Стрелок. Путь в Туркестан - Иван Оченков

Предложение было принято с восторгом, но прежде чем осушить бокалы, все присутствующие пожелали чокнуться с изобретателем и сказать ему хотя бы по паре любезных слов.

– Благодарю, господа! Очень тронут. Весьма польщен, – отвечал им чествуемый, принимая поздравления.

Надо сказать, что Владимир Степанович, говоря об успехе, нисколько не погрешил против истины. Сегодня утром Дмитрий сделал доклад в Петербургском университете о беспроволочной связи, ухитрившись, хоть и не без труда, достаточно понятно описать принцип работы устройства, ни разу не употребив жаргон из будущего. Затем, вкратце обрисовав перспективы своего изобретения, продемонстрировал работу первой настоящей радиостанции. Тщательная подготовка не прошла даром. Устойчивой связи удалось добиться на трех верстах, и по выражению самого Дмитрия, требовать большего на «существующей элементной базе» было даже как-то нескромно.

Убедившись, что вся эта странная аппаратура работает, все присутствующие разразились самой настоящей овацией и даже представители профессуры благожелательно похлопали холеными ладошками в лайковых перчатках. Простые же студенты рукоплескали так, что казалось, потолок рухнет от шума. Тут кто-то крикнул:

– Качай его!

Предложение понравилось, и несколько особо прытких молодых людей немедля исполнили его. Не ожидавший такого энтузиазма Будищев не успел удрать, так что пришлось несколько раз взлететь на воздух, радуясь, что потолки достаточно высоки. Наконец, его вернули на твердую землю, но не отпустили, а продолжали жать руки, что-то восторженно говорить, поздравлять… В общем, он был очень рад, когда всё это закончилось и они отправились праздновать свой триумф в ресторан. В отдельном кабинете их уже ждали ломящиеся от угощения столы, вышколенные официанты и разливанное море шампанского.

– Что же ты не пьешь? – улыбаясь спросил Барановский у всё ещё державшего в руке полный бокал Дмитрия.

Тот, будто вспомнив о чем-то важном, вздрогнул и, отхлебнув, поморщился.

– Кислятина какая-то, да ещё и газированная![30]

– Это ты зря, прекрасное «клико деми сек»!

Однако компаньон, не слушая его, выплеснул на глазах изумленного инженера содержимое своего бокала прямо в ведёрко со льдом и, тут же наполнив его из графинчика водкой, залпом выпил.

– Вот это по-нашему, по-бразильски, – довольно крякнул Будищев, озирая столы в поисках закуски.

С этим была маленькая проблема. Горячего ещё не подавали, а икра нескольких видов, устрицы и ананасы не внушали бывшему унтеру ни малейшего доверия. Впрочем, на одном из блюд обнаружилась тонко порезанная семга, которой он и закусил.

– Ну, как знаешь, – немного поморщился от такой непосредственности Владимир Степанович, но потом махнул рукой и улыбнулся.

– Не слышал, что там с Путиловым? – поинтересовался Дмитрий, продолжая жевать и одновременно ослабляя узел галстука.

– Что, прости? – не расслышал инженер.

– Я говорю, заказ на паровозы наш друг получил?

– Насколько я знаю, пока нет. Но дело определенно сдвинулось с мертвой точки.

– Ну-ну, – скептически отозвался Дмитрий, отправляя в рот очередной кусок.

– Зато наши мастера, кажется, доделали лентопротяжный механизм.

– Да ты что?! – обрадовался компаньон, едва не поперхнувшись.

– Осторожнее, Дима, – встревожилась сидящая рядом Геся и едва не подскочила, чтобы похлопать ему по спине.

Сегодня они со Стешей не только стали свидетелями его триумфа, но и сами произвели изрядный фурор. Мадемуазель Берг не зря слыла одной из самых популярных модисток Петербурга, и сумела подобрать себе и своей спутнице эффектные наряды. Узкие жакеты, выгодно подчеркивающие достоинства фигуры, в сочетании с недавно вошедшими в моду длинными юбками без турнюров выглядели, с одной стороны, строго и респектабельно, а с другой, показывали, что барышни не чужды прогрессу и эмансипации. Особенно хороши были шляпки, маленькие с небольшими полями и вуалетками, державшиеся на шелковых лентах и совершенно не скрывающие прически.

Разумеется, они были не единственными представительницами прекрасного пола на докладе. Несколько курсисток также почтили его своим присутствием, однако будучи одеты нарочито небрежно и даже неряшливо, смотрелись на фоне Гедвиги и Степаниды откровенно блекло. А короткие грязные волосы одной из доморощенных суфражисток[31] выглядели не вызовом обществу, а последствием тифа. Поэтому нет ничего удивительного, что всё мужское внимание досталось спутницам Будищева, а «синим чулкам»[32] оставалось лишь бросать на тех неприязненные взгляды.

– Все нормально, – прокашлявшись, отозвался Будищев, – у меня глотка лужёная!

– А что за механизм? – переспросила она, но Дмитрий, занятый разговором с Барановским, её не слышал.

– От пулемета, – пояснила ей Стеша. – Теперь патроны будут подаваться холщовой лентой.

– Ты что-нибудь в этом понимаешь? – удивилась модистка.

– Немного.

Гедвига Генриховна с жалостью посмотрела на девушку, по её мнению напрасно забивающую свою хорошенькую головку всякой ерундой. А ведь она, несмотря на короткую стрижку – самая настоящая красавица! К тому же её необычный внешний вид неизменно привлекает внимание мужчин. Однако все попытки ухаживать за ней кончаются одинаково. Несмотря на юный возраст, Стеша просто виртуозно отшивает кавалеров, будь то безусые гимназисты, восторженные студенты или любвеобильные офицеры.

Между тем повеселевший Будищев выпытывал у Барановского подробности. То, что пулемету необходимо ленточное питание, он знал с самого начала. Но вот как его сделать? Сначала он попытался соорудить стальную ленту, благо с её устройством был неплохо знаком. Однако стоимость в таком случае получалась запредельная, да к тому же никак не получалось подобрать подходящий материал. Тогда Владимир Степанович и предложил сделать её холщовой, усилив медными бляшками, а отладку механизма поручить слесарям со своей фабрики. И вот наконец-таки всё получилось. В определенном роде этот успех был не менее важным, чем радио.

– Ну, брат, это ты хватил, – добродушно усмехнулся инженер. – Кстати, ты слышал, что Скобелева вызвали в Петербург?

– И что?

– Почти наверняка государь поручит Михаилу Дмитриевичу покорение Ахалтекинского оазиса.

– Думаешь, там понадобятся наши пулеметы?

– Скобелев, в отличие от прочих генералов, весьма высоко ценит митральезы. А ты сам говорил, лучшей рекламы, чем война, для оружия не бывает.