Том 15. Письма 1834-1881 - Федор Михайлович Достоевский

от него ко мне. Я по целым часам в бытность их здесь с ними беседовала…» (ЛН. Т. 60, кн. 1. С. 622). О встрече Достоевского с Фонвизиной см. также: Францева М. Д. Воспоминания // ИВ. 1888. № 6. С. 628–632. Сам Достоевский вспоминал об этой встрече в «Записках из Мертвого дома» (см.: наст. изд. Т. 3. С. 280) и в «Дневнике писателя» (1873. Янв. Гл. «Старые люди»; см.: наст. изд. Т. 12. С. 13–14).

260

Достоевский был доставлен в Омск 23 января 1850 г. (см.: ИВ. 1898. № 1. С. 220–221).

261

Имеется в виду полковник А. Ф. де Граве. См. аналогичный отзыв о коменданте в «Записках из Мертвого дома» (наст. изд. Т. 3. С. 216).

262

Сцену первой встречи с плац-майором (В. Г. Кривцовым) Достоевский описывает в «Записках из Мертвого дома» (см.: наст. изд. Т. 3. С. 216, 458). Сведения о суровом приеме Кривцовым Достоевского и Дурова дошли до Фонвизиных в Тобольск. 11 февраля 1850 г. священник А. И. Сулоцкий писал М. А. Фонвизину: «Немудрено вовсе, что Кривцов обругал их, — это совершенно в его духе» (ЛН. Т. 60, кн. 1. С. 624).

263

Помещение в госпиталь было одним из способов облегчить участь Достоевского. Сулоцкий неоднократно сообщал Фонвизиным о помещении Дурова и Достоевского в лазарет, где «главный лекарь Троицкий, по просьбе Ив<ана> Викентьевича (Ждан-Пушкина. — Ред.), толковал с ним (Достоевским. — Ред.), предлагал ему лучшую пищу, иногда и вино; но он отказывается от всего этого, а просит только о том, чтобы принимать почаще в лазарет и помещать в сухой комнате» (ЛН. Т. 60, кн. 1. С. 624; см. также: Достоевский в воспоминаниях. Т. 1. С. 241).

264

Это первое из дошедших до нас упоминаний самого Достоевского о случавшихся у него припадках эпилепсии. После смерти писателя в печати появились свидетельства, относящие начало его болезни к более раннему времени. Так, А. С. Суворин в статье «О покойном» писал, что Достоевский заболел падучей уже в детстве (см.: НВр. 1881. 1 февр. № 1777). Против этого возражал А. М. Достоевский (Там же. 8 февр. № 1778). С. Д. Яновский как врач свидетельствовал, что Достоевский «страдал падучею болезнью еще в Петербурге <…> до ссылки в Сибирь», но она «в 1846–1847 и 1848 годах обнаруживалась в легкой степени» (НВр. 1881. 24 февр. № 1753; см. также: Достоевский в воспоминаниях. Т. 1. С. 158–159, 406–407). Различные версии о начале заболевания излагают в воспоминаниях о писателе А. Е. Ризенкампф (см.: ЛН. Т. 86. С. 331) и С. В. Ковалевская (см.: Достоевский в воспоминаниях. Т. 1. С. 346–347).

265

В рапорте генерала Главного штаба Военного министерства, посланном в Омск в 1850 г., объявлялось «высочайшее повеление» относительно получения книг лицами, отданными в военную службу и в арестантские роты за политические преступления: «…кроме духовных книг, других не давать» (см.: ПСС. Т. IV. С. 303). А. И. Сулоцкий сообщал Фонвизиным 15 февраля 1850 г.: «Мы через Троицкого наконец добились позволения переслать им по кр<айней> ме<ре> книги св. Писания и духовные журналы — и я отправил ныне Псалтырь на Р<усском> языке и Хр<истианское> чтение за 1828 <…> и за 1847-й», а 18 августа 1850 г. писал: «Достоевский просил достать для него „Историю” и „Древности Иудейские” Иосифа Флавия» (ЛН. Т. 60, кн. 1. С. 624–625). По свидетельству писателя П. К. Мартьянова, Достоевский читал в омском госпитале романы Ч. Диккенса «Давид Копперфильд» и «Замогильные записки Пиквикского клуба» (Достоевский в воспоминаниях. Т. 1. С. 240).

266

Судя по воспоминаниям А. М. Достоевского, M. M. Достоевский открыл табачную фабрику и начал торговлю папиросами с сюрпризом по получении своей части денег после продажи имения отца в 1852 г. (см.: Достоевский А. М. С. 243).

267

Михаил Петрович, вероятно, вымышленное лицо.

268

М. М. Достоевский выслал книги весной 1854 г. через Е. И. Якушкина, но до писателя они не дошли.

269

По свидетельству А. Е. Врангеля, Достоевский собирался заняться переводами, в частности хотел «переводить „Философию” Гегеля и „Психию” Каруса» (Врангель. С. 34).

270

Возможно, что желание писателя быть переведенным на Кавказ связано с навеянным романтическими мотивами русской литературы отношением к этому краю как к поэтическому и героическому. Перевод в действующую армию на Кавказ давал также возможность скорейшего получения офицерского чина.

271

Черкес этот выведен Достоевским под именем Алея в «Записках из Мертвого дома» (см.: наст. изд. Т. 3. С. 260–264).

272

Достоевский описывает настоящий эпизод в «Записках из Мертвого дома»: каторжный Сушилов расплакался при прощании с автором «Записок…» (см.: наст. изд. Т. 3. С. 480).

273

Имеется в виду А. А. Куманин.

274

М. М. Достоевский, сообщая А. М. Достоевскому в августе 1854 г. о судьбе брата, предлагал ему: «Не хочешь ли быть в складчине и тоже изредка помогать ему?» (ЛН. Т. 86. С. 375).

275

Петрашевец П. Н. Филиппов был отправлен в военно-арестантские роты в Измаил. В 1851 г. переведен в Кавказский отдельный корпус.

276

Ф. Г. Толль отбывал каторгу в Керевском заводе. С 1853 г. ему было разрешено жить в Томске.

277

И.-Ф. Л. Ястржембский вышел на поселение в 1856 г.

278

Н. А. Спешнев отбывал каторгу в Нерчинском заводе. Манифестом 26 августа 1856 г. освобожден от каторги. Об отражении личности Спешнева в творчестве Достоевского см.: ПСС. Т. XII. С. 220–222; Т. XVII.С. 404–406; Т. XVIII. С. 351–352.

279

М. В. Петрашевский отбывал каторгу в Шилкинском и Нерчинском заводах. Отношение Достоевского к Петрашевскому было противоречивым. В 1849 г. в показаниях следственной комиссии по делу петрашевцев Достоевский писал: «Меня всегда поражало много эксцентричности и странности в характере Петрашевского. <…> Я слышал несколько раз мнение, что у Петрашевского больше ума, чем благоразумия». Однако здесь же Достоевский заметил: «Впрочем, я