Поступь Смерти - Соло

склеп, настолько в нем было тихо и спокойно. И хотя первое время это нравилось Миоун, которая в свободное время любила размышлять там, где ей никто не мешает, но после некоторого времени демоница поняла, что такой образ жизни ей не слишком приятен, а постоянно слушать отражающийся от стен цокот собственных копыт вообще является какой-то экзотической разновидностью пытки.

Без дела эредарка скучала.

Наглый лесной тролль к ней заглядывал ровно один раз и то, чтобы сказать, что у него появились какие-то важные дела и в ближайшее время он обучаться не сможет, а Грегор… Новый господин демоницы оказался тем еще трудоголиком и по идее он должен был обучаться у чернокнижницы непрерывно, но к огромному сожалению последней, седовласый верзила все время был чем-то занят.

Если Мадаав не занимался поднятием более качественных умертвий в качестве офицеров для своей армии нежити, то он пропадал в кузнечной пещере, создавая зачарованное оружие для поднятых им мертвецов. Если ему надоедало и это занятие, то чародей начинал проверять рунические цепочки защитного контура. Если же он не был занят проверкой обороны зиккурата, то пропадал где-то за его пределами.

У Миоун создавалось впечатление, что её новый господин и сам был мертвецом, потому как спящим чернокнижница видела его ровно один раз, да и то потом выяснилось, что колдун просто прикрыл глаза, пока раздавал ментальные команды своим мертвым слугам.

И это слегка расстраивало краснокожую девушку… Не в том смысле, что Грегор страдал бессонницей, а в том, что про неё просто забыли.

От безделья рогатая чернокнижница даже начала рисовать, как делала это, работая в библиотеке на Аргусе и вскоре на бумаге были запечатлены все более-менее важные персоналии, с которыми демоница сталкивалась после своего прибытия на Азерот: Надменный и злобный Тихондрий, чей череп сейчас покоился где-то в хранилище артефактов. Самовлюбленный и самоуверенный Бахар, которого облепили мертвецы и в глазах которого отражались отблески пламени, которым его тогда сожгла краснокожая колдунья. Агрессивный и недоверчивый Зул’Джин, что демонстрировал трехпалой ладонью неприличный жест и всем своим видом демонстрировал лишь презрение. Напряженный и сомневающийся Гар’Джин, что искоса смотрел на зрителя, как будто бы пытаясь понять, чего от него можно ожидать. Ухмыляющийся и самодовольный Мор’Джин, во взгляде которого можно было заметить притаившуюся хитринку и едва прикрытое лукавство.

Большая часть портретов выходила из-под руки краснокожой девушки с поражающей даже её саму легкостью, но когда дело дошло до её седовласого господина… Эредарка долго не могла заставить себя взяться за перо.

Несмотря на внешнюю простоту и кажущуюся прямолинейность, Грегори Мадаав обладал довольно сложным характером, который было очень сложно передать на бумагу.

Этот чародей обладал выдающимся интеллектом, но при этом относился с легкой долей презрения к излишне сложным схемам. Ценил знания превыше всего остального, но при этом не брезговал решать проблемы грубой силой. Был крайне одаренным колдуном, что допускал использование любых средств для достижения цели, но являлся при этом жутким консерватором. Хранил непоколебимую верность собственному слову, но при этом недовольно морщился при упоминании «чести». Был холоден, словно лед, но при этом в любую секунду мог взорваться кипящим потоком безудержного гнева…

При взгляде на своего нового господина, у Миоун возникала стойкая ассоциация с давно потухшим костром, посеревшие угли которого еще хранили в себе частичку тепла и могли вспыхнуть хороводом искр, но были уже неспособны поддерживать полноценное пламя. Грегор как будто бы был выжжен изнутри и теперь двигался вперед лишь из-за силы инерции и собственного упрямства, что не давало ему окончательно опустить руки.

И хотя в лицо такое демоница ему сказать бы побоялась (Потому как инстинкт самосохранения у неё не атрофировался, даже несмотря на Скверну), запечатлеть подобный образ на бумаге она все-таки решилась.

Перо скользило по бумаге весь вечер и рогатая чернокнижница в какой-то миг даже потеряла счет времени. Но когда она закончила — на листе бумаги перед ней был очень подробный портрет некроманта.

" — Мрачный, вечно усталый… Хотя нет, слово усталый тут будет не к месту — выносливости у этого колдуна на десяток обычных эредаров-воинов хватит. Утомленный? Да, утомленный будет в самый раз. Вот только…" — Получившийся в итоге рисунок чем-то раздражал молодую(По меркам демонов) чернокнижницу. Причем чем конкретно, она и сама объяснить бы не смогла. — «Почему-то мне хочется ударить по изображению Стрелой Тьмы.»

Будучи демоном, эредарка часто испытывала разрушительные порывы, толкавшие её на необдуманные поступки и конкретно сейчас у Миоун возникло острое желание стереть то холодное и равнодушное выражение с лица изображенного на портрете мужчины. Но просто портить свое творение она не хотела, тем более что получился портрет на редкость удачно. И вместо того, чтобы уничтожить рисунок или начать его переделывать, краснокожая девушка обмакнула перо в чернильницу и стала добавлять образу Грегора новые штрихи.

" — Вот тут слегка добавим темноты, а то бледный как мертвец. Тут слегка приподнимем скулу, чтобы изменить выражение губ… Теперь образ становится чуть более эмоциональным, чем инфернал. Не сильно, правда, но все же…" — Черточка за черточкой, штришок за штришком, но портрет бесстрастного, равнодушному ко всему чародея постепенно менялся.

И когда усталая чернокнижница отложила в сторону перо, перед ней на столе лежало изображение мужчины, в котором было очень сложно распознать флегматичного некроманта.

Внешность Мадаава осталась той же, но вот характер изображенного на бумаге чародея разительно отличался: Взгляд из безразличного стал хищным, алчным и обещающим море мучений. Губы Грегора искривились в презрительной усмешке, а в слегка приоткрытом рту можно было заметить неестественно-длинные для человека клыки, которых было явно больше четырех.

— Неплохо, но все-таки не хватает пары деталей. — Тихо пробормотала себе под нос Миоун, дорисовывая портрету длинные, слегка изогнутые рога и добавляя в глаза пару отблесков пламени, которое было неизменным атрибутом любого демонического создания. — Да… Теперь идеально…

Результат пришелся настолько по вкусу краснокожей девушке, что разглядывая изображенный на бумаге образ та незаметно для самой себя закусила губу.

Как и все эредарки, рогатая чернокнижница была очень падка на сильных, волевых мужчин, но в Пылающем Легионе такие были представлены ровно в двух видах: либо эти демоны были кровожадными маньяками, помешанными на битвах и убийствах, либо хитроумными интриганами, чье «боевое копье» поднималось исключительно на власть и подчинение.

И если бы её новый господин принял в себя демоническую Скверну, то Миоун была бы не прочь… Углубить их отношения. В обычном состоянии Грегор был на вкус эредарки слишком «холодным», а потому особого желания у рогатой чернокнижницы не вызывал, но процесс