Сердечная отрава - Владимир Колычев

— Знаешь, кто ты? — спросила она томно.

— Твой будущий муж, — также обессиленно пробормотал Арсений.

— Так ты это серьезно, — констатируя факт, сказала Сирена.

— Ширман рассчитается с нами, у нас будут деньги.

— Чем Ширман с вами рассчитается? — тихонько фыркнула она.

— Мне причитается полмиллиона.

— У него намного больше.

— Я чужие деньги не считаю…

Арсений вдруг понял, что очень-очень хочет спать. И в этом не было ничего удивительного. Во-первых, давала о себе знать бессонная ночь, как-никак, а, во-вторых, не было ничего приятней, чем заснуть в обнимку с Сиреной. Она тоже не думала подниматься, куда-то идти. Ее, казалось, совершенно не интересовало, что подумает о ней Казимир.

— Не хочешь?

— Я хочу только тебя, — засыпая, прошептал он.

Сирена промолчала, но это не помешало Арсению мгновенно заснуть.

Ему приснился Котел — небритый, косматый, со злым отечным лицом. Он, не мигая, смотрел на Арсения и медленно-медленно надвигался на него. А потом вдруг ткнул в нос тряпку с запахом эфира. И Арсений заснул во сне.

Так же во сне он и проснулся. Только на месте Котла стоял уже Казимир. Одной рукой он держал Сирену за шею, прижимая девушку к себе, а другой махал Арсению, прощаясь с ним. И быстро удалялся вместе с добычей.

Арсений рванулся за ним и проснулся уже наяву. Только вот реальность почему-то больше напоминала кошмар. Он лежал на полу со скованными руками, а над ним возвышался незнакомый мужик с фотоаппаратом. Фотовспышка била прямо в глаза, ослепляя. Были в комнате и другие какие-то люди. Но ни Сирены, ни Казимира.

— Смотри, очнулся, — сказал кто-то грубо.

Арсений поднял руки. Сначала он увидел кровь на пальцах, а затем — стальные браслеты на запястьях. Арсений повернул голову вправо и увидел Ширмана, который также лежал на полу, но словно мертвый — в луже крови. Арсений резко повернулся на бок, чтобы лучше разглядеть его. Вдруг Ширман все-таки живой, а кровь под ним — чужая.

— Держи его! — крикнул знакомый уже грубый голос.

Арсения схватили, уложили на живот, прижав голову к полу.

— Да сняли уже все, — сказал человек с фотоаппаратом. — Можно уводить.

Уводить можно было Арсения — с места преступления, осмотренного криминалистом и следователем. Его подняли, заставили обойти покойного Ширмана, вывели из комнаты. Сирены в гостиной не было — ни живой, ни мертвой. Не увидел он и Казимира. По пути к выходу Арсений заглянул через открытую дверь в спальню, но и там никого не увидел. На кухне торчал мужчина в милицейской форме. Не было Сирены и во дворе; вместе с ней исчез и Казимир. Если еще точней, то Сирена исчезла вместе с ним.

Арсений теперь догадывался, что с ним произошло. Не зря ему снился наркоз — это Казимир усыплял его.

Это Казимир стучал в дверь, когда Арсений занимался любовью с Сиреной; приревновал, психанул, дал волю чувствам. А потом, когда Арсений заснул, и вовсе слетел с катушек. Помог ему заснуть покрепче, затем грохнул Ширмана, забрал с собой все деньги, Сирену и ушел. Арсения же оставил на месте в роли жертвенного барана, подставив его под убийство. Это Ширмана кровь у него на руках, можно не сомневаться. Ему предъявят обвинение, его и посадят — на долгие годы. А Казимир будет наслаждаться жизнью — возможно, вместе с Сиреной.

Наверняка он увел ее силой. Да. Но ведь время не только лечит, оно еще и ломает. Казимир не уродлив, и денег у него теперь до хрена — рано или поздно Сирена прогнется. И будет спать с гадом. Пока Арсений будет в тюряге гнить.

Казимир не мог уйти далеко. Арсений еще мог бы найти его, взять за горло, спросить за подставу. И конечно же, отобрать у него Сирену. Да и деньги не помешают…

«Луноход» стоял за воротами, Арсения сопровождали двое: один рослый, другой коренастый — оба крепкие, хваткие. А у него руки скованы за спиной, от браслетов никак не избавиться… Но все равно нужно бежать.

Одного конвоира Арсений с силой толкнул, другого ударил ногой. Он умел драться, знал, куда бить, поэтому смог вырваться из тисков. И побежал. По улице. Не важно куда, лишь бы бежать, лишь бы на свободу. За деревней начиналось поле, дальше — лес, там Арсений мог затеряться.

— Стоять! — громко и резко раздалось сзади.

Стянутые за спиной руки утяжеляли бег, но Арсений упорно рвался вперед. Он должен был вернуть Сирену и отомстить Казимиру. Должен!! Но как же тяжело бежать!..

Арсению не хватало скорости, а его преследователи спокойно могли помогать себе руками. Нагнав беглеца, они не сразу сбили его с ног. Какое-то время бежали рядом, насмехаясь над его беспомощностью. И лишь после того, как Арсений удачно и больно лягнул одного — самого наглого, его свалили на землю. Сильный удар по шейным позвонкам вырубил сознание…

* * *

За решеткой мороз, батарея греет едва-едва, но в камере совсем не холодно. Людей — не протолкнуться: на каждую «шконку» по два-три человека. Чем больше народу, тем больше тепла и сигаретного дыма. А еще в кружке вскипает вода, значит, скоро будет чифирь. Но «деготь» — только для избранных. И личное спальное место — только для них. Арсений знал понятия, умел жить по воровским законам; кулаки у него такие же твердые, как и характер. Он смог выбить себе место под солнцем — у него все путем. И «шконка» своя есть, и чифирь готовится, в том числе для него, но ни к этому он стремился в своей жизни. Хотя шел к этому. Шел, собираясь остановиться. Думал получить свою долю по договору с Ширманом и вместе с Сиреной исчезнуть за горизонтом… Но не судьба.

Его застали на месте преступления, с кровью Ширмана на руках. И на ноже, которым зарезали магната, были отпечатки его пальцев. Арсений не сдавал Казимира, и про Сирену не сказал ни слова, но говорил, что его могли подставить. Он просил обратить внимание на результаты экспертизы, которая показала наличие хлороформа в его организме на момент убийства.

Однако следствие не собиралось выпускать его из своих цепких лап. Ментам нужно было по любому закрыть громкое дело, поэтому Арсений должен был сесть, причем надолго. Следствие прекрасно знало, кто он такой и чем занимался в недавнем прошлом. Так что снисхождения не будет — прокурор запросит по максимуму. Дело уже передано в суд, очень скоро будет озвучен приговор. И тогда на этап — в колючую неизвестность.

А ведь все действительно к этому и шло. Только в истории с Ширманом на Арсении куча трупов. Ему еще повезло, что менты не стали привязывать его к побочным трупам, а ведь могли. Не зря они с Казимиром вышивали белыми нитками версии, по которым люди Дубинина убивали друг друга. Менты, может быть, все понимали, но им наверняка не хотелось возиться с делами, которые можно было спокойно закрыть без всякого суда. За возможность «срубить палку» можно было и пожертвовать никому не нужной истиной.

Арсению запросто могли накрутить на высшую меру, но ему, можно сказать, повезло. Лет через десять — пятнадцать он выйдет на свободу, разыщет Казимира и тогда спросит с него за все. Возможно, такой случай представится ему раньше. Арсений уже два раза пытался сбежать; вдруг третья попытка станет удачной?