Яхромский мост: Крах «Тайфуна» - Василий Карасев

На западной стороне канала слышался гром артиллерии, и были видны пожары. 27 ноября состоялся массовый исход из города жителей Дмитрова, о котором оставлено множество воспоминаний. Гражданское население прекрасно обошлось без данных разведки и оповещения со стороны властей и приняло меры для собственного спасения. В результате Дмитров заметно опустел. Даже поэтому оставшиеся в городе военные должны были бы удвоить бдительность. Тем более что бой в Астрецове зафиксирован не только в немецких документах. В оперативной сводке 29-й сбр подготовленной по состоянию на 18.00 27.11 указано что «под давлением противника Астрецово оставлено»[178]. В разведсводке бригады за тот же день указано, что противник «к 15.00 27.11.41 г. занял Ольгово и Жуково силами до батальона пехоты, имея преимущественно легкие и средние танки». В конце сводки сделан вывод: «Противник в системе дивизии наступает перед фронтом бригады. В первую очередь нажим проводится по направлению Яхромы, пользуясь скрытыми подступами»[179]. Эта сводка была получена в штабе 1-й УдА под утро. Однако трудно представить, чтобы столь важные сведения не были сообщены в штаб армии по телефону.

Казалось, что все необходимые ответные меры наше командование приняло.

Так, генерал И.П. Галицкий вспоминает, что «поздно вечером подполковник Е.П. Анисимов, побывавший в оперативном отделе штаба 1-й ударной армии для получения оперативной сводки, узнал, что в направлении на Яхрому наступает фашистская пехота с танками. Я немедленно приказал полковнику Леошене поехать вместе с Калабиным в Яхрому к коменданту моста, чтобы выяснить обстановку и проверить готовность команды подрывников к взрыву моста»[180].

В 20.00 штаб группы подготовил приказ, который требовал: «Привести в боевую готовность для взрыва (1 положение) майору т. КОРНЕЕВУ РОГАЧЕВСКИЙ и ЯХРОМСКИЙ мосты и начальнику подрывной команды жел. дор. войск кап. ШЕВЧЕНКО – железнодорожный мост (56 км) к 24.00 27.11. 41 года»[181].

В это время на рубеже канала удалось сосредоточить уже три бригады армии. 55-я сбр с 5-м олсб обороняла участок от Гари до Татищево. 29-я сбр с 1-м олсб располагалась на фронте от Татищево до Афанасово, имея передовые подразделения в Сысоево и Астрецово. 47-я сбр с 3-м олсб занимала позиции от Шустино до Бол. Ивановского, имея один батальон за каналом на линии от Бол. Муханок до Морозок. В тот же день произвел передислокацию 701-й пап армии и был включен в группу поддержки пехоты 29-й сбр. Он занял огневые позиции в районе Борисово – Ярово [182].

Были сделаны и такие распоряжения, оказавшиеся нелишними на следующий день: «В штаб 50-й стрелковой бригады, выступившей утром 27 ноября из Загорска, был выслан офицер связи с приказом о сосредоточении бригады в районе Яхромы не позднее 10–11 часов 28 ноября.

Начальник штаба армии получил указание направлять все войска, прибывавшие в Загорск, в район Дмитров, Яхрома»[183].

И, наконец, командующий армией в свою очередь не забыл и о мостах через канал. Он приказал командиру 29-й сбр полковнику Федорову «обеспечить связь… с начальниками подрывных команд Рогачевского и Яхромского мостов через канал Москва – Волга на их минно-подрывных станциях – по телефону к 24.00 27. XI.41 г.»[184].

Более того, через полковника Леошеню было приказано прислать в штаб армии по два делегата связи от команд Рогачевского и Яхромского мостов для передачи приказа на взрыв[185]. Это была страховка на тот случай, если делегат будет по дороге убит или ранен. А, возможно, приказ должны были передать двое, чтобы взаимно подтвердить его правильность. То есть налицо желание с одной стороны иметь гарантию на случай неисправности телефонной линии, а с другой – исключить возможность случайного подрыва в результате какой-нибудь провокации. Но вот того, что должна была делать подрывная команда, если перед мостом появится противник, а телефон будет молчать, эти меры не предусматривали. Кроме того, вполне можно было выделить взвод для охраны и патрулирования непосредственных подступов к мосту. Однако это не было сделано. Видимо, командарм считал, что если на западной окраине Яхромы завяжется бой, то у него будет время принять окончательное решение. Он не предусмотрел, что немцы могут попытаться захватить мост до начала общей атаки.

Между тем оберет Мантейфель «под охраной нескольких человек отправился для рекогносцировки местности на близлежащий холм, с которого он и сопровождавший его офицер могли видеть город и мост через канал»[186].

Трудно сказать, где находилась точка, с которой велось наблюдение. Более всего для этой цели подошла бы вершина холма севернее Елизаветино (отметка 236.1), либо его склон, обращенный к Яхроме. В наши дни он порос лесом, а перед войной в ходе строительства канала его берега и ближайшие окрестности были очищены от растительности. Картину, которую увидел перед собой Мантейфель, нетрудно представить и сейчас.

Особенности местности делают ее удобной для обороняющегося на восточной стороне канала при отражении атаки с запада, а для обороняющегося на западной стороне – от атаки с востока. Помимо естественной и искусственной водных преград (реки и канала) обороняющийся владеет господствующими высотами, что позволяет контролировать всю лежащую впереди местность. Только овладев высотами на противоположной стороне, противник мог начать свои действия в направлении Дмитрова и Загорска.

Немцы не знали, какие силы будут противостоять им при попытке образовать плацдарм. Но было ясно, что если мост будет взорван, то даже слабый заслон сможет нанести атакующим большие потери, поскольку у переправившейся пехоты не будет поддержки танков. Прямой путь к мосту перекрывала линия окопов, расположенная перед городом. А в том, что он заминирован, у противника не было никаких сомнений. Понимая все трудности, связанные с выполнением поставленной задачи, командир боевой группы рассчитывал, в основном, на быстроту и внезапность. В связи с этим кажется, что дальнейшие действия противника очевидны: немного передохнуть, и вперед. Надо сказать, что и штаб дивизии по радио требовал немедленных действий[187], а изрядно промерзшее воинство стремилось добраться до теплого жилья и рвалось в бой. Как вспоминает Мантейфель, «…офицеры, унтер-офицеры и рядовые солдаты боевой группы просили меня вести их на штурм моста в тот же вечер»[188].