Дочь змеи - Мишель Пейвер

Ренн собралась с силами и смогла сесть.

– А где он?

– В Море, на Скале Колдунов.

– Тогда давай поплывем туда и найдем его.

– Все не так просто, он ушел туда, потому что там самое хорошее место для колдовства.

Ренн теряла терпение.

– И когда он вернется?

– До наступления Первой Темноты, пока солнце не нырнет в Море, точно не вернется.

– Но сейчас конец лета! Мы должны найти его как можно скорее!

– Мы не можем. Женщинам не позволено появляться на Скале.

– Но они думают, что у меня душа мужчины.

– В теле женщины.

– Тогда скажи им, что я колдунья.

– Женщины не могут быть колдуньями.

– Нет, могут!

– Ренн, я знаю людей своего племени. Дай мне подумать.

Какое-то время Наигинн сидел молча, а потом щелкнул пальцами:

– Придумал.

* * *

– Думаешь, у тебя получится? – шепотом спросил Наигинн.

Ренн глянула на старейшин, которые стояли на холме, скрестив руки на груди.

– С воронами никогда наперед не знаешь. Но если они прилетят, это точно поможет?

– Мои люди уважают воронов, они помогают находить останки, которые выбрасывает на берег Мать-Море.

– Ты стой здесь, а я пройду еще немного. Рип и Рек не прилетят, если со мной будет чужак, это и тебя касается.

Стойбище Вайго располагалось на зеленом холме с отличным видом на море. Над галечным пляжем установили челюсти китов, на которые подвешивались лодки, а уже над ними к склону холма, словно улитки, прилепились убежища. Вершина холма была плоской, как будто ему голову отрубили. Гора из выбеленных черепов моржей служила наблюдательным постом, откуда высматривали выдохи китов, и заодно – маяком, для возвращающихся с охоты.

Даже при том, что Наигинн наполовину тащил Ренн на себе, она твердо решила самостоятельно подняться на вершину. У нее кружилась голова, а ноги были вялыми, как водоросли. Когда она осталась одна, ветер задул с такой силой, словно задался целью сбросить ее с холма. Длинная до щиколоток рубаха сковывала движения, и Ренн с трудом подавляла желание встать на четвереньки.

Кое-как она добралась до камня, на котором вороны разбивали украденные у кайр яйца. В серовато-голубых осколках скорлупы поблескивал еще свежий желток. Это радовало: вороны где-то неподалеку. Если, конечно, это были Рип и Рек, но и это еще не значило, что они откликнутся на зов.

Ренн дунула в свисток.

По небу стремительно неслись облака. Старейшины мрачно наблюдали за Ренн.

Она свистнула еще раз.

«Пожалуйста, маленькие старички, услышьте меня! Сейчас не время для шуток и капризов!»

И наконец она увидела, как они летят, с безрассудной легкостью оседлав ветер. Кар! Кар! Вороны промчались мимо старейшин и, сев у ног Ренн, захлопали блестящими черными крыльями. Ренн поклонилась им в приветствии, они, издавая гортанные хриплые звуки, поклонились в ответ. Старейшины стояли неподвижно, лица у них были непроницаемыми, но Ренн почувствовала, что произвела на них впечатление.

А потом вороны, так же внезапно, как появились, снова поймали волну ветра и с громкими криками улетели.

Наигинн улыбался:

– Получилось! Мы можем плыть, но только при условии, что ты останешься в лодке и даже одной ногой не ступишь на Скалу Колдунов. Идем быстрее, надо спешить, пока они не передумали!

Глава 17

Торак съел пригоршню горького мокричника и сморщенный гриб. К горлу подкатила тошнота, его вырвало, и Волк слизал блевотину с камня.

Сову он не видел, но чувствовал, что она за ним наблюдает.

– Прошу, верни мне удачу охотника! – взмолился Торак. – Что мне сделать, чтобы все исправить?

Он предложил как пожертвование «кровь земли» и клок своих волос. Не подействовало. Стрелы не попадали в цель, силки и рыболовные крючки оставались пустыми. Он опустился до того, что, приметив на пустошах небольшие холмики, разорил норки полевок, где те хранили съестные припасы на зиму. Но пучок кореньев заячьей травы не спасет от голодной смерти. Торак понимал: еще немного, и у него не останется сил, чтобы охотиться.

Он устал от необходимости постоянно озираться, чтобы не прозевать появление белых медведей. А Волк не всегда мог его предупредить об опасности, потому что часто вонь от горячих источников перебивала любые запахи. Ту огромную медведицу он больше не видел, но вздрагивал, заметив вдалеке грязную льдину или пену на воде. И каждый раз, выходя на берег, он видел цепочку пугающих следов и ощущал незримое присутствие большой белой совы.

Торак с трудом снова отплыл от берега, и остров мгновенно проглотил туман. Что бы там ни придумала Ренн, чтобы сбить Волка со следа, у нее это получилось. Но зато теперь Торак начал замечать на выступающих из воды камнях оставленные Наигинном метки. Это были коряги, указывающие направление. Торак понял, что это Наигинн, по оставленным на коряге трем наклонным зарубкам, которые были очень похожи на бивень нарвала.

Увидев такую корягу в первый раз, он заподозрил, что это какая-то уловка, но потом нашел следы стоянки и понял, что Наигинн не пытался его обмануть. «Что бы ни случилось, я всегда помогу, сделаю все, что в моих силах», – пообещал ему Наигинн и теперь держал слово. От этого Тораку стало только тяжелее, раньше ненависть к Наигинну отвлекала его от мыслей о Ренн.

Туман рассеялся, и снова показался берег. Торак услышал какой-то плеск.

Это был морской орел, он тонул и бил по волнам потяжелевшими от воды крыльями. Это происходило довольно далеко от берега, а Торак настолько ослаб, что сначала не хотел тратить последние силы на спасение орла. Но оставлять зверя или птицу умирать неестественным способом – к беде, и Торак передумал.

Орел был молодым, он запутался в водорослях, и ему не нравилось, что к нему подплыл человек. Он злился, пронзительно кричал, пытался клевать спасителя и норовил ударить его когтистой лапой. Торак накинул на орла кусок оленьей шкуры, на которой сидел, и затащил лодку. Когда он наконец перерезал спутанные водоросли, орел отпрыгнул к носу, нахохлился и стал злобно поглядывать на Торака.

Орлы – птицы гордые, но не очень умные. У этого не хватило ума подождать, пока обсохнут крылья, он попытался взлететь и снова упал в воду.

Торак, тяжело вздохнув, выловил его и затащил обратно.

Орел злобно зашипел и прыгнул за борт.

Торак снова вытащил его из воды.

– Еще раз выпрыгнешь, я спасать не стану.

Орел к этому времени совершенно обессилил, поэтому просто сидел на носу лодки и тихо шипел.

Волк протиснулся мимо Торака