчастный случай. Ты сказал, что они утонули во время наводнения.

Рот Шейна сжался в белую полоску.

– Они умерли, а я нет. И Килронан перешел ко мне ни за что ни про что. Здоровяк Эрл решил, что слишком все просто для банального совпадения.

– Но ведь ты любил своего дядю. Ты бы не дал умереть ни ему, ни Джорджу, будь у тебя хоть малейшая возможность. Я сама помню, как много ты о них рассказывал, когда мы с тобой ночи напролет разговаривали. Еще до того, как ты уехал в Америку. Ты еще говорил, что всю жизнь мечтал, чтобы дядя Джеймс был твоим отцом.

– Да, я помню. Я и сейчас часто об этом думаю, – признался Шейн. – Мой отец был никчемным пропойцей. У него был отвратительный норов. А когда он напивался, то характер его становился еще хуже. Я никогда не хотел вырасти таким, как он.

– Но ты не такой. – Она прижалась щекой к его плечу. – И никогда таким не был.

Шейн нежно погладил жену по голове.

– Хотел бы я так думать. Но иногда из меня прет этот ужасный отцовский норов... Я не вру тебе насчет Рейчел и смерти дяди и кузена. Я бы не стал тебя обманывать.

– Но ты пытался скрыть от меня правду о матери Джастиса, – напомнила ему Кэтлин. – Ты ведь любил ее, верно? – Ей было больно думать об этом, но она приготовила себя к любому ответу.

– Может быть, – хрипло сказал Шейн. – Я, честно, не знаю, что это было – любовь или что-то еще. Но что касается Джастиса, то он действительно мне дорог. Наверное, мне хотелось уберечь его, поэтому я и не сказал правды о Сериз.

– Может, она жива и прячется где-нибудь?

– Нет, она мертва. Я сам похоронил ее.

– Жаль, – мягко сказала Кэтлин, – я бы хотела, чтобы она была жива и здорова.

– Почему?

– Если бы она была жива, мне было бы с кем бороться за тебя. Как можно победить призрак мертвой женщины?

Часом позже Кэтлин принесла лопату и воткнула ее в сухую каменистую почву перед главным крыльцом. Дерри с любопытством смотрела на нее, пританцовывая.

– Делли помозет. Делли помозет.

Пожалуй, впервые за последние несколько дней Кэтлин радовалась веселой трескотне ребенка. День начался плохо, и дальше было только хуже и хуже. Сначала Джастис намеренно разбил тарелку из фамильного сервиза, затем эта ужасная история с быком, раненый Шейн и, наконец, пугающий визит семейства Томпсонов. Все это было из области ночных кошмаров. А болтовня маленькой девочки странным образом успокоила ее нервы.

– Делли будет копать.

– Дерри не умеет копать, – возразила Кэтлин, вонзая в землю лопату. Она хотела наступить на верхний край штыка, чтобы глубже вонзить лопату, но ботинок соскользнул, и она едва не упала, порвав носок.

«Вот ведь... – Она не стала продолжать и решила, что не будет придавать этому значения. – Я лучше буду думать о том, какие у нас вырастут розы. Если они, конечно, вообще вырастут».

– Делли плинесет воды.

Девочка тут же подбежала к корыту, что стояло перед самым крыльцом, и зачерпнула пригоршню грязноватой жижи, расплескивая ее на юбку.

Кэтлин только что искупала ее и одела во все чистое. Старая одежда частично осталась в загоне Голиафа. Она уже поняла, что одежда Дерри не подходит для простой сельской жизни. Но у нее не было другой одежды для растущего ребенка. И не было приллчной ткани, чтобы сшить более практичную одежду. Все, что она могла найти в своих скудных пожитках, это старые платья матушки.

Кэтлин почувствовала на себе чей-то взгляд и оглянулась. Из открытых дверей на них неодобрительно взирала Мэри. Как она умеет появляться из ниоткуда, не производя при этом ни малейшего шума? Поразительно! Кэтлин выдавила вежливую улыбку. Мэри пугала ее.

– Я сажаю розовый куст, – зачем-то сказала она и тут же почувствовала себя полной дурой. Разумеется, Мэри и так видит, что она делает.

Индианка подглядывала за ней, или попросту шпионила, когда Кэтлин была наверху. Она открыла тяжелый деревянный сундук и достала оттуда сверток. Развернув его, она бережно подняла розовый куст, который привезла сюда из своего сада в графстве Клэр.

Сейчас Мэри посмотрела на нее сверху вниз и безапелляционно заявила, имея в виду растение:

– Мертвый.

– Ничего и не мертвая. Моя роза вырастет, – уверенно ответила Кэтлин.

На самом деле куст вполне мог засохнуть. Он лежал без почвы и влаги достаточно долгое время. Сад ее матери пестрел белыми, алыми, багровыми, розовыми и даже желтыми розами. Он благоухал почти круглый год дурманящим, терпким ароматом чудесных бутонов.

Сейчас какая-нибудь другая женщина срывала розы в их семейном саду. Кэтлин хотелось верить, что хоть кто-то живет в их старом поместье. Горько было думать, что все там пришло в запустение. Некоторые розовые кусты посадила еще бабушка, хотя именно мама привела сад в волшебное состояние. Кэтлин тогда было не больше лет, чем сейчас Дерри. Она помнила, как мама отсекала молодые побеги и раздавала их друзьям.

Когда они потеряли дом, Кэтлин и Морин ночью вырыли несколько небольших кустов, завернули в парусину и спрятали среди вещей. Они не считали себя ворами: ведь это был их сад и их розы. Пусть земля им больше не принадлежав, но они хотели хоть что-то оставить на память.

Более того, той ночью, когда она решила перебраться к Шейну в Америку, она пробралась в сад, который уже считался чужой землей, и выкопала несколько кустов самых редких роз: аптекарскую розу, красную ланкастерскую и белую Йоркскую розу, любимую розу ее бабушки.

Сейчас она сажала белую «Леди Банкс», шиповник без колючек. Она не знала, увидит ли первое цветение своей розы, но чувствовала где-то глубоко внутри, что она должна пустить корни в эту каменистую почву. В любом случае нежные белые маленькие цветы будут оттенять грубость выветренного сруба. Если ей придется покинуть край Миссури, то розы будут напоминать Шейну о ней.

– Полить, полить! – хлопотала Дерри.