Трудный подросток глазами сексолога. Практическое руководство для родителей - Александр Полеев

Постепенно – год за годом – в этом искусстве формального общения он совершенствуется, и родители чувствуют, что их сын от них отгорожен, что вместе с ними в квартире живет чужой человек, соблюдающий с ними определенную дистанцию. Они не в курсе его дел, они не знакомы с его друзьями и девушками, они отлично понимают, что, как только он обзаведется своей квартирой, общение сына с ними сведется к телефонным звонкам раз в неделю, и придраться не к чему: сын не грубит, разговаривает спокойно, как будто уважительно. Когда им, родителям, нужно в чем-то помочь, он не говорит: «Не буду этого делать, не люблю вас, потому что вы не давали мне встречаться с любимой девушкой, когда я был старшеклассником, первокурсником». Нет, он находит вполне благовидные предлоги: очень занят, завтра у меня важный зачет, могу сделать это послезавтра – но послезавтра это уже не актуально. Он приучает родителей к простой мысли: они не могут рассчитывать на его помощь!

Во многих случаях родители догадываются, когда и почему началось это отчуждение от них прежде любящего, эмоционально привязанного к ним сына. Они не перестают удивляться: да, они неправильно вели себя с его первой любовью. Но через несколько месяцев он сам поссорился с девушкой, с тех пор у него было три или четыре серьезных романа, сейчас он женат, но простить нас за то, что препятствовали его встречам с девушкой, когда он заканчивал девятый класс и начинал учиться в десятом, не может. А все дело в том, что эти ограничения и запреты, эти препятствия вызывали в нем не только чувство обиды, несправедливости, протеста. Нет, они вызывали жуткий страх смерти, просто животный страх прекращения собственного существования без встреч с этой девушкой, и этого чувства страха и ужаса, о котором он говорил только врачу-психотерапевту, а то и вообще никому не говорил – он им простить не может.

Родители даже и не догадываются, что на протяжение нескольких месяцев «войны» с ними за свое право встречаться с Катей, проводить с ней каждый вечер до 22 часов их сын был близок к самоубийству, иногда – когда запреты становились особенно жесткими и его вообще не выпускали вечером из дома – просто на волоске от самоубийства. Они не знают, что он накопил пять упаковок тазепама (250 таблеток) и был готов уйти из жизни. Но сын все это отлично помнит – такое не забывается! – справедливо считая, что родители довели его до столь ужасного состояния, и не собирается их прощать, и не собирается им объяснять, почему он с ними мысленно давно попрощался.

Многих тинейджеров – мальчиков и девочек – спасает лишь то обстоятельство, что в силу жизненной неопытности они свято верят, что если одной таблетки транквилизатора достаточно для того, чтобы уснуть, то 50 или 100 таблеток более чем достаточно для того, чтобы навсегда уйти из жизни. На самом деле – и слава богу – транквилизаторы и в количестве 300 таблеток не приводят к летальному исходу, тинейджеры лишь спят двое суток, да потом еще дня три остаются заторможенными. А более сильнодействующих препаратов – нейролептиков или антидепрессантов – после приема которых летальный исход во много раз более вероятен, подросткам, к счастью, не достать.

Главный аргумент родителей, ограничивающих, а то и вовсе запрещающих (пытающихся запретить!) сыну встречи c девушкой, состоит в том, что мальчик 15–17 лет ни на какое глубокое и стойкое чувство просто не способен, и не будет ничего страшного, если он откажется от отношений с девушкой ради учебы. Да и многие психологи полагают любовное чувство подростка временным, несерьезным и обманчивым.

Современная наука знает о любви, об этом важнейшем в жизни человека чувстве, а скорее – состоянии, пока далеко не все, но знает довольно много. В основе любовного чувства лежат две простые установки:

1. Идеализация объекта любви, то есть приписывание ему множества положительных качеств.

2. Представление о единственности этого объекта для тебя, говоря проще, мысль о том, что только с этой женщиной ты можешь счастливо жить вместе – и ни с какой другой.

В сложный комплекс любовного чувства входит и желание прежде всего давать объекту любви, а не брать от него; желание заботиться о любимом человеке, то есть активная заинтересованность в его благополучии и развитии; ответственность за него, уважение к нему, то есть принятие и положительная оценка его личности, характера, взглядов такими, какими они существуют в настоящее время. В любовном чувстве десяти– и одиннадцатиклассников все эти компоненты уже присутствуют. Да, они окрашены психологическими особенностями характера подростков, но ведь присутствуют же!

Важной составной частью состояния под именем любовь является стремление как можно быстрее оказаться в обществе объекта страсти и как можно дольше находиться в этом обществе. Когда влюбленные находятся рядом, даже просто гуляя в парке, даже не держась за руки, они пребывают в особом эйфорическом состоянии, в котором причудливо сочетаются эмоциональный подъем, возбуждение, прекрасное настроение и чувство безопасности.

Это состояние довольно схоже с пребыванием в наркотическом опьянении, тем более что в основе его лежит усиленная секреция структурами подкорки так называемых «естественных опиатов» – энцефалокефалинов. От наркотического опьянения это состояние принципиально отличается компонентом мобилизации и даже гипермобилизации, подъема психических и физических сил, чего не случается при употреблении наркотиков. У тинейджеров в этом компоненте любви все абсолютно так же, но, согласно инструментальным исследованиям (биохимическим и электроэнцефалографическим), выраженность всех компонентов эйфорического состояния при нахождении рядом с любимой девушкой существенно выше.

Сексолог – родителям

Превращение первого любовного чувства в синдром Ромео и Джульетты, в вариантах от тяжелого до мягкого, по подсчетам специалистов, встречается у каждого четвертого подростка. Особенно часто он наблюдается у мальчиков из неполных семей, у тех, кого воспитывает одна лишь мать. Главная и практически единственная причина возникновения этого синдрома – сопротивление родителей общению с девушкой или даже просто критика ее личности и поведения – без каких-либо практических ограничений. Родителям надо постоянно помнить, что при появлении первого чувства их сын быстро и автоматически становится особенно ранимым, хрупким – даже если до этой любви он являлся вполне психически устойчивым и казался вам мужественным.

Появление ранимости и уменьшение мужественности у тинейджеров и молодых людей в ситуации любовного чувства описал еще старина Шекспир. Эти феномены существуют на протяжение всего лишь пяти-семи месяцев, но за это время с подростком может бог весть что случиться. Психоаналитики объясняют подобное изменение в психике 16–18-летнего тинейджера процессом идентификации с девушкой, возникновением романтических чувств и особых эйфорических состояний при встречах с ней. Но подростковые врачи-психотерапевты полагают, что причин и механизмов этого феномена в характере мальчиков мы пока попросту не знаем.

Ваши критические высказывания в адрес его друзей он, возможно, воспринимал относительно спокойно, хотя и наверняка не соглашался с ними. Но совсем по-иному он воспринимает критические замечания в адрес объекта любви или даже привязанности. Далеко не всегда увлеченность подростка девушкой – это большая и светлая любовь. Нередко мальчики заводят отношения с противоположным полом ради самоутверждения, повышения самооценки. Огромную роль в его самооценке играет мнение друзей, ровесников, окружающих. Не забывайте, что для старшего подростка (в отличие от зрелых мужчин!) невероятно важно, чтобы сверстники ему завидовали и им восхищались (последнее – предел мечтаний!). Таким объектом восхищения может стать наличие у него симпатичной подружки, у девушки – обворожительного молодого человека.