1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных - Роберт Кершоу

Наступление на Брестскую крепость с двух направлений шло полным ходом. На северном направлении 1-й и 3-й батальоны 135-го пехотного полка проникли в глубь Северного и Западного островов, а 1-й и 3-й батальоны 130-го пехотного полка атаковали Южный остров, предпринимая попытку обойти город Брест с юга вдоль русла Мухавца. Главной задачей оставалось овладеть мостами, необходимыми для перехода через реку танковых сил. 3-я рота лейтенанта Цимпе, бегом миновав четырехпутный железнодорожный мост, направилась на север, оставляя в стороне здание таможенного поста, мимо которого еще какой-нибудь час назад проследовал состав из России. Бросившись в траншею, немцы открыли огонь. Бойцы продвигались вперед до тех пор, пока гулкими взрывами не возвестили о себе саперы. В результате визуального обзора выяснилось, что один из важных узловых элементов моста заминирован, но саперы обезвредили заряд и сбросили его в реку. Обернувшись, Цимпе зеленой ракетой просигналил своим товарищам, дожидавшимся сзади, — «Путь свободен!». Тут же пришла в движение бронетехника. Четверть часа спустя после начала артподготовки в штаб 12-го корпуса полетело донесение: «Железнодорожный мост захвачен в исправном состоянии!»

Штурмовая группа лейтенанта Кремера, действовавшая на амфибиях и состоявшая из наиболее подготовленных пехотинцев и саперов из 130-го пехотного полка и 81-го саперного батальона, едва успела спустить на воду лодки, как на противоположный берег с неба обрушился шквал снарядов немецких орудий. Поверхность реки и берег усеяли разрывы, выплевывая фонтаны грязи и дыма в светлеющее небо. Пороховая гарь мутной пеленой затянула реку. Четыре из девяти лодок превратились в щепы, болтавшиеся в прибрежной воде.

Пришлось вылавливать из воды в прибрежных камышах трупы погибших. Раненые взывали о помощи. Этот шальной обстрел стоил жизни Мюллеру, близкому товарищу Германа Вильда. «Всего несколько часов назад мы с ним разговаривали. Он тогда сказал, что его мучит предчувствие скорой гибели». Ошибка германских артиллеристов, открывших огонь из шестиствольных минометов по своим, стоила дорого наступавшим пехотинцам: 20 человек убитыми и тяжелоранеными.

Кремеру пришлось на ходу переформировывать группу. Конечно, этот внезапный артобстрел перечеркнул первоначальный план, но сорвать решение поставленной задачи не мог. Пять уцелевших десантных лодок, гудя моторами, направились через Мухавец к первой из целей — мосту. Слева возвышались внушительные стены крепости, уже испещренные следами прямых попаданий снарядов только что завершившейся артподготовки. Вблизи северного моста, соединявшего Западный остров с цитаделью, на волнах качались еще две лодки, все в пробоинах. Уцелевшие бойцы по берегу пробирались к Центральному острову, где им предстояло застрять на два следующих дня. Эти первые несколько сот метров обошлись лейтенанту Кремеру в треть личного состава. С оставшимися тремя лодками он бросился к первым двум мостам. И к 3 часам 55 минутам они были взяты. Помогли бойцы «штурмовой группы Лора», также из 130-го пехотного полка. Группа лейтенанта Лора вела огонь с берега реки, Кремер с остававшимися у него тремя основательно потрепанными лодками продолжал выполнение поставленной задачи. Третий мост «Вулка» был взят в 5.10. У Кремера свалилась гора с плеч. Он приказал водрузить флаг со свастикой над мостом, своей последней целью, — миссия, за которую пришлось заплатить столь высокую цену, была успешно завершена. Лор не рекомендовал ему показываться — это означало подвергнуть себя риску, подставившись врагу, но Кремер и слушать его не хотел. И едва флаг затрепетал на утреннем ветерке, как Кремер упал — пуля русского снайпера попала ему в голову.

Наступление севернее цитадели развивалось более успешно. 3-й батальон, преодолев густой кустарник и заграждения из колючей проволоки на высоком берегу Западного острова, перебрался через поросшую деревьями лужайку, где догорали подожженные во время артподготовки здания. 37-мм противотанковое орудие атакующим бойцам пришлось тащить вручную. Показался крупный ориентир — Тереспольская башня, вся в пробоинах, потом двухъярусные стены, опоясывавшие цитадель. В начале пятого утра германские войска уже были внутри бастиона, укрывшись в «мертвой зоне» низкого северного моста. За стенами немцы разделились, огибая здание гарнизонной церкви с обеих сторон. Через некоторое время атакующие уже приближались к центральной башне цитадели.

Тем временем южнее передовые части дивизии быстро овладели подступами к Южному острову через южные ворота. Немцы установили пулеметы на высоком земляном валу, господствовавшем над островом; с него простреливались Царские ворота — южный вход в крепость. Артиллерийский расчет Германа Вильда изодрал в кровь руки, втаскивая 37-мм противотанковые орудия на мощные резиновые плоты. «Мы едва не увязли в трясине у самой реки, — рассказывал он. — А на той стороне стало совсем невмоготу!» Восточный берег Буга представлял собой самое настоящее болото. «Иногда пушки увязали по самые лафеты, — досадовал Вильд. — Нам приходилось тянуть изо всех сил, чтобы не дать им увязнуть».

Группа бойцов втащила орудия на обрывистый берег реки и затем на Южный остров. Широкая дорога была усеяна листвой и ветками, сбитыми во время артподготовки. Продолжая катить на руках орудия к северу, немцы видели вдоль обочины трупы русских солдат. Многие из них были в одних нательных рубахах, без гимнастерок. «Показались и первые русские пленные, — вспоминал Вильд. — Те вообще были в одном белье. И вид у них был ошарашенный!» А вскоре противотанковые орудия уже открыли огонь по легким танкам противника.

Действовавший юго-восточнее 3-й батальон, огибая город Брест, пробирался среди подбитых устаревших русских танков. Пытаясь контратаковать немцев, эти легкие плавающие танки либо увязли в трясине, либо были подбиты. Впоследствии все представленные штурмовыми подразделениями в штабы дивизий донесения о ходе боевых действий были расценены как несомненный успех операции.

Тимофей Домбровский, красноармеец-пулеметчик, описывал, как немцы обрушили на его подразделение лавину огня. «Самолеты поливали нас огнем сверху, артиллерия — минометы, тяжелые, легкие орудия — внизу, на земле, причем все сразу!» Нет нужды упоминать о том, каковы были последствия.

«Мы залегли на берегу Буга, откуда видели все, что творилось на противоположном берегу. Все сразу поняли, что происходит. Немцы напали — война!»

Насчитывающий 8000 человек личный состав гарнизона находился в крепости в то утро не полностью. Там оставалось всего 3500 бойцов и командиров. В ночь с субботы на воскресенье многие получили увольнительные.

Крепость представляла собой самостоятельную единицу с автономным обеспечением условий проживания. Рядом с казармами и складами располагались школа, детский сад и госпитали. Семьи офицеров проживали бок о бок с личным составом. А.А. Никитина-Аршинова, жена офицера Красной Армии, вспоминает:

«Рано утром нас с детьми разбудил ужасный грохот. Рвались снаряды, бомбы, визжали осколки. Я, схватив детей, босиком выбежала на улицу. Мы едва успели прихватить с собой кое-что из одежды. На улице царил ужас. Над крепостью кружили самолеты и сбрасывали на нас бомбы. Вокруг в панике метались женщины и дети, пытаясь спастись. Передо мной лежали жена одного лейтенанта и ее сын — обоих убило бомбой».