Простые радости - Клэр Чемберс

справляемся. На самое необходимое моего жалованья хватает. А он до сих пор посылает почтовые переводы на дни рождения и Рождество.

Джин вдруг стало неловко, что она заговорила о деньгах, полное неприличие. И все же по сравнению с предыдущими откровениями это сущий пустяк. Она прекрасно понимала, что рискует, так свободно облегчая душу, но облегчение было настолько велико, что пожалеть не получалось.

– Я никогда ни с кем про это не говорила. Простите, что меня так занесло.

– Пожалуйста, не нужно извинений. Если вы чувствуете, что можете со мной поговорить, это честь для меня.

Оба уставились перед собой, как будто торжественно заявили о дружбе, не обменявшись при этом и взглядом. Это было бы слишком.

– Только что вспомнила, у меня есть кое-что для Гретхен, – сказала Джин, достала из сумки конверт и положила его на панель управления. Это как будто рассеяло чары и увело беседу в подобающее русло – Гретхен, Маргарет, статья, работа. – Сегодня я встречалась с ее подругой по Святой Цецилии. Она попросила меня передать ей маленький подарок.

– Как трогательно, – сказал Говард. – Ей будет очень приятно.

Когда машина подъехала к дому, мать Джин вела наблюдение из окна – бледная призрачная фигура в неосвещенной комнате.

– Тебя опять привез этот мужчина, – заметила она, когда дверь захлопнулась. – Я думала, ты собиралась в Челси.

– Я оттуда. Посмотри, что я тебе привезла. – Джин вручила ей сумку из “Питера Джонса” и улыбнулась, когда мать заглянула внутрь и как ребенок обрадовалась обновке.

– Ночная сорочка. Как раз то, что мне нужно. Умница! – Она приложила ее к себе, вытянула ногу и встала в позу, как будто демонстрируя бальное платье.

– Очень элегантно, – сказала Джин. – Сегодня ночью ты запросто станешь самой нарядной особой в доме.

– А себе ты купила что-нибудь хорошенькое? – спросила мать, но тут же ее лицо омрачила тень тревоги. На две обновы не хватило бы денег.

– Ой, мне ничего не нужно, – сказала Джин, все еще чувствуя себя какой-то растерянной и беззащитной после разговора с Говардом, и при этом до странности воодушевленной. – В любом случае Гретхен шьет мне новое платье, так что скоро я буду выглядеть вполне прилично.

Чувство эйфории не покидало Джин и во время поедания разогретой цветной капусты с сыром, и во время мытья головы, и дальше, вплоть до того, что Джин даже предложила почитать вслух библиотечную книжку “Моя кузина Рейчел”. Давно у них не было такого нежного и мирного вечера.

11

Дорогая Дорри!

Я знаю, что у нас не принято дарить подарки, но на днях, проходя мимо антикварного магазина в Челси, я увидела этот изящный маленький портсигар и подумала о тебе. Я заверну его в папиросную бумагу, и, надеюсь, он пройдет через таможню в целости и сохранности.

Мы обе в порядке. Больше новостей нет.

С любовью, Джин

Дневник Элис

12 июля 1946 года

М устроила сегодня небольшую сцену. До чего же она любит драматизировать. Мы надеялись, что противомалярийные препараты помогут там, где не справились ни антибиотики, ни инъекции и диеты. Но она ревела от боли. Возможно, было бы лучше, будь у нее собственная палата, но мы думали, что компания пойдет им всем на пользу.

Сегодня днем пришла ее мать и принесла гостинец от каких-то состоятельных прихожан – сумку с четырьмя мандаринами. Никто много лет не видал такого угощения. Сестра Мария Горетти выразила надежду, что М поделится с остальными девочками. Она сделала это из лучших побуждений, хотя порой бывает резковата. М сказала: какого черта, даже и не подумает. Б никогда ни черта не делится. Сестра МГ попыталась (возможно, опрометчиво) отобрать сумку, она порвалась, и мандарины раскатились по полу. М обозвала ее ужасным словом. Сестра МГ удалилась в возмущении, сказав, что все равно М не сможет их очистить своими забинтованными руками, и уж, конечно, никто не станет ей помогать, раз она вела себя так эгоистично и неблагодарно и вдобавок сквернословила. Когда на дежурство заступила сестра Фил, мандарины все еще лежали на полу; она положила их М на тумбочку.

13 июля

За ночь мандарины съели. Видимо, их почистила Г. Полагаю, что они поделили их между собой, пока остальные две девочки спали. Какая неожиданная дружба.

М обделалась – без сомнения, намеренно, – чтобы наказать сестру МГ, которой пришлось ее мыть. Потом М пожаловалась, что сестра МГ грубо с ней обращалась; они теперь заклятые враги. Плохо дело.

17 июля

Б пожаловалась, что М и Г шепчутся по ночам и не дают ей спать. Подозреваю, что бедняжка чувствует себя отторгнутой. Когда я поговорила об этом с М и Г по отдельности, Г тут же попросила прощения. М все отрицала и обвинила Б в том, что она хочет им насолить. Она готова бунтовать, даже не вставая с койки.

Б попыталась заручиться поддержкой К, но К, в дальнем конце палаты, говорит, что ничего такого не замечала. Может быть, из-за механического жужжания “железного легкого” ей не слышно, а может, она избегает конфликтов.

20 августа

Пришлось серьезно поговорить с сестрой Фил. Выяснилось, что она недостаточно бдительна при вечерней раздаче обезболивающих и снотворного. М и Г, видимо, три дня их копили, а потом приняли тройную дозу. На прямой вопрос М ответила, что это была попытка обеспечить себе глубокий безболезненный сон. Когда они пропускали прием лекарств, они отвлекали друг друга от боли, перешептываясь ночь напролет. Это скверная история, и у меня сердце сжимается от их страданий, но М очень много взяла на себя, подвергнув их обеих серьезному риску. Не думаю, что Г – инициатор этой безрассудной затеи, она идет на поводу у М.

28 сентября

Сегодня выписали Г. В ней и не узнать ту девчушку, которую привезли сюда столько месяцев назад в инвалидном кресле, бледную и скрюченную от боли. Она ушла своими ногами, с помощью двух палок, и отдельно поблагодарила каждую сестру. Она очень славная девочка, всеобщая любимица. У ее матери слезы выступили на глазах, когда она увидела, как поправилась дочь.

30 сентября

М безутешна без подруги. Б пытается завести с ней разговор, теперь, когда между ними не стоит Г, и она не в меньшинстве. Но М упрямо притворяется, что спит, или кричит через ее голову К. Это любопытно – я часто наблюдаю, как появление новенького или чье-либо отбытие нарушает равновесие в палате, даже если сам этот человек покладистый и ничем не выделяется.

Больница Чаринг-Кросс